произошло.
Монтроз-стрит, одной из беднейших улиц в городе; Монтроз-стрит тянулась к
северу от улицы Бикел, где жили Грифитсы, и представляла собой два ряда
деревянных двухэтажных домишек: тут сдавались внаем квартиры без мебели.
Даже Грифитсы, при всей своей бедности, сочли бы унижением поселиться на
такой улице. Мать спустилась с крыльца одного из домишек, несколько менее
ветхого, чем другие; в окне нижнего этажа была выставлена бросавшаяся в
глаза табличка: "Меблированные комнаты". Потом, не оборачиваясь и не
замечая Клайда, шедшего по другой стороне улицы, она направилась к другому
такому же дому, в нескольких шагах от первого: тут тоже было вывешено
объявление о сдаче меблированных комнат. Мать внимательно оглядела дом,
потом поднялась на крыльцо и позвонила.
адреса. Но, перейдя улицу как раз в ту минуту, когда хозяйка приоткрыла
дверь, он услышал, как мать спросила:
нескольких шагах от нее, и смотрел вверх, ожидая, когда она обернется и
узнает его. Но она вошла в дом, не обернувшись. Клайд с любопытством
смотрел ей вслед. Конечно, тут нет ничего необычайного, - вероятно, мать
ищет комнату для какой-нибудь девушки... но почему здесь, на этой улице?
Обычно она в таких случаях обращалась в Армию спасения или в "Союз молодых
христианок". Первым его побуждением было подождать ее и расспросить, что
она здесь делает, но ему предстояло еще несколько собственных дел, и он
ушел.
врасплох. Продолжая чистить картошку, она испытующе посмотрела на сына.
нею никогда не случалось в разговорах с сыном. И, конечно, ее волнение и
испуг сильно заинтересовали Клайда.
сказал он, внимательно глядя на мать.
комната для одного человека, - он болен, и у него не очень много денег. Но
подходящую комнату не так-то легко найти.
Клайд почувствовал это, он, однако, не удержался и прибавил:
о том, где и как следует жить. Мать ничего не ответила, и он ушел в свою
комнату переодеваться.
снова невдалеке заметил мать, шедшую ему навстречу. При свете, падавшем из
окна какой-то лавчонки, - такие маленькие лавочки тянулись вдоль всей этой
улицы - Клайд увидел в руках матери довольно тяжелый старомодный саквояж,
который давным-давно лежал в доме без употребления. Неожиданно она
остановилась (потому что заметила его, как решил потом Клайд) и быстро
вошла в подъезд трехэтажного кирпичного дома. Когда же Клайд подошел к
этому дому, дверь его оказалась плотно прикрытой. Открыв ее, он увидел
плохо освещенную лестницу; вероятно, мать поднялась по ней. Однако он не
стал производить дальнейших расследований, он не был вполне уверен в своих
догадках, - быть может, она зашла сюда просто навестить кого-нибудь, - все
произошло слишком быстро. Но, подождав на ближайшем углу, он наконец
увидел, что она вышла. С возрастающим любопытством Клайд следил, как она
осторожно осматривалась, прежде чем пойти дальше. Это навело его на мысль,
что она, видимо, прячется от него. Но почему?
за ней следом. Но потом решил: раз она не хочет, чтобы он знал о ее делах,
пожалуй, лучше не вмешиваться. В то же время ее настороженные движения
возбудили в нем острое любопытство. Почему мать не хотела, чтобы он видел,
как она идет куда-то с саквояжем? Уклончивость и скрытность были не в ее
характере (в противоположность его собственному). Почти тотчас же он
мысленно связал эту встречу с другой, возле меблированных комнат на
Монтроз-стрит, и с тем случаем, когда он застал ее за чтением письма, и с
ее усилиями достать вдруг понадобившиеся ей сто долларов. Куда же она
ходила? Что скрывала?
отношение к нему или к кому-либо из родных. Но примерно через неделю,
проходя по Одиннадцатой улице, он вдруг увидел Эсту или по крайней мере
девушку, чрезвычайно похожую на нее: тот же рост, та же походка; Клайду
показалось только, что она старше сестры. Но она так быстро прошла и
исчезла в толпе, что он не мог проверить, действительно ли то была Эста.
Это было лишь мимолетное видение - такое яркое, что он повернулся и
бросился вслед, но она уже скрылась. Все же он был убежден, что не ошибся,
и потому тотчас пошел домой. Найдя мать в миссии, он объявил ей, что видел
Эсту. Она вернулась в Канзас-Сити, никаких сомнений. Он видел ее на
Одиннадцатой, недалеко от Балтимор-стрит. Мать ничего не знает?
как он ожидал. В нем самом внезапное исчезновение, а теперь внезапное
появление Эсты вызывало смесь удивления и радости, любопытства и
сочувствия. Может быть, сто долларов нужны были матери для того, чтобы
вернуть Эсту? Клайд не мог бы объяснить, откуда у него взялась эта мысль.
Он терялся в догадках. Но если так, почему же Эста не явилась домой, хотя
бы затем, чтобы известить семью о своем приезде?
поспешит расспросить его о подробностях. Вместо этого она казалась явно
смущенной, застигнутой врасплох, словно услышала нечто ей уже известное и
теперь не знала толком, как ей держаться.
Нужно сказать об этом Эйсе. Почему же она не приходит сюда, если
вернулась...
Ее рот, как всегда, когда она была смущена и расстроена, странно двигался,
- вздрагивали не только губы, но и подбородок.
была просто какая-нибудь девушка, похожая на Эсту?
удивлению. Вскоре пришел Эйса, и Клайд, собираясь в отель, слышал, что они
обсуждали новость как-то равнодушно, без всякого интереса, словно это
событие вовсе не было столь поразительным, как казалось Клайду. Его так и
не позвали рассказать о подробностях.
мать встретилась ему однажды на Спрус-стрит: она несла небольшую корзинку.
С недавних пор он заметил, что она ежедневно по утрам и перед вечером
стала уходить из дому. На этот раз, задолго до того, как мать могла
увидеть его, он заметил ее характерную массивную фигуру в неизменном
старом коричневом пальто и свернул за угол; спрятавшись за газетным
киоском, он подождал, пока она пройдет, а затем пошел следом, держась
поодаль, на расстоянии полуквартала. Она шла все дальше, вдоль ряда очень
старых домов - бывших особняков, где теперь сдавались дешевые
меблированные комнаты, и Клайд увидел, как она подошла к одному из этих
домов и исчезла за дверью, но перед тем испытующе посмотрела по сторонам.
осмотрел дом. Что ей здесь делать? К кому она ходит? Он с трудом мог бы
объяснить себе свое неугомонное любопытство. Но с тех пор, как ему
показалось, будто он видел Эсту, у него появилось смутное ощущение, что
все это должно быть связано с ней: письма, сто долларов, меблированные
комнаты на Монтроз-стрит.
ветер давно сорвал все листья, и рядом, почти вплотную к широкому стволу,
- телеграфный столб. Клайд спрятался за ними и с этого наблюдательного
пункта, сам оставаясь незамеченным, следил за окнами дома. И вот в одном
из окон второго этажа он увидел мать, которая расхаживала по комнате,
словно у себя дома, а минутой позже с удивлением увидел Эсту: она подошла
к одному из двух окон комнаты и положила на подоконник какой-то пакет. На
ней было светлое домашнее платье или светлый платок на плечах. На этот раз
нельзя было ошибиться. Клайд вздрогнул, поняв, что это в самом деле Эста и
с ней мать. Но что она такое сделала? Из-за чего ей пришлось вернуться и
почему она теперь прячется? Быть может, ее муж, человек, с которым она
бежала, бросил ее?
а потом повидаться с Эстой. Ему так хотелось снова увидеть ее и узнать,
что тут за тайна... Он ждал и думал о том, как он всегда любил Эсту и как
странно, что она так таинственно прячется здесь.
она совсем легко держала ее в руке. И точно так же, как раньше, она
осторожно оглянулась, и на лице ее застыло прежнее упрямое и все же
озабоченное выражение: смесь упорной веры и тревожного сомнения.
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия