- Мы особая порода бездомников, которым иначе жить нечем; эта порода
водится, главным образом, в России, подходящий, так сказать, климат.
"поэту".
старая народоволка?
Савинков.
кастрюльками, сковородами. Свободное время проводила с ней.
Семеновна быстрым ножем перевертывает картофель.
разыгрывать из себя эту барыню. Покупать все эти бриллиантовые застежки,
безделушки, денег жаль на это, - говорит Бора. - Меня, Прасковья Семеновна,
волнует Сазонов, что такое? По объявлению лакеи идут один за другим, его все
нет. Уж не случилось ли что?
живые. Голова по-кухарочьи повязана платком. Лицо раскрасневшееся от плиты.
Не прерывая работы, пожала плечами.
обещает, да нанят, говорю, а он свое, не уходит, ты меня устрой, я, говорит,
у редактора "Гражданина" князя Мещерского служил. Вот думаю, самый
подходящий нам лакей, - засмеялась Ивановская громко, раскатисто, как
смеются добрые люди.
горничной Дуняши были чересчур часты, разговоры однообразны. Но шаги были
мужские. Шел человек в тяжелых сапогах. Шаги замерли у двери. Рука
Ивановской, посыпавшая шницели тертыми сухарями, остановилась. У двери
мялись шаги. Раздался короткий стук.
глядели серые, смеющиеся глаза на живом румяном лице. Чуть искривленный нос
досказал приметы. Ивановская радостно сняла цепочку.
переступил порог. Но вместо пароля, видя тот же смех на лице Ивановской,
расхохотался.
старовер Сазонов смеялся глядя на работу Ивановской.
и веселье.
валило видимо невидимо.
человеке, старая Ивановская почувствовала близкое и родное. Словно встали из
гроба Желябов, Михайлов. Сила, ясность. Ни анализов, ни сомнений, ни
колебаний. Воля, знающая цель. Вот каков был лакей Афанасий, и с ним душа в
душу почувствовала себя на кухне тетушка Ивановская.
первой выходила кухарка Федосья Егоровна. Шла по лавкам, на базар, в мясную.
Мало смысля в кулинарии, все боялась попасть впросак. Не знала, например,
частей мяса. Потому не торопилась, а выжидала в толпе кухарок, ведя
разговоры, незаметно расспрашивая. Особенно подружилась с поварихой графини
Нессельроде. Стол графини повариха вела на десять персон, закупала
деликатесы.
грудинки, не пондравилось, барыня развизжалась, норовистая.
свежее, хорошее мясо. Да ты кажный день что ль забираешь-то здесь?
всегда забираю. Они тебе с сотни процент платить будут.
русской рубахе, в брюках на выпуск, каштановые волосы вьются крупными
волнами. О чем-то говоря, ловко чистит барские костюмы, разглаживает брюки
Мак Кулоха. Повесив на гвоздок, переходит к дамскому тайлору, аккуратно
счищая с него пылинки.
5
накинув ярко-желтый халат, шел в ванну. Умывался, делал гимнастику, брился.
Занимало сорок минут. После этого Мак Кулох выходил к кофе.
самовар. Разрезая румяный калач, Савинков соображал, как распределить день,
чтобы провести все явки.
настоящим лакеем, - смеялся Сазонов. - Конспирация хороша, когда в кровь и в
плоть входит.
проговорил:
английском парламенте, - рассмеялся он.
видит кареты. Карета стала его психозом: точно знает высоту, ширину,
подножки, спицы, кучера, вожжи, фонари, козлы, оси, стекла, всех
министерских сыщиков и охранников знает. Феноменально! Извозчики не могут
дать таких сведений. А вот и наша барыня, - повернулся Савинков.
привез, по случаю, какая прелесть, драконы-то какие, драконы-то!
проговорил Сазонов.
наверное приедет.
настоящий лакей не вычистит, - улыбаясь, указал на сложенные на стуле вещи.
Заслышав стук желтых ботинок, Силыч всегда выбегал раскрыть дверь. Через час
барыня в шикарном манто с громадным белым страусом на шляпе, шла в
сопровождении лакея. Лакей, как всякий лакей, в синей суконной паре, синем
картузе с лакированным козырьком, на некотором расстоянии от барыни.
за барыней с белыми квадратами коробок, круглыми свертками. К двенадцати,
барыня свернула с набережной на Фонтанку. Легко ступая крошечными ногами,
пошла по направлению к департаменту полиции. В отдаленьи с покупками шел
лакей.
7
проехал сначала несколько улиц на извозчике. Потом шел пешком. Установив,
что слежки нет, направился к Тучкову буяну. Час был ранний. Было пустынно.
Он увидел Каляева издали. По мостовой шел торговец-разнощик с лотком на
ремне. Было заметно, что под тяжестью торговец несколько откинулся назад.
Белый фартук опоясывал грудь, прикрывая рваный, засаленный пиджачишко в
заплатах. Вытертый картуз, стоптанные рыжие сапоги. Похудевшее, небритое
лицо. Только легкое страданье в глазах отличало Каляева от настоящего
торговца. Но в глаза, в эту каляевскую задумчивость, кто вглядится?
Савинков понял, что Каляев неподражаем, самый опытный филерский глаз ничего
не заметит. Лицо Каляева засветилось радостью и улыбкой. Савинков знал эту
улыбку, любил с детства.
папирос, зеркальца, кошельки, картинки, чего только нет у ловкого торгаша.
весело-профессионально крикнул Каляев.
лоток. И началась покупка.
Каляева Савинков.
заметь, очень важно, царь переехал в Петергоф, теперь он вместо
Царскосельского едет на Балтийский. Передай извозчикам, а то вчера Дулебов
зря стоял на Загородном. Карета та же, черная, лакированная, у кучера рыжая
борода, рядом всегда лакей, белые спицы, гнутые большие подножки, узкие
крылья, - Каляев оглянулся, никого не было, - у кареты два больших фонаря,
вожжи у кучера всегда видел белые, стекла ярко отчищены. Ты знаешь, я даже