тебя, - сказала Комитта Рангаве. Жестокое выражение ее тонкого
аристократического лица придавало ей сходство с соколом, красивой и
смертоносной птицей.
возлюбленная, Скаурус быстро сказал:
предупрежден. Если флот, стоящий в видессианской гавани, принял его
сторону, он уничтожил бы все, что ты смог здесь наскрести.
таким косвенным проявлением несогласия, но Туризин тяжело и горестно
вздохнул.
- Он снова вздохнул. - Как там говорил бедный Комнос? Если бы "если бы"
были засахаренными орешками, мы все были бы сыты ими.
чарами Авшара у Марагхи. Мысль об этом не была приятной ни трибуну, ни
Гаврасу. Отвечая на замечание Комитты, трибун сказал:
здесь, поддерживают тебя.
рассылает Ортайяс. У людей уже появилось "доброе чувство" к
новоиспеченному "Императору" и к его деньгам тоже, хотя они рискуют
вывихнуть себе челюсти, если попробуют его гроши на зуб. Однако оно еще
недостаточно созрело, чтобы они готовы были сражаться под моими знаменами.
Туризина. Что до сборщиков налогов, то Скаурусу так и не удалось увидеть
их. Они бежали от Гавраса даже быстрее, чем корабли.
всадниками, он подъехал к лагерю Туризина под вечер. Один из солдат держал
в руке копье с белым щитом - знаком мира.
разрешив, однако, посольству приблизиться.
скрывала внутреннюю пустоту, но сам посланник был человек совсем иного
склада. Марк узнал в нем одного из приближенных Сфранцеза, но вспомнить
его имени не мог. У Туризина проблем с этим не возникло.
соответствовал смыслу слов.
на лошади, и даже беглый взгляд отметил бы, что поводья изранили его
ладони. Руки у него были мягкими, белыми, единственная мозоль украшала
средний палец чиновника. Бумажная крыса, подумал Марк, чувствуя, насколько
ядовито это прозвище, данное солдатами чиновникам, и насколько оно
соответствует истине. И все же, несмотря на свое партикулярное обличье,
мешковатый Гуделес - человек, с которым следует считаться. В его темных
глазах сверкали ирония и ум, а уверенность в себе и умение держать себя в
руках говорили о том, что уже это позволяло ему стоять рядом с Ортайясом.
наклонив голову. Гуделес не простерся перед повелителем, но сделал
движение, очень близкое к тому. Некоторые солдаты Гавраса радостно
вскрикнули, увидев, что посланник врага приветствует их вождя, другие
зарычали от гнева, видя что церемониал не выдержан до конца. Даже сам
Туризин немного растерялся.
не сделал. Пауза затягивалась. Туризин не выдержал:
Какую цену просишь за это?
губы Гуделеса дернулись, словно он услышал оскорбление, но не обратил на
него внимания.
чтобы исправить печальное непонимание между вами и Его Императорским
Величеством Автократором Ортайясом Сфранцезом.
Может быть, когда он подвялится, до него дойдет, кто настоящий Император!
Гуделеса - он бросил на Гавраса умоляющий взгляд. Туризин махнул рукой,
приказывая солдатам отойти. Те медленно отступили, напряженные, как псы,
которым хозяин велел стоять на месте и не брать добычу, принадлежащую им
по праву.
мерзавец не воздает Туризину почести по всем правилам, его нужно
вздернуть.
поступит с Гуделесом довольно жестоко, несмотря на посольский статус
последнего - во время гражданской войны такие формальности нетрудно и
забыть. Счастье Гуделеса, что рядом нет Комитты Рангаве, она уже
разогревала бы щипцы для пыток, подумал трибун.
все же кое-что смыслил в интригах - годы, проведенные в столице, научили
его ловкости и придворным хитростям.
Гуделеса.
Не делает этого и мой господин.
руках.
Туризин, - почему же тогда твой великодушный господин, - он произнес это
слово как ругательство, - все еще величает меня Севастократором? Это что,
взятка? Он дает мне титул, зная, что титул этот ничего не стоит? Скажи
своему драгоценному Сфранцезу, что меня так дешево не купишь.
оставаться Севастократором? Титул этот принадлежит вам сейчас по праву,
как и во времена правления вашего горько оплакиваемого брата. Вы все еще
остаетесь ближайшим родственником императорской семьи.
языке.
семье. Я не смешивал свою кровь с кровью шакалов.
новости до этих отдаленных провинций!
прозвучали тревожные нотки.
отнесется как к родному отцу, ведь вы замените ему покойного Маврикиоса.
Прошло уже больше месяца с тех пор, как мой господин Ортайяс и Алипия
Гавра обвенчались.
страхе умчались прочь.
старший центурион. - Хотя если прежняя не превратила его в полководца, то
новая вряд ли научит, что ему надлежит делать с женой в постели.
мышкой, Марк улыбнулся. Но позднее, в своей палатке, оставшись наедине с
Хелвис, он взорвался:
Бедная Алипия! Соединиться с семьей, которую так ненавидел ее отец!
последнем месяце беременности, двигалась с трудом и часто вспыхивала по
пустякам. Следуя своей горькой женской логике, она сказала:
исключить политику, какое тебе дело до Алипии Гавры?
добровольная или насильная, отнимает у Туризина поддержку, которая ему так
необходима для борьбы с Ортайясом. Политика грязная штука сама по себе, и
этого довольно.
причинам скорее личным, чем политическими.
- признался он.
Хелвис. - С того дня, как ты попал в Видессос, правила игры были тебе
известны, и ты, не могу отрицать, играл хорошо. Но в этой игре не остается
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Браун Дэн
Марко Джон
Прозоров Александр
Шилова Юлия