замешательство только подбавляло специй в ситуацию. В голове апробировались
варианты, как безотказнее провести диверсию - врасплох или методично
подтачивая.
вложил смысл поклона и, протянув правую связку своих сарделек, представился:
Мучкина и Фельдмана. Сделав все возможное, Матвеенков отсел в сторону,
перепоручив новенького своим друзьям.
вон твоя будущая невеста, - кивнул головой в сторону Татьяны.
- и отрежет.
спросила:
возрастали. Она разнесла новость по группе и до конца занятий исподтишка
рассматривала сидевшего рядом с Мучкиным новичка. Тянучку на занятия
завершил Мурат. Он принял товарный вид к концу третьей пары. Войти не
решился и слушал под дверью, как Юлий Моисеевич Зингерман, словно находясь
вне игры, насаждал свою точку зрения на вращение вокруг трех осей никому не
нужного твердого тела. Слушатели вместо гранита науки грызли концы
авторучек.
пойму на открытие сезона.
недопитой канистрой, - сказал Рудик горцу, продолжавшему дремать под дверью.
перекрестках. "Пойма", заждавшись своих коронных посетителей, метала под
ноги букеты. Уселись вокруг костра и заговорили все сразу.
вступить со своей партией. Собранный за лето материал просто сбрасывался в
общую кучу, а детально он будет разобран на всевозможных собраниях,
заседаниях, во время бессонницы и на лекциях. Исключая, конечно,
Зингермановские. А пока можно гнать и вширь, и вкось, и вдоль, и поперек.
Выяснилось, что в Кирове Калужской области по ней так соскучились, что от
желающих подискутировать не было отбоя ни днем, ни ночью. В каждую очередную
редакцию она вводила коррективы и в конце концов полностью потеряла нить. Ее
никто не уличал. Если докапываться до истины, что тогда получится? Не
группа, а спецслужба. По исповеди Татьяны выходило, что основная ее жизнь
идет там, на родине, где ее признает весь мужской пол. Здесь все происходит
как бы в шутку, от нечего делать. И нет никакой особенной беды в том, что с
Рудиком и Мучкиным ничего не вышло.
нему в адепты, и пытался не выпустить Марину.
Если любит, в ближайшее время организует почтовый диалог. Но если за месяц
ничего не напишет, считай, пропал. Завязывать лучше сразу, порезче. Легче
будет. - Как таран входил он в роль главного утешителя Марины.
для меня?
Марине перстенек и адрес убытия.
чувствовал ситуацию и запускал в оборот самый въедливый раздел своего
лексикона. В сущности, он был демагогом, но при разговоре с ним трудно было
уловить переходную точку, за которой его силлогизмы утрачивали логику.
Первую половину беседы он вел обстоятельно, а когда собеседник терял
бдительность, начинал верить на слово, Климцов загибал, куда хотел.
Удавалось это не всегда, но, ведя разговор с Мариной, на успех словесных
махинаций рассчитывать было можно.
удовольствием льнула к костру. Солнце по дуге скатывалось на загородную
свалку.
уходит. Учредим день грусти. Будем оплакивать. Петрунева - без вести
пропавшего, Кравцова -жертву вмешательства общественности.
мы - вдвоем, но мы - вдвоем!" И даже шепелявили, как Лещенко.
ворвалась Татьяна:
Женское общежитие упразднили! Теперь будут смешанные, по факультетам! Мне
выдали ордер в 232! Этажом ниже! Насколько я помню, это в левом крыле!
нравственности, - очень длинно сказал Решетнев.
слезете!
себе Рудик.
сказал Артамонов и получил подзатыльник. - Я сообщу об этом в Гринпис!
каждый дэн Алыса Ывановна пыва покупат.
обозримого пространства. Ей надо было спешить. Эта подвижка в улучшении быта
студентов приблизила ее к новичку как минимум на сто метров, которые
разделяли бывшие разнополые дортуары. Получив в подсобке новые шторы, коврик
и мусорную корзину, Татьяна рьяно взялась за работу. Не обращая внимания на
Наташечкину и двух других, доставшихся ей в сожительницы, она начала
выветривать мужской дух, который от многолетнего пребывания хлопцев с
промфакультета наглухо въелся в стены. Татьяна была намерена устроить в
своем новом жилище такую гармонию, чтобы как только войдет Бондарь - а она
была уверена, что он непременно проделает это в ближайшее время чтобы, как
только он вошел, по оформлению интерьера сразу понял, насколько внутренне
Татьяна интересней и сложнее, чем внешне. Перед ним сначала неясно, изза
штор у самого порога, обозначится слегка освещенный настольной лампой
контур, абрис ее души, а потом, когда новенький раздвинет занавески и при
полном свете обшарит взглядом углы - висцеральный ее мир проявится
полностью, как водяные знаки на рубле.
зевнул Нынкин. - А государство - это мы. С тобой.
чудом удерживался на лестнице. Вынули бумажку, прочитали. Оказалось, Кравцов
не забыл гитару, а подарил. Причем, не кому-то, а всей группе.
сказал Нынкин.
сантименты, не разменялся на голые всхлипы. Подарил такое, с чем не каждый
уважающий себя гитарист расстанется. В нашей мелкотоварной жизни это можно
расценить как подвиг. Такого оборота никто не ожидал. Гитару решили передать
в пользование Гриншпону. Стало немножко грустно. Вышли на балкон. Каждый
думал, смог бы он вот так. Предместья общежитий шевелились. На спортплощадке
стучали в мяч. Кто-то бродил, таща под мышкой глаголящий транзистор.
Первокурсники под балконом загадывали сброситься в общую кассу и обзавестись
утварью.
свет. Единственной педагогической новостью в третьем семестре был Юлий
Моисеевич Зингерман. Он вел термех, который сменил начерталку.
сказал Артамонов Бирюку.
проявится, как гром средь ясного неба.
семестрам и две-три по нечетным. Наиболее выпукло она наблюдается после
зимних каникул. Татьянин день растягивается до 8 Марта. Порабезвременья,
тягостного бессезонья. В ожидании последних зимних выходок природа впадает в
затишье. Время ныряет в тоннель, как в больших городах небольшие реки. Ни
снегопадов не случается в эти дни, ни ветров. Один и тот же иней подолгу
висит на деревьях. Контуры сугробов совершенно не меняются. Дворники от
безделья покуривают на лавочках, и, как назло, во всех кинотеатрах идет один
и тот же фильм. Все живет как в затяжном прыжке. Февраль тянется медленно,
Свержин Владимир
Круз Андрей
Шилова Юлия
Семенова Мария
Никитин Юрий
Глуховский Дмитрий