и проницательностью, однако он старался скрыть это выражение и ходил,
скромно опустив глаза, или, вернее, скользил неслышно, как кошка, словно
стараясь прокрасться незамеченным. Но если скромность может скрыть
добродетель, под этой личиной не укроется тот, кто осыпан королевскими
милостями. Да и мог ли пройти незамеченным через приемный зал человек,
который, как всем было известно, имел такое огромное влияние на короля,
какого добился его знаменитый цирюльник и камердинер Оливье ле Дэн, или
иначе - Оливье Негодяй, или еще - Оливье Дьявол! Эти прозвища были даны ему
за ту чисто дьявольскую хитрость, с какой он помогал королю приводить в
исполнение его вероломные замыслы. Озабоченно пошептавшись о чем-то с графом
Дюнуа, который тотчас же вышел из зала, Оливье повернулся и направился опять
во внутренние покои, причем все почтительно уступали ему дорогу. Отвечая на
ходу униженными поклонами на эту учтивость, он раза два-три остановился,
чтобы наскоро шепнуть несколько слов кое-кому из присутствующих, и этого
мимолетного внимания было достаточно, чтобы возбудить тайную зависть
остальных царедворцев; затем, отговариваясь своими обязанностями, он
проворно шел дальше, не дожидаясь ответа и делая вид, что не замечает
стараний некоторых из придворных обратить на себя его внимание. На этот раз
Людовик Лесли оказался в числе счастливцев, удостоившихся беседы Оливье,
который сообщил ему в двух словах, что его дело улажено.
зал вошел старый знакомый Квентина, Тристан Отшельник, великий прево,
главный начальник королевской полиции, и прямо направился туда, где стоял
Меченый. Блестящая парадная форма еще резче оттеняла его грубое лицо и
зловещее выражение глаз, а приветливый тон, которым он старался говорить,
больше всего напоминал рычание медведя. Однако смысл его речи был
дружелюбнее тона, которым она была произнесена. Он очень сожалел о вчерашнем
недоразумении, но произошло оно не по его вине, а по вине племянника
господина Лесли, который был не в форме и ни словом не заикнулся о том, что
служит в королевской гвардии. Это обстоятельство и было причиной ошибки, за
которую он, Тристан, просит теперь его извинить.
племяннику, что теперь они нажили себе смертельного врага в лице этого
человека.
Солдат, добросовестно исполняющий свой долг, может не бояться даже великого
прево.
какой злобный взгляд Тристан бросил на него, уходя; это был взгляд медведя,
стоящего перед охотником, который его ранил. Надо, впрочем, заметить, что
даже при обыкновенных обстоятельствах угрюмый взгляд этого страшного
человека способен был каждого привести в трепет; понятно, какой ужас и
отвращение испытал молодой шотландец, еще ощущавший на своих плечах
прикосновение страшных когтей неумолимых помощников этого мрачного
исполнителя закона.
внутренние покои. Все, даже самые высшие придворные, расступались перед ним
и приветствовали его самым почтительным образом, хотя он, как бы из
скромности, делал вид, что весьма смущается этим. Вскоре дверь, за которой
он скрылся, широко распахнулась, и в зал вошел Людовик.
сторону, и он так сильно вздрогнул, что чуть не выронил оружия: во
французском короле он узнал торговца шелком дядюшку Пьера, своего вчерашнего
знакомого. Уже много раз после их встречи в уме его мелькали самые
разнообразные догадки о том, кто этот таинственный человек, но
действительность далеко превзошла самые смелые его предположения.
церемонии, заставил Квентина опомниться. Но каково же было его изумление,
когда король, чьи быстрые глаза сейчас же отыскали его, направился прямо к
нему, ни на кого не обращая внимания.
день своего прибытия в Турень уже успел набедокурить. Но я прощаю тебя,
потому что во всем виноват этот старый дурень купец, вообразивший, что твою
шотландскую кровь нужно с утра подогревать добрым вином. Если мне удастся
его разыскать, я примерно накажу его, в острастку тем, кто вздумает
развращать мою гвардию... Лесли, - продолжал король, обращаясь к Меченому, -
твой родственник - славный юноша, только немного горяч. Впрочем, мне по душе
такие молодцы, и сегодня я больше чем когда-либо готов ценить заслуги моих
верных и храбрых стрелков. Прикажи записать год, день, час и минуту рождения
твоего племянника и передай записку Оливье.
солдата, как бы желая показать этим быстрым движением свою готовность
броситься на защиту короля или действовать по первому его слову. Между тем
Квентин, придя в себя после первой минуты изумления, принялся внимательно
рассматривать короля и очень удивился, заметив, до какой степени его
обращение и лицо изменились с их первой встречи.
презирал щегольство, и теперь на нем был довольно поношенный темно-синий
охотничий костюм, лишь немногим получше его вчерашнего камзола. На груди
висели крупные четки <Четки - шнурок с нанизанными бусами; их перебирали,
читая молитвы. Четки служили для счета прочитанных молитв; в средние века
считали, что они служат также амулетом, то есть предохраняют от болезней,
опасностей, вражеских чар и т.п.> черного дерева, присланные ему турецким
султаном со свидетельством, что они принадлежали одному коптскому пустыннику
с горы Ливан, известному своей святостью. На голове вместо вчерашней шапки с
одним образком была шляпа, усаженная кругом простыми оловянными образками
многих святых. Но глаза его, выражавшие, как казалось вчера Дорварду, только
алчность и жажду наживы, сегодня блестели гордо и проницательно, как взгляд
могущественного и мудрого властелина, а резкие морщины на лбу, которые вчера
он приписывал действию многих лет, наполненных мелкими торговыми расчетами,
сегодня казались ему бороздами, проведенными мыслью, следами глубоких
размышлений о судьбах народов.
вышедшая впоследствии замуж за Пьера де Бурбона и известная в истории
Франции под именем мадам де Боже, имеет мало отношения к нашему рассказу.
Она была высокого роста и довольно красива, обладала даром слова и
унаследовала тонкий ум отца, питавшего к ней большое доверие и любившего ее,
насколько он был способен любить.
шла рядом с сестрой. Она совершенно не имела тех внешних преимуществ,
которыми обыкновенно так дорожат и которым так завидуют женщины. Болезненная
с виду, она была худа, бледна и кривобока; у нее была такая неровная
походка, что она казалась хромой. Прекрасные зубы, выразительный, нежный и
грустный взгляд и густые русые волосы были единственными привлекательными
качествами, о которых сама лесть едва ли осмелилась бы сказать, что они
искупают ее безобразие. Чтобы закончить портрет, можно добавить, что
небрежность туалета и робость манер принцессы доказывали, что она мучительно
сознает всю свою непривлекательность и даже не делает ни малейшей попытки
исправить при помощи искусства то, в чем отказала ей природа, или
испробовать силу других чар.
утром - на охоту или в монастырь? Отвечай!
- покинуть двор и отказаться от света и мирской суеты. Но неужели ты можешь
думать, что мы, старший сын святой церкви, стали бы оспаривать у господа
нашу дочь? Сохрани нас пресвятая дева и святой Мартин, чтобы мы отказались
принести такую жертву, если бы она была достойна алтаря или если бы
действительно таково было твое призвание.
минуту Квентину показалось, что он очень похож на хитрого вассала,
старающегося умалить достоинство вещи, которую он хочет сохранить для себя,
и оправдывается перед своим господином в том, что он не предложил этой вещи
ему. "Неужели он осмеливается лицемерить с самим небом? - подумал Дорвард. -
Обманывать бога и святых, как он обманывает людей, которые не могут
проникнуть в его душу?". Между тем Людовик продолжал:
мысли... Не правда ли, герцог? Подойдите, любезный наш брат, и предложите
руку этой преданной весталке <Весталки - жрицы в Древнем Риме, отличавшиеся
целомудрием.>, чтобы помочь ей сесть на коня.
приказание короля, но сделал это так неловко и с таким смущением, что король
не преминул ему заметить:
делаете. К каким сумасбродствам приводит иногда влюбленных их торопливость!
Вы чуть было не спутали руку Анны с рукой ее сестры. Не прикажете ли мне
самому подать вам руку Жанны?
заставляют дотронуться до предмета, внушающего ему инстинктивное отвращение.
Однако, сделав над собой усилие, он взял безвольно опущенную руку принцессы.
Когда эта молодая пара стояла потупившись, причем трепещущая рука жениха еле
касалась холодных, влажных пальцев невесты, трудно было решить, кто из двоих
несчастнее: герцог ли, чувствовавший себя связанным неразрывными узами с
той, к кому он питал лишь отвращение, или бедняжка принцесса, вполне
сознававшая, какое чувство она внушает тому, чью любовь она охотно купила бы
ценой собственной жизни.
сопровождать нашу дочь де Боже, и да благословят бог и святой Губерт нашу
сегодняшнюю охоту!
Черепнин Владимир
Громыко Ольга
Акунин Борис
Никитин Юрий
Чернецов Андрей