Чтение 21–й страницы книги ~Сегодня и ежедневно~

выражений. Наконец, Росбак нахмурился, сделал успокаивающий жест и
направился к столику Бруно.

- Росбак просит милостыню. Мы понадеялись друг на друга в финансовом
вопросе. Никто не взял с собой денег и Кан Дах собирается за несколько
долларов идти на кухню мыть посуду, - печально завершил он свою речь.

Бруно рассмеялся, вытащил бумажник и протянул несколько банкнот
Росбаку. Тот откланялся и отошел. Бруно и Мария заказали омлет.

Алекс, дрожа от холода на тротуаре, дождался пока принесут заказ,
пересек улицу и зашел в телефонную будку. Опустив монету, он набрал номер
и буркнул:

- Алекс.

- Да?

- Я проследил мужчину с девушкой до "Черного Свана". Они только что
приступили к трапезе, значит еще некоторое время они тут пробудут. Сразу
после того, как они вошли в кафе, они поболтали с двумя уже находившимися
там мужчинами.

- Вы уверены, что следили за нужными нам людьми?

- У меня имеется их фото, полковник. После того, как они сели за свой
столик, вошел третий мужчина. Он посидел с первыми двумя, а затем подошел
к Бруно. Похоже, попросил денег, так как я видел, что банкноты поменяли
хозяев.

- Эту тройку вы знаете?

- Нет, но одного из них я узнаю и через двадцать лет. Настоящий
гигант, самый крупный из всех, кого я видел. Даже больше, чем Анжело.

- У меня нет и тени сомнений, кто это. Возвращайтесь обратно, не
мешкая. Встаньте так, чтобы никто из кафе вас не заметил. Я пошлю
Владимира и Йозефа сменить вас через некоторое время. Инструкции они
получат, вы им только укажете людей. Машина прибудет через несколько
минут.

- Что-нибудь не так, Бруно? - промолвила Мария.

- Что не так?

- Ты выглядишь обеспокоенным.

- Я и обеспокоен. День Х неумолимо приближается, осталось около
недели. Как тут не беспокоиться, если предстоит попасть в этот проклятый
Лабиан.

- Я не об этом. Ты стал отдаляться от меня, стал холодным, далеким.
Может, я что-то не то сказала или сделала?

- Не будь глупышкой.

Она положила ладонь на его щеку.

- Ну, пожалуйста...

- Это что, показная любовь или что-то другое?

- Зачем ты меня обижаешь?

- Я не хотел этого, - в его голосе не было убежденности. - Ты
когда-нибудь была актрисой?

Она отняла свою руку. На ее лице отразилось расстройство и боль.

- Я не могу представить, что я не так сделала или не так сказала - ты
просто хочешь меня обидеть. Тебе вдруг так захотелось. Тогда почему ты
меня не ударишь? Прямо здесь, на людях? Так ты заденешь и меня и мою
гордость. Я не понимаю тебя, просто не понимаю! - Мария откинулась в
кресле.

Теперь уже Бруно взял ее руку. Было ли это показной любовью или лишь
желанием успокоить девушку - трудно сказать.

- Думаю, что сумел.

- Что сумел?

- Найти способ, - он взглянул на нее, слегка сморщив лоб. - Ты давно
работаешь в ЦРУ.

- Около четырех лет.

- Кто привлек тебя к такой работе?

- Доктор Харпер, а что?

- Я полагал, что тот, кого зовут Чарльз.

- Он заметил меня, а Харпер сделал предложение. Он был совершенно
уверен, что я единственная, кто подходит для такой трудной задачи.

- Держу пари - он был прав.

- Что это значит?

- Просто поздравления доктору Харперу и его безупречному вкусу. Кто
такой Чарльз?

- Просто Чарльз.

- Он не Чарльз. У него есть другое имя.

- Почему ты не спросил у него об этом?

- Мне бы он не сказал. Я думаю, что скажешь ты.

- Ты ведь понимаешь, что мы не имеем права разглашать некоторые
сведения.

- Это мне нравится! Я собираюсь для ЦРУ рискнуть жизнью, а они не
могут доверить мне даже простейшей информации. Я думал, что к этому
времени мы могли бы начать доверять друг другу. Похоже, что я ошибаюсь. Вы
вполне допускаете, что я погибну, но не желаете сообщить даже такой
мелочи. Доверие и преданность великая штука, не так ли? Их надо
использовать, такое теперь не часто встречается.

- Его зовут адмирал Джордж К. Джемисон.

Бруно долго смотрел на нее, затем его лицо расплылось в широкой
улыбке. Она отняла свою руку и яростно взглянула на него. Кон Дах за своим
столиком подтолкнул Росбака и Макуэло, и вся тройка с интересом наблюдала
за этой сценкой.

- Ты ужасный человек! Ты лживый, хитрый притворщик - вот как я могу
тебя называть! И ты еще осмеливаешься спрашивать, была ли я артисткой. Я
ею никогда не была, но если бы и была, то мне все равно не сравниться с
тобой в притворстве. Зачем тебе все это? Я не заслужила такого.

- Через минуту она взбесится, - заявил Росбак.

- Как мало ты знаешь людей, - возразил Кан Дах. - Через тридцать
секунд она сделает ему предложение.

- Прошу прощения, но я должен был это сделать, - улыбнулся Бруно.

- Проверял, доверяю ли я тебе?

- Для меня это ужасно важно. Пожалуйста, прости меня, дорогая, - он
взял ее руку, переставшую сопротивляться, и с нежностью посмотрел на
Марию.

- Но мне кажется, что нам кое-чего не хватает, - продолжил Бруно.

- То есть?

- Ты знаешь, что мы должны лишь казаться влюбленными?

- Да, - она помолчала и спросила: - Или ты считаешь, что с этим
необходимо покончить? - голос девушки прозвучал с явной печалью.

- Я это твердо знаю. Ты любишь меня, Мария?

- Да, - шепотом, но сразу же ответила она и улыбнулась, глядя на свою
руку. - На ней кое-чего не хватает, не так ли?

Кан Дах самодовольно откинулся в кресле.

- Ну, что я вам говорил? Кто-то должен мне выпивку.

- Уверена? - спросил Бруно.

- Только самый проницательный мужчина способен задавать столь глупые
вопросы. Разве ты не видишь?

- Думаю, что вижу. Надеюсь, что вижу.

- Я влюблена уже много недель, - она перестала улыбаться. - С самого
начала я следила за твоими безумствами на трапеции, затем уходила из зала
и переживала. Теперь я не могу находиться в зале, а просто переживаю. -
Она замолкла и глаза ее увлажнились. - Но я могу еще слушать музыку,
т_в_о_ю музыку, и во мне все сразу обрывается.

- Ты пойдешь за меня замуж?

- Конечно, болван! - Мария уже почти кричала.

- Нет нужды в таких вульгарных выражениях. Должен заметить, что Кан
Дах, Росбак и Макуэло с крайним интересом наблюдают за этой сценой. У меня
такое чувство, что они заключили пари по этому поводу. И у меня такое
чувство, что я буду страдать, когда они оставят меня одного.

- Я не могу их видеть, - Бруно протянул ей платок и она вытерла
глаза. - Да, вид у них такой, как ты сказал. - Машинально сжав платок в
руке, она повернулась к Бруно. - Я люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж,
если это не старомодно, я готова выйти хоть завтра, но я не могу любить и
выйти замуж за величайшего в мире гимнаста и канатоходца. Я точно знаю,
что не смогу. Думаю, что и ты это знаешь. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь
сходила с ума?

- В этом не было бы ничего хорошего для нас обоих. Но я думаю, что
обычно шантаж начинается после свадьбы.

- Ты живешь в странном мире, Бруно, если думаешь, что честность и
шантаж одно и то же.

Бруно, казалось, задумался.

- Ну, в конце концов, ты всегда можешь выйти замуж за величайшего в
мире экс-гимнаста и экс-канатоходца.

- Экс!?

- Нет проблем! - Бруно сделал правой рукой сокрушающий жест. - Я
сожгу свою трапецию.

Она удивленно уставилась на него.

- Как, как это? Ведь это твоя жизнь, Бруно.

- У меня есть другие интересы.

- Какие?

- Когда тебя будут звать миссис Вилдермен, я скажу.

Брак ей был явно ближе к сердцу, чем будущие увлечения мужа.

- Можно послезавтра.

Она снова уставилась на него.

- Ты имеешь в виду здесь? В этой стране?

- Боже упаси, нет. В Штатах. Официальное разрешение. Мы можем
вылететь завтра же первым рейсом. Никто нас не остановит, и у меня
достаточно денег.

Ей понадобилось время, чтобы переварить все это.