к одной цели - общая сумма и никаких деталей Значит, весь секрет в том,
что не нашли никого из антикварно мыслящих, искали и не нашли. Это судьба,
это жаба.
- человека сразу видно, она хорошая, грамотная, ученая, она старушку не
обидит.
эти привидения коммунальной квартиры. Она такая же наследница, как они. По
совести, у нее прав больше. Она хоть знает, что с этим добром делать.
Интересно, на какую сумму они рассчитывали в своих голубых мечтах. Пусть
протрезвятся, она им много не даст.
я вам должна принести, и я скоренько вернусь с грузовичком, а вы пока, что
сумеете, слегка припакуйте. У меня шофер знакомый есть. Добро? Не будем
тянуть резину.
художники ее выручат. Единственная проблема - темп.
Лариса. - Хотите, я выйду на лестницу, а вы посовещайтесь.
Горы предметов из сервиза "Придвор", стопки тарелок, причем ранних, а не
тех, которые изготовляли на Императорском заводе позже, дополняя в
последующее царствование то, что разбили в предыдущее на дворцовых обедах
и ужинах... Обедали каждый день... триста лет подряд... Не смотреть, не
интересоваться, приказала она себе.
вещи! Хотя она любила попроще, погрубее, понаивнее, но если совершенство,
то вот оно. А истинную стоимость всего этого она не хотела называть даже
себе. Что ж, если ей не дано созидать, то ей хотя бы дано понимать и
владеть.
можно отнестись к чуду. Деньги хорошо презирать, когда их нет, но гораздо
лучше презирать, их имея. Теперь они с Костиком могут презирать деньги.
кто-то, подогнать трехтонку с такелажниками прямо к высокой,
респектабельно обитой двери, за которой стражи охраняли кучи старья и не
знали, что охраняют сокровища.
бела дня... Задача как будто проста - обмануть и обворовать мальчишку и
старушек. Последнее грязное дело, после которого жизнь обретет
ослепительную чистоту и красоту... Если уж размышлять о нравственной
стороне, то богатства Дарьи Михайловны нажиты не самыми чистыми путями. И
плевать!
вызвать подозрение. Потом, когда все закончится, она принесет бабушкам
конфет и пирожных.
именуемых на юридическом языке свидетелями. Конечно, все это чепуха,
сказки о престиже. Престиж искусствоведа в том, чтобы видеть и понимать
искусство, престиж коллекционера, чтобы найти и взять. Оставался еще
престиж художницы, что с ним делать?
отразил жар обгорающего лица, немигающие галочьи глаза, застывшие ямочки
под скулами.
силы. Он согласился охотно и даже проявил подобие интереса, спросил, как
звали покойную и от чего она умерла. Последнего Лариса не знала.
разговорились.
халат, у меня от него тряпочка была, ох и хороша!
внимательно слушал.
старый голландский портрет, который в этот момент Лариса как раз снимала
со стены. Костик не двинулся, чтобы ей помочь.
чести, со спокойным трезвым взглядом голубых, как сама ее прекрасная
страна, глаз, была ловко втиснута в поставец из красного дерева, еще один
поставец! Шофер толкал его плечом с одной стороны, а Лариса - с другой.
Костик не пошевелился, сказал только: "В дверь не пройдет" - и опять
повернулся к бабушке Марии Григорьевне.
воскликнуть: "А пропади оно пропадом!", засунуть (уж если так приспичило)
бесхозную голландскую горожанку под мышку и удалиться. Может быть, еще
можно было спасти себя, свою душу, свою любовь, свою жизнь. Может быть,
еще можно было, а может быть, и нет. Но Лариса, как безумная, продолжала
толкать плечом и животом тяжеленный неподъемный роскошный поставец,
который трещал, скрежетал, грохотал и не поддавался.
Мария Григорьевна Костику вопрос, на который трудно было ответить. Но
Костик нашелся.
был как у человека, которого хватил солнечный удар. Грозная, зловещая
краснота заливала кожу, глаза опухли.
поднаперла плечиком и ударила сухими состиранными ладонями, и диван как
воздушный мяч мягко отъехал от стены, словно добрый дух приказал ему
отъехать.
попеняла:
Дарья тоже такая была, вещи любила до страсти. Прямо сдыхала, все
ограбала, а бог на это не посмотрел, все осталось.
как себе кишки надрывает, смотреть плохо.
дала?
тебе не скажу, ты ее ругать будешь. Вон ты какой волнатый.
совершенно неважно.
столе, среди разбросанных на нем бесценных предметов. Несколько
хрустальных подвесок в форме слезок, они и называются слезки, упало и
разбилось с характерным прозрачным звоном.
тащили отсюда к новой хозяйке.
задачу. Он помогал Ларисе на совесть, как будто рассчитывал получить свою
долю, схватить куш.
оказать нечего, - бросил он Ларисе. - Живи. Пользуйся, - и ушел, чтобы
собрать свои трусы и майки, а также свои холсты и картины, готовые и
только начатые. Когда Лариса на грузовике с вещами Дарьи Михайловны
приедет домой, его уже не будет. Он успеет уйти.
конца.
осталось до скончания века беречь его и стеречь и ждать жабьего принца,
потому что принц человеческий, сын человеческий ушел, унес ноги, спасая
молодость свою, талант и честь.
знаменах, об орденах и солдатских песнях, о музыке, театре, живописи,
литературе. Об обычаях предков, их вкусах и привычках...
тогда работал в Литературном музее научным сотрудником. И писал только для
музея. Конечно, всегда существовали люди, которых интересовала
отечественная история, но теперь таких стало много, если не все. Он стал
модным автором. Давно, в юности, на вечный вопрос, чего бы ты хотел в
жизни, отвечал невесте своей Надюше: "Пригодиться". А позднее на вопрос о
Посняков Андрей
Василенко Иван
Прозоров Александр
Корнев Павел
Пехов Алексей
Беляев Александр