присел, чтоб удобней было стрелять. Одно неверное движение - разрубит
десятком пуль пополам.
в цивилизованном обществе, - сказал он. - Любой шантаж имеет свою
крайнюю цену. Ваш - тоже. Я презираю деньги, но с какой стати...
вы неверующий?
Как ваше мнение, Алексей Иннокентьевич?
капитан Сад. - Только гляди в оба. Парень он шустрый.
возле Бори Трифонова. Тот уже сбросил и гимнастерку, и майку, и
все-таки его очевидно спортивный торс блестел от пота.
этих ста тысяч...
Иннокентьевич, неожиданно для себя назвав его по имени. - Хоть перед
смертью перестаньте их считать. Или и это тоже не может вас унизить?
которая таяла, словно тонкий ледок, все явственней проступало его
истинное лицо, так старательно им хоронимое. Просто лицо взрослого
немецкого мальчишки. Он не бессмертен... Он сейчас умрет... И ни
деньги, ни титул его не могут спасти, Это было открытие, каких он еще
не делал в своей жизни. Свет перевернулся!
борьбу, и в какое-то мгновение Малахову даже показалось, что вот
сейчас он не выдержит и расплачется. Но он выдержал, и, когда
заговорил, голос его лишь однажды дрогнул - большего он себе не
позволил.
Иннокентьевич. - Если бы вас взяла в плен фронтовая часть, вас бы
отправили в тыл и возились бы там достаточно долго, чтобы установить
истину. Не исключено, Райнер, что вас просто-напросто отпустили бы...
Но мы не имеем права рисковать попусту. Да и не желаем.
истекает кровью, а вы, королевский отпрыск, здоровый парень, бродите
по лесам, высматриваете места для охоты... Какой вздор! Во-первых, для
этого существуют специалисты - егеря. Во-вторых, лгать вы так и не
научились, и фантазия у вас бедная, вот и сочинили впопыхах, как у нас
называют, "дешевую" версию. Три вопроса, и от нее ничего не останется.
Ну, допустим, вы случайно потеряли своих людей и машину, но кто вас
надоумил при этом тащить с собою изрядный запас еды? Если вы
собирались вернуться к машине, зачем вам нести с собою гамак? Наконец,
Райнер, вы назвали оленей - и тотчас же вспомнили, что сейчас у них
еще не кончилась линька и рога никудышные; назвали кабанов - боже! да
ведь и эти жируют на осенних желудях; и тогда вы называете верную дичь
- птица! Вот это почти в сезон! Только зачем было приплетать неведомое
загадочное озеро? Ведь у вашего приятеля в штабе есть такие подробные
карты - там каждая лужа указана...
богаты, Райнер, предположим. Но ведь при всем этом во время тотальной
мобилизации вам не открутиться от службы, если не на фронте, так хотя
бы в тыловых частях, например с СД. Наконец, вас схватили поблизости
от места, где, по нашим данным, располагается крупный разведцентр. Да,
ваши личные бумаги, граф, безукоризненны, но где гарантия, что они
рисуют полную картину? Кто поручится, что в этом прелестном замке нет
сейфа или хотя бы письменного стола, в котором лежит ваше служебное
удостоверение?
думаете?!
сделал Харитончуку знак рукой.
оскорбил вас. Если дело только в этом, я готов принести извинения.
недостаточно.
сейчас. Давайте условимся так: вы отпускаете меня, а я сообщаю вам
расположение разведшколы. Вы ее ищете, не так ли? Но дайте мне сутки,
чтобы я успел выполнить то, ради чего сюда приехал, поскольку в этом
сейчас вся моя жизнь, - и ровно через двадцать четыре часа я отдаю
себя в ваши руки.
нордическая...
французская Германия, да, на карте! Но здесь, - он ткнул пальцем в
свою грудь, - мы и не французы и не германцы. Мы - лотарингцы!
усталые лица русских - тоже.
безумной игры. В апреле удалось. Меня сбили под Чистерна-ди-Рома.
Проклятые янки! Мне ни разу не пришлось сразиться с ними один на один
- всегда налетали кучей, сразу со всех сторон. Другое дело англичане.
Я имел поединки с ними над Тобруком и Эль-Аламейном. Это были
джентльменские схватки, уверяю вас, хотя "харрикейн" почти непригоден
для такого боя.
понятия не имели, что творится на материке. Мы бы победили и англичан
и пустыню, но нас предали в Риме, а потом фортуна отвернулась от
фельдмаршала.
Южная Италия... Выходит, все дело в военных неудачах?
от идола, которому поклонялся много лет.
правы. И я заслуживаю только иронии... Тем более, что все произошло
иначе - в одну ночь. В одну минуту! И совсем без боли, без мук...
Правда, я никогда не был нацистом. - Он помолчал. - Это случилось в
октябре прошлого года. Как раз мы оставили Неаполь. Я перегнал свою
машину на новый аэродром, под Субиано, это километрах в двадцати
восточнее Альбанских гор. Одно название, что аэродром: посадка на него
была опаснее воздушного боя, - и получил недельный отпуск: надо было
выполнить кучу формальностей в связи с наследством.
и человек порядочный. Он всегда был внимателен ко мне.
прибавляют ни ума, ни культуры. И душа человека, как известно, живет
не под погоном. - При этом он кивнул Алексею Иннокентьевичу: намек на
его солдатскую форму. - Дома меня ждало серьезное испытание, -
продолжал он. - Дело в том, что я рос без отца. Считалось, что он
погиб от несчастного случая на охоте. Это было в тридцать третьем
году, я был совсем несмышленыш. Меня сразу отдали в закрытый лицей, и
я никогда по-настоящему не интересовался, что же произошло. И только в
этот приезд, когда я вошел во владение наследством, нотариус передал
мне прощальное письмо отца. - У графа набрякли губы, и он как-то
нелепо и беспомощно схватил пустоту своими огромными ручищами, потом
сжал их в кулаки. - Он был большой человек в государстве. К тому
времени, когда к власти пришли наци, он имел не только известное имя,
но и незапятнанную репутацию. Не знаю почему, он отказался
сотрудничать с Гитлером и сделал это демонстративно. Тогда на него
Шилова Юлия
Махров Алексей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Посняков Андрей