на его старомодно выбритой наголо голове (распространено было среди
командиров до войны). Этот грузный, опрятный генерал на первый взгляд совсем
не производил впечатления толкового и грамотного начштаба, может быть, из-за
своей грубоватой внешности, густого старшинского баса. Кроме того, Бессонова
раздражал исходивший от Яценко резкий запах тройного одеколона.
Бессонов. - Именно по правому флангу наиболее вероятен удар".
группировки, - подтвердил вслух свою мысль Бессонов и подумал затем: "Если
прорвутся здесь, пробьют коридор к окруженной группировке, два-три дня боев
- и обстановка в районе Сталинграда изменится в пользу немцев. Что же
тогда?"
задал, пожалуй, впервые.
Бессонова, как почти всегда бывает, когда в крупном штабе появляется новый,
наделенный полнотой власти человек, еще раскованный в своих решениях, не
связанный еще ни с чьим мнением. А Бессонов с выражением глубокой усталости
глядел на карту, испещренную знаками обстановки, ярко и уютно освещенную
аккумуляторными лампочками, и, выслушав доклад начальника штаба, молчал,
продолжая думать о возможном соотношении сил на направлении предполагаемого
удара. "Если три-четыре немецкие танковые дивизии прорвут оборону на
Мышковой раньше, чем мы успеем подойти и развернуть свою армию на правом
берегу, они сомнут и нас. Это тоже очевидно".
понимали, вероятно, в ту минуту все за столом.
проходивших под занавешенными окнами штабных машин. Ветер с вольным степным
гулом проносился по крыше, маскировочные занавеси окон едва заметно
шевелились на сквознячках.
скорбная, от века, память о человеческих ошибках, войнах, поисках истины и
страданиях. Этот лик какого-то святого, темнеющий над любовно вышитыми
кем-то и повешенными крест-накрест белыми холщовыми рушниками, искоса
печально глядел в свет аккумуляторных ламп. И Бессонов, чуть усмехнувшись,
неожиданно подумал: "А ты-то что знаешь, святой? Где она, истина? В добре?
Ах, в добре... В благости прощения и любви? К кому? Что ты знаешь обо мне, о
моем сыне? О Манштейне что знаешь? О его танковых дивизиях? Если бы я
веровал, я помолился бы, конечно. На коленях попросил совета и помощи. Но я
не верую в Бога и в чудеса не верю. Четыреста немецких танков - вот тебе
истина! И эта истина положена на чашу весов - опасная тяжесть на весах добра
и зла. От этого теперь зависит многое: четырехмесячная оборона Сталинграда,
наше контрнаступление, окружение немецких армий. И это истина, как и то, что
немцы извне начали контрнаступление. Но чашу весов еще нужно тронуть. Хватит
ли у меня на это сил?.."
его. Начальник штаба Яценко вопрошающе поглядывал на дверь во вторую
половину дома, где гудели зуммеры, то и дело отвечали по телефонам голоса
адъютантов. Генерал Яценко не вставал, сидел грузно, прямо; потом носовым
платком обтер бритую голову и снова озабоченно скосился на дверь. Веснин в
задумчивости играл на столе коробкой папирос и, поймав на иконе странный
текучий взгляд Бессонова, который становился все неприязненнее, все жестче,
подумал, мучаясь любопытством, что не пожалел бы ничего, чтобы узнать, о чем
думает сейчас командующий. Бессонов в свою очередь, перехватив внимание
Веснина, подумал, что этот довольно молодой, приятный на вид член Военного
совета чересчур уж заинтересованно-откровенно наблюдает за ним. И спросил не
о том, о чем хотел спросить в первую очередь:
заверил Яценко и притронулся ладонью к ручным часам. - Все будет точно,
товарищ командующий. Начальник связи у нас человек пунктуальный.
точность. Только...
секунды ему вспомнились хозяйски медленные, развалистые шаги Сталина по
красной ковровой дорожке около огромного стола в огромном кабинете, его еле
слышное перханье, покашливание и весь тот сорокаминутный разговор в Ставке.
С испариной на висках Бессонов остановился в углу комнаты. "Что это? Как
гипноз, не могу никак отойти от этого", - подумал он, раздражаясь на себя, и
некоторое время стоял спиной ко всем, упорно разглядывая вышитые холщовые
рушники, висящие под иконой.
встречный взгляд Яценко и стараясь говорить спокойно. - Немедленно передайте
распоряжение командиру механизированного корпуса: ни минуты не ждать
горючего, загружать боеприпасами способные двигаться машины и танки. Все
наши свободные машины - из штаба, из тылов - в корпус. Передать начальнику
артснабжения и командиру корпуса: если через два часа бригады с полным
боекомплектом не выйдут на заданный рубеж, буду расценивать это как
неспособность справляться со своими обязанностями!
вслушиваясь в скрипучий голос Бессонова. - Так вот он сразу как...".
артиллерией генерала Ломидзе, намереваясь произнести фразу: "К сожалению,
перевеса ни в авиации, ни в танках на нашем участке пока нет, будем рады
довольствоваться тем, что артиллерии, слава Богу, достаточно", - назойливую
фразу, не выходившую из головы, но вслух высказал другое: - Думаю, стоит
изменить первоначальный план артиллерийской обороны. Всю артиллерию, за
исключением корпусной, желательно поставить на прямую наводку. В боевые
порядки пехоты. И выбивать танки. Главное - выбивать у них танки. Свои танки
введем в бой лишь в кризисный момент. А до этого будем беречь их как зеницу
ока.
Ломидзе, украдкой рисовавший в блокноте женские профили с полуоткрытыми
губками и вздернутыми носиками, захлопнул блокнот, поднял на Бессонова
быстрые горячие глаза, сказал:
После первого боя. Хочу напомнить: гаубицы против танков недостаточно
эффективны. По скорострельности, конечно, уступают противотанковым пушкам.
Был приказ поставить на прямую наводку семидесятишестимиллиметровые батареи.
возражением.
Ломидзе, чем драпать! - Он намеренно употребил это жаргонное, особо яркое
солдатское слово. - Чем драпать вместе с артиллерией до Сталинграда. Поэтому
повторяю: выбивать всеми средствами, уничтожать танки, основную ударную силу
немцев! Не дать ни одному прорваться к Сталинграду. Не дать им поднять
головы! Известно ли вам ликование немцев в "котле" после того, как Манштейн
перешел в контрнаступление? Там ждут... ждут с часу на час прорыва кольца.
Нам же ежеминутно помнить надо, что это не новичок, а весьма многоопытный
генерал. Прошу всех усвоить: в уничтожении танков вижу главную задачу армии
на первом этапе боев. Вопросы?
бессоновского объяснения.
командующий.
забыть про квасное шапкозакидательство. С позволения сказать, теория эта
давно устарела.
карандашом. Сидевший рядом Веснин, повеселев, увидел: к женскому профилю
командующий артиллерией пририсовал пышные усы, затем бороду, в ней длинную
папиросу с курчавым дымком, потом крупно написал под рисунком: "Знаю, что он
прав, но очень уж... Скажите, товарищ член Военного совета, чего он нас
мучает? Сам не курит, другим не разрешает. Женский монастырь, что ли?"
мелким почерком написал: "Будем отвыкать. Сам до потери сознания хочу
курить". И тотчас же в ответ из-под острого грифеля Ломидзе поползли косые
буквы и сложились короткие слова: "Нет уж! К Богу!"
заметил этой переписки. "Хотел бы знать, поймем ли мы друг друга до конца?"
- спросил он себя и, уперев палочку в пол, задержался подле тихо и скромно
сидевшего не за столом, а в углу комнаты начальника контрразведки армии
полковника Осина, широкого в кости, белокурого, курчавого, с серьезным,
почтительным лицом. Закинув ногу на ногу, Осин тоже что-то записывал в
блокноте, положенном на обтянутое бриджами колено. Он ни разу не оторвался
от блокнота, не произнес ни единого слова, не изменил позы, и Бессонов
подумал: "А этот полковник каков?"
Божичко вошел энергично; в глазах его еще таял смех после только что
рассказанного в той комнате анекдота. Майор стукнул на пороге валенком о
валенок.
неотъемлемое право адъютанта заботиться о командующем. - Обед готов!
Березин Федор
Скальци Джон
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Витковский Евгений
Сертаков Виталий