Чтение 21–й страницы книги ~Эхо драконьих крыл~

- Да, магистр? Чего изволишь?

- Как идут приготовления к подношению? - спросил он.

- Неплохо. Похоже, у Кадерана трудностей не возникает, - ответил я.

- Я бы поговорил с ним. Он далеко?

- Не особо, - я послал за Кадераном. - Девчонка полностью исцелилась.

- Как? - Берне казался слегка удивленным. - Из того, что ты рассказал мне о ее ранах, я подумал, что восстановление займет по меньшей мере несколько дней.

- Я тоже так думал. Эта дура старуха, которую я приставил к девчонке, скормила ей весь плод лансипа вместо половины. Так что мне ничего не досталось, но зато теперь я знаю, что легенды, во всяком случае, не отражают и половины того, что есть на самом деле. Мой целитель, как он ни старался, не был уверен, что она дотянет до утра, - рассеянно почесав голову, я мысленно выругался, когда пальцы нащупали на затылке шишку. - Эта сука уже настолько здорова, что запросто вырубила меня креслом, когда пыталась сбежать. Кадеран погрузил ее в какой-то колдовской сон - она не проснется до тех пор, пока не будет все готово для проведения ритуала.

- Хорошо, - нелепая рожа демонического посредника расплылась в склизкой улыбке, и у меня создалось впечатление, будто Берис смеется надо мной.

- Магистр? - послышался с порога голос Кадерана. - Чего ты хочешь от меня?

- Я бы провел ритуал вместе с тобой, - ответил Берис. - Марик, оставь нас. Тебе слышать этого не следует.

Я с радостью вышел. Мне всегда казалось довольно нудным заниматься всевозможными мелочами, необходимыми для вызова демонов. Лучше уж предоставить это тем, кто находит в этом интерес. Я принялся наблюдать за тем, как идет спасение складского сарая. К счастью, огонь уничтожил очень мало мешков с листвой, поскольку я то и дело распоряжался переносить их на корабль, но это оказалось досадной неприятностью и отвлекло моих охранников, что и позволило этой Релле побеспокоить меня.

Я распорядился, чтобы ее доставили ко мне, собираясь задать ей хорошую взбучку за то, что она вмешалась не в свое дело да к тому же еще скормила девчонке целый плод лансипа; однако в конце концов я слегка смягчился, поскольку именно Релла вовремя обнаружила пожар, что и позволило спасти большую часть хранившихся в сарае мешков. И все же с синяком под одним глазом она выглядела слишком уж нелепо. Я исправил дело, поставив ей и под второй глаз такой же синяк.

Ланен

День прошел для меня в каком-то кошмарном сне, в смешанной круговерти беспокойных образов и видений; просыпаясь же, я чувствовала себя и того хуже.

Мне грезилось, будто я брожу где-то, заблудившись, пытаюсь убежать от преследующей меня тьмы, но безуспешно, ибо движения мои невыносимо медленны; громко зову на помощь Акора, ищу его в лесу и не нахожу. Я бежала куда-то, крича, что хочу поговорить с ним на Языке Истины, только лишь на Языке Истины...

Но хуже, гораздо хуже был кошмар, являвшийся мне под конец. Мне казалось, будто я просыпаюсь и обнаруживаю, что лежу на своей старой кровати в Хадронстеде, как всегда, в полном одиночестве, и вновь целый мир отделяет меня от необыкновенно яркого сна, в котором я только что видела истинных драконов. Я кричала, не слыша собственного крика, и желала смерти, которая была бы намного добрее, чем это страшное пробуждение.

Затем я просыпалась по-настоящему, хотя разум мой все также был одурманен страшными кошмарами, словно лишившими меня чего-то; открывая глаза, я видела перед собой тварь из младшей породы демонов - рикти. Испугавшись, я вся напрягалась, тщетно пытаясь освободиться, но опутывавшие меня толстые цепи были прочны и несокрушимы. Демон издавал пронзительный, резкий крик, и появлялся Кадеран. Не помню, сколько раз это повторялось, но под конец он, казалось, был чему-то удивлен. Каждый раз он произносил несколько слов обливая угли какой-то жидкостью, и я вновь засыпала. И каждый раз, когда я проваливалась во тьму, последней моей мыслью было то, что я должна прибегнуть к Языку Истины и воззвать к Акору.

Один раз во время моих видений мне показалось, будто я услышала голос Акора: он спрашивал, все ли у меня хорошо, проснулась ли я или нет. Я пыталась ответить, позвать его на помощь, но охвативший меня сон настолько сковал мой разум, что я едва могла припомнить свое имя, не говоря уже о том, чтобы прибегнуть к Языку Истины.

Каждый раз я просыпалась ровно настолько, чтобы почувствовать ужас происходящего, прежде чем рикти вновь издавал крик, Кадеран творил свои действия, и тьма вновь поглощала меня...

Глава 14

РАКШАСЫ

Акхор

Днем я то и дело прислушивался к ней, но не получал ответа. Поначалу я не слишком беспокоился. Разве я не услышал бы ее шепот, даже самый тихий? Я знал, что она обратится ко мне, если я ей понадоблюсь; но меня удивляло, что она спит так долго, ведь исцеление, должно быть, уже завершено.

Совет шел не очень хорошо, однако мы с Шикраром сделали все, что могли, и теперь дело было за нашими сородичами. Им многое нужно было обсудить, и они не привыкли в подобных случаях поступать опрометчиво. У меня не было иного выбора, кроме как вверить Совету наши с Ланен судьбы.

Пока я ждал, когда они воззовут ко мне, чтобы обсудить что-то еще или вынести мне свое решение, я предавался размышлению о Ветрах. На этот раз я не услышал никаких голосов, чему был глубоко благодарен. Я позволил своей душе воспарить на крыльях Ветров, призвав мысли к спокойствию и порядку, чтобы путь мой был ясно виден мне.

Не поймите меня превратно: я вовсе не был намерен безоговорочно принять волю Совета, если бы, скажем, они потребовали лишить Ланен жизни, однако у меня было совсем немного времени, чтобы найти какое-нибудь более приемлемое решение. Это оказалось труднее, чем я предполагал, поскольку любой путь, похоже, означал в лучшем случае разрыв со своими сородичами, изгнание - как для меня, так и для Ланен. Но я надеялся, что время поможет нам с ней залечить эту рану.

На сердце у меня было тяжело, ибо я впервые по-настоящему задумался над тем, сколь коротким будет жизненный путь моей возлюбленной. Я с легкостью мог бы прожить пятьдесят лет в одиночестве, созерцая окружающий мир и размышляя. Многие из моих сородичей проводили в уединении не меньше времени, и это даже доставляло им удовольствие.

Через пятьдесят лет, в лучшем случае, Ланен будет в преклонном возрасте. Скорее всего, уже умрет... Из-за свойственного мне малодушия я не мог оставаться наедине с этой мыслью. Я покинул свой чертог и отправился к Рубежу, чтобы поговорить с Кейдрой.

Он, разумеется, был преисполнен радости, которую не могли заглушить никакие посторонние обязанности. Я сделал вид, что внимательно слушаю его, пока он распалялся передо мной, гордясь за свою Миражэй и пребывая в полном восторге от того, что обрел наследника. Если бы речь его была обращена только к этому, я бы вскоре утомился, однако он желал отдать честь и Ланен - не будучи близко знаком с нею, он с жадностью принялся слушать меня; я рассказывал ему о ней так, как не осмелился бы говорить больше ни с кем, даже с Шикраром.

Время шло, и вскоре день начал клониться к закату; я обнаружил, что взываю к ней все чаще и, не получая ответа, все больше и больше волнуюсь. Неужели к этому времени она еще не проснулась? С заходом солнца ветер переменился и начал дуть с юга, и в наползавших сумерках я вдруг почуял поблизости от нас слабый запах гедри. Кейдра тоже почувствовал его, и мы оба знали, что это не Ланен.

Через несколько мгновений в сумерках возле деревьев появилась чья-то фигура и, оглянувшись по сторонам, заспешила к месту встреч. Это была женщина, оказавшаяся меньше и смуглее моей дорогой возлюбленной, но двигалась она быстро и уверенно, несмотря на странно изогнутое тело. От нее не несло ракшасами, но глаза ее казались какими-то странными.

Подойдя к нам на расстояние лежачего древесного ствола, она позвала громким шепотом:

- Акор! Акор! Страж, ты тут? Ланен сказала, что мне следует искать тебя здесь.

Я выжидал. Она заговорила очень быстро, и я чувствовал, что ее одолевает страх:

- Акор, мне нужно поговорить с тобой. Акор! - потом она пробормотала, словно про себя: - Проклятье, как же двух других-то звать? Шикрэр вроде бы и Кэдра. Провалиться мне в Преисподнюю! Акор! - вновь позвала она, громче. - Акор, разрази тебя гром, Ланен сказала мне явиться сюда! Она в беде!

Сердце мое похолодело. Я тотчас же подступил к ней, нагнувшись как можно ближе, так что моя голова оказалась у самого ее лица.

- В какой беде?

Она взвизгнула и отскочила. Я не хотел ее пугать, но что сделано, то сделано; к тому же мне вдруг пришло в голову, что, подстегиваемая страхом передо мной, она постарается скорее выложить мне свои вести.

Я слегка отстранился, но продолжал смотреть ей в лицо.

- Я не причиню тебе вреда, детище гедри. Вы с Ланен друзья?

- Да. А ты?

Я подивился ее смелости.

- Я - Акхор, царь Большого рода, - сказал я величаво. - И я отдам свою жизнь, если понадобится, лишь бы защитить ее.

- Тогда сейчас самое время. Она в руках у Марика.

- Я-отнес ее к нему, чтобы он исцелил ее.

- Да, да, она уже вполне здорова. Но у него есть иные намерения насчет нее. Его заклинатель демонов, этот Кадеран, чем-то ее опоил или околдовал - или еще что, не знаю. Я видела ее: она прикована цепями в его хижине, а прямо перед ней, в каком-то локте от лица, - демон! Насколько я разобрала, он просто торчит там и подает знаки, когда она просыпается. Я слышала их разговор и совершенно уверена, что они готовят для нее кое-что похуже, когда станет совсем темно.

Я содрогнулся, словно ко мне в душу проникли холодные зимние ветры. Было уже и так почти темно.

Позади меня Кейдра негромко произнес, едва сдерживая гнев:

- Откуда тебе это известно? Туда что, всем открыт доступ, и каждому разрешается смотреть?

- Святая Владычица, да неужели вы думаете, что мы все такие негодяи? - вопросила она с ожесточением. Как все-таки быстро гедри сменяют страх на гнев! - Он держит ее взаперти: на дверях засовы, на окнах ставни. Если бы прочие листосборцы узнали об этом, они бы с него или шкуру спустили, или разбежались бы в ужасе. Я искала ее, поэтому и увидела ее - сквозь щель в ставнях.

- Похоже, ты подвергаешь себя опасности, решившись явиться к нам, - сказал он более сдержанно.

Ее голос тоже слегка подобрел, когда она ответила:

- Мне по сердцу эта девочка, и она верит вам, несмотря на все то, что с ней произошло. Если кто-то и может помочь ей противостоять демонам, это наверняка вы. Легенды гласят, что вы, драконы, заклятые враги ракшасов.

Я молчал из-за опасения, что в гневе могу опалить всю землю. Пламень бушевал во мне при мысли, что моя возлюбленная находится в окружении ракшасов. Припав к земле, я попытался говорить с посланницей сквозь зубы:

- Как твое имя? - вопросил я.

- Ланен называет меня Реллой.

- Благодарю тебя за твои вести, Релла. Где то место, где ее держат в плену?

Она объяснила мне направление, хотя я мало что понял; но, хвала Ветрам, место это было неподалеку.

- Ты останься здесь, с Кейдрой, - сказал я. - Думаю, для тебя будет небезопасно находиться там.

Взмыв в ночное небо, я мысленно обратился к Кейдре: "Сообщи Шикрару, куда и зачем я отправился, и защищай эту Реллу - как от ее сородичей, так и от наших. Именем моим призови Идай из Родильной бухты, если, конечно, у Миражэй все хорошо. В этом безумии, боюсь, она мне понадобится. Я ворочусь вместе со своей милой, как только смогу".

"О могучие Ветры, - молился я, пока летел, - пусть мои слова сбудутся!"

Марик

Хижина охранников немыслимо преобразилась. Больше всего она напоминала мне теперь ту тайную комнату, принадлежавшую первому представительству моей купеческой гильдии в Илларе, где мы с Берисом создали Дальновидец, ставший причиной всей моей боли.

Я утроил охрану, строго наказав всем шестерым не подпускать никого к хижине ближе, чем на тридцать шагов, и самим тоже держаться подальше. Моя собственная хижина находилась более чем в полусотне шагов, и мне оставалось лишь надеяться, что ей никак не повредят наши действия. А то потом в ней будет невозможно спать.

Кадеран весь день, с самого рассвета, занимался приготовлениями: творил охранные знаки, всевозможные сдерживающие заклинания и тому подобное как внутри хижины, так и снаружи, вокруг нее. Раз девчонка владеет бессловесной речью, нам может не поздоровиться, вздумай она проснуться до того, как мы закончим подношение. Так что он готовился обстоятельно. Сама девчонка весь день просидела в кресле - обмякшая, прикованная цепями к стене. Стерегущий ее рикти, устроившись у нее на коленях, не смыкал глаз - едва она порывалась прийти в себя, как Кадеран вновь погружал ее в сон своими чарами.

По его совету я надел Кольцо семи кругов.

Кадеран соорудил небольшой деревянный алтарь, воспользовавшись обычным столом, который за последние несколько дней он покрыл магической резьбой. Я сразу же узнал семь кругов Преисподней; однако символы, находившиеся за пределами самого большого круга, были мне совершенно не знакомы. Едва я взглянул на них, мне показалось, словно они трепещут, - должно быть, из-за неровного света зажженных свечей. На полу вокруг алтаря были изображены мелом еще семь кругов, призванных сдерживать демона.

На алтаре стояло семь свечей, коротких и приземистых, размещенных по краям вырезанных на столешнице знаков на равном расстоянии друг от друга. На углу стоял кубок, с которым я познакомился чуть раньше, когда Кадеран взял у меня кровь, чтобы наполнить его; рядом лежал жезл и стояла большая чаша, наполненная отборнейшими листьями лансипа. В центре находилась круглая жаровня, на которой громоздилась куча углей. Я удивился тому, что они все еще были черными; но стоило Кадерану произнести пару слов, сопроводив их неким жестом, как угли сами собой запылали. Спустя несколько мгновений они сделались багряно-красными и уже казались мне множеством злобных, пронизывающих насквозь глаз.

- Солнце уже зашло, ночь приближается, - сказал он. - Начнем.

Пошарив в мешочке у себя на поясе, он что-то бросил на угли. С удивлением я почуял запах тлеющего лансипа. По хижине разнеслось редкое благоухание, само прикосновение блаженства; однако в следующий же миг по приказу Кадерана аромат обернулся зловонием. Он рассмеялся.

- Как они все рвутся к лансипу! - сказал он, и голос его потряс меня.

Обычно высокий и тонкий, сейчас он сделался намного ниже, грубее, приобретя какое-то жестокое могущество. Казалось даже, что по маленькой комнатушке разносится эхо.

Потом он принялся нараспев читать заклинание, и ровный его голос звучал низко и глухо. Все время, пока он читал, руки его выводили в воздухе всевозможные символы (пару из них я узнал: они были высечены на алтаре), и он то и дело проводил руками над зажженными свечами. Поначалу я решил было, что мне показалось, но вскоре стало ясно, что комнату и в самом деле словно окутывает пелена тумана. Даже воздух загустел, сделался спертым, будто в хижине набилось много народу. Дышать стало тяжело.

Не менее тяжело было сосредоточиться. Слова заклинания оказались знакомы мне: уже несколько дней Кадеран твердил их вслух, чтобы заучить наизусть. Однако теперь он выговаривал слова несколько медленнее: раз за разом ему становилось все труднее произносить их. Язык у него то и дело заплетался, и каждую его запинку приветствовали языки пламени, словно чей-то разум только и ждал, когда он ошибется. Заключительным его словам предшествовало несколько долгих пауз, но в конце концов он сумел произнести все заклинание полностью, испустив вместе с последним словом глубокий вздох облегчения. Взяв с алтаря жезл, он дотронулся им поочередно до каждого символа.

- Явись, темный Владыка, к тебе взывают! Повелитель ракшасов Третьей Преисподней, я заклинаю тебя кругом, символом, жертвой - я заставляю тебя явиться. Повелеваю тебе своей властью, повелеваю тебе этими знаками, повелеваю тебе подношением крови... - при этих словах он вылил на угли черную жидкость из маленького кубка, отчего раздалось зловонное шипение, - и лансипа... - он высыпал на жаровню содержимое чаши, - ...явиться сюда! Призываю тебя собственным могуществом, призываю тебя могуществом Малиора, магистра шестого круга, и, дабы явился ты и подчинился моей воле, называю я имя твое!

Имя, которое я услышал, представляло собой дикую последовательность каких-то мычаний, щелкающих звуков и вскриков - без сомнений, так могло звучать лишь имя демона. Кадеран заранее предупредил меня, чтобы я целый день постился, и теперь, когда при этих чудовищных звуках меня так и норовило выворотить наизнанку, из меня не исторглось ничего, кроме желчи, которую я предусмотрительно собрал в платок. Даже мне известно, что в присутствии демонов опасно оставлять столь явные внутренние выделения.

Подняв глаза, я увидел, что плотный воздух начал явственно сгущаться над алтарем. Появившиеся очертания конечностей казались на удивление изящными и ладными, но, узрев силуэт головы, я вновь потянулся за платком.

Когда фигура сделалась более четкой, можно было подумать, будто видишь перед собой прекрасный мужской торс и руки, хотя кожа была темно-красной, испещренной черными полосами; но над всем этим возвышалась голова, принадлежащая существу из кошмара. Множество глаз и ртов, расставленных в полнейшем беспорядке вокруг каких-то бугров разной величины, - вот то, что венчало толстую шею. Когда демон заговорил, от дыхания его повеяло зловонием гниющего мяса, а голос казался безжизненным, словно говорила сама смерть.

- Узрите меня, глупцы, я явился, - произнес демон. - Никто не может вызвать повелителя Третьей Преисподней и остаться в живых. Умрите же в муках!

При этих словах ближайший к Кадерану рот распахнулся в десять раз шире, чем был, явив ряды кинжалоподобных зубов, и тварь потянулась к заклинателю.

Не говоря ни слова, Кадеран отклонился назад, и ракшас, к моему изумлению, обнаружил, что не может миновать круги, высеченные на алтаре вокруг жаровни. Нападение было предотвращено, словно он ударился о стену, хотя на пути у него не было ничего, кроме воздуха. Он зашелся душераздирающим воплем, от которого внутри у меня все перевернулось, и принялся колотить по невидимой преграде, но это ни к чему не привело.

- Ты отнимаешь у меня время, - произнес Кадеран спокойно. - Видишь, грозный повелитель, ты вызван и скован заклятием. У тебя есть выбор.

Вопли внезапно оборвались, точно их и не было.

- Ради чего же ты, жалкий смертный, вызвал меня, не убоявшись ужасного конца? - спросил демон тем же безжизненным голосом, что и прежде.

- Узри, повелитель, - произнес Кадеран и подал мне знак.

Я подошел к стене и разомкнул цепи, опутывавшие девчонку.

Перекинув ее руку себе через шею, я поднял ее на ноги и потащил к демону, словно обещанную невесту.

- Вот плоть и кровь Марика Гундарского; договор был скреплен и жертва обещана давно - когда она была еще во чреве матери. Мы хотим уплатить за Дальновидец, чтобы боль оставила Марика.

- Пусть она огласит ритуал, - сказала тварь.

- Жертва сопротивляется. Я бы предпочел, чтобы ты сделал это сам.

- Разбуди ее, глупец! Она должна явить свою волю, прежде чем подчиниться чужой.

Я опустил ее, поставив на ноги, и негромко прошептал ей:

- Ланен. Ланен, проснись.

Мне стыдно признаваться в подобной слабости, но в тот миг я колебался. Она была настолько близко: такая молодая и сильная - моя дочь, единственный мой ребенок, моя плоть и кровь...

Но тут боль, которой прокляли меня демоны, боль, которая преследовала меня с самого ее рождения, пронзила мне внутренности сильнейшим приступом, и я снова пришел в себя.

Я почувствовал, что она обрела опору и стоит самостоятельно. Поднеся руки к лицу, она принялась протирать глаза.

- Где я? - проговорила она с трудом. Потом подняла взгляд и сразу все поняла.

- Не-е-ет! - завизжала она что было мочи и попыталась оттолкнуть меня.

Ланен

С таким же успехом я могла бы бороться с драконом. Теперь я была бессильна против Марика и почувствовала в его сутулом теле силу, равную своей. Я ничего не могла сделать...

Мне нужна истинная речь, только истинная речь... "Акор! Спаси меня!" - завопила я одновременно и мысленно, и вслух каждой частицей своего существа. Голос мой оказался настолько пронзительным, что я сама испугалась.

Последовала короткая пауза, во время которой Кадеран рассмеялся, а демон, стоявший передо мной, потянулся вперед; но в следующее же мгновение все заглушил громоподобный рев.

Доносился он снаружи.

Акхор

Я обезумел. Мне не удавалось найти ее. Мой народ способен чуять ракшасов, если они поблизости, и запах этот явственно доносился со стороны лагеря, становясь все сильнее, но тут внезапно пропал. Я не мог отыскать то место, о котором говорила мне Релла, не мог найти свою любимую, хотя мой внутренний огонь знал, что ей угрожает смертельная опасность. Я летал кругами по всему лагерю - потерянный, беснующийся...

И тут крик ее разорвал ночь, окровавив мне сердце, и я стрелой помчался вниз, к постройке, мимо которой пролетал полсотни раз. Приземлившись, я издал рев, испуская огонь из пасти, ибо увидел, что меня окружают рикти. Я бы даже рассмеялся, если б ужас Ланен все еще не звенел у меня в мозгу. Своим огнем я без усилий сметал с пути всех рикти, были ли они на земле или висели в воздухе, сжигал все символы, бледно начертанные тут и там. Но тварей было много, и дело затягивалось.

У меня не было времени.

"Ланен, я здесь, я иду!" - выкрикнул я, раскидывая рикти по сторонам, расчищая себе дорогу.

Голос ее донесся до моего разума тихим шепотом: "Скорее, Акор, иначе будет поздно!"

Ланен

Несмотря на то, что он явился на помощь, я-то все еще находилась возле алтаря, и, хотя отчаянно сопротивлялась железной хватке Марика, тот безжалостно подтолкнул меня к демону.

- Прими ее, грозный повелитель, прими скорее жертву. Владыка драконов свирепствует поблизости, намереваясь помешать тебе заполучить ее.

- Этого не будет, - ответил мертвый голос. - Иди сюда, жертва, - потребовал демон, протягивая ко мне свои багрово-черные ручищи.

Марик выпустил меня, и я попробовала было отскочить, но тварь схватила меня за плечо.

Я пыталась кричать, вырываться... Но я была лишена и воли, и голоса - лишь слабая искорка моего существа все еще теплилась во мне.

- Тебя принесли в жертву, - сказало существо. - Теперь ты...

"Ланен, я здесь, я иду!" Собрав последние остатки сил, я выкрикнула: "Скорее, Акор, иначе будет поздно!" Голос мой был подобен шепоту.

- ...принадлежишь мне, - закончила тварь, и красная пелена затмила мне взор.

Треск ломаемых бревен за моей спиной потряс меня даже здесь, в этом холодном, гибельном месте. Я по-прежнему была лишена воли, но по шуму и внезапному дуновению воздуха поняла, что стены за моей спиной более не существовало. Кадеран и Марик обернулись. Марик завопил и сорвался с места. Кадеран оказался сдержаннее - он обратился к демону, хотя Акор, проломив в стене дыру, теперь расширял ее, чтобы проникнуть внутрь.

- Жертва будет принесена позже. Ценой, что была заплачена, повелеваю тебе: уничтожь предводителя кантри!

И у меня на глазах Кадеран исчез.

Тварь, казалось, не произнесла ни слова, но в следующий миг силы вновь вернулись ко мне. Я выбежала из круга, миновав Акора: он протискивался в узкий пролом, дыша жаром и выставив перед демоном свои острые, подобно кинжалам, когти. Я знала, что единственное, чем я могу помочь ему в этой схватке, - это убраться с дороги.

Потом я поняла, что Акор имел в виду, называя ракшасов заклятыми врагами.

Демон увеличился в размерах и возвышался теперь над уровнем крыши, которую Акор снес. Величиною он был уже почти с Акора, хотя его по-прежнему сдерживали начертанные Кадераном круги. Акор без колебаний бросился в бой. Он дыхнул на демона огнем, опалив ему тулово и голову, и вонзил в него когти сразу обеих передних лап, оставляя на теле твари глубокие борозды. Демон плюнул в него, и его ядовитая слюна оставила широкий след на серебристой броне; вытянув вперед свои обожженные и изодранные в кровь ручищи, он схватил Акора у основания шеи и стал сжимать пальцы...

Акхор

Своими лапами он едва не лишил меня дыхания, но даже в этот миг я вознес хвалу Ветрам за то, что демоны столь безмозглы. Ухвати он меня за горло под нижней челюстью, дело могло бы обернуться гораздо хуже; но наши длинные шеи к тому же еще и очень гибки - я не давал ему дотянуться до своей головы. Отклонившись назад, я втянул в себя, сколько смог, воздуха, и извергнул мощный сноп пламени прямо ему в морду. Огонь охватил его, и, пока он таким образом был ненадолго выведен из строя, я изогнул шею вбок и впился зубами ему в загривок - раз, другой. Еще, еще. Кровь его жгла мне язык, а невыносимый ее привкус чуть было не заставил меня остановиться. Чуть было.

Ему тоже удалось несколько раз цапнуть меня; но мощные челюсти, которыми одарили нас Ветры, созданы именно для подобных схваток. Пылающая голова слетела с плеч; тварь издала протяжный вопль и исчезла. Остались лишь темные пятна на земле, где прокатилась голова, и в хижине, где демона сдерживали колдовские заклятия.

Я дочиста выжег все следы и спалил дотла все, что оставалось от | постройки. Наблюдая, как огонь поглощает бревенчатые стены, я! услышал за спиной тихий голос:

- Акор, ты ранен?

Это была Ланен.

Ланен

Мне было страшно обращаться к нему. Я была охвачена трепетом. Наконец набравшись смелости что-нибудь сказать, я не могла подумать ни о чем другом, кроме его ран.

- Они не причиняют мне боли, милая. Впрочем, подожди-ка, - сказал он и принялся очищать свои раны огнем. - Ну вот. Готово.

Меня начало трясти от всего пережитого, но я кое-как сумела осмотреться. Удивляться было нечему: шум и пламя привлекли целую толпу. Они не осмеливались подойти слишком близко; наконец один из них набрался смелости и заговорил - похоже, это был один из Мариковых охранников.

- Что произошло? - он обращался ко мне.

Я рассмеялась. Перед ними стоит это чудо, это существо из легенд, а он обращается ко мне! Лучше всего было рассказать им всю правду. Если Марик до сих пор жив, у него, по крайней мере, отныне будет не слишком много друзей.

- Марик с Кадераном вызвали старшего демона, повелителя ракшасов, и меня собирались отдать ему. Драконы ("Прости, Акор, но им понятно лишь это слово") не терпят на своем острове демонов. Страж уничтожил его.

- Будет тебе, - сказал Акор и спокойно обратился к людям: - Нет нужды бояться. Я избавил и вас, и свой народ от чудовищного зла. Я не причиню вам вреда.

"Давай оставим их, милая, - обратился он ко мне на Языке Истины. - Кажется, твой народ готов к дружбе не больше, чем мой. Полетишь ли ты со мной?"

"Сердце мое только этого и желает, - ответила я. - Есть ли поблизости место, где мы могли бы отдохнуть?"