последовали за Никола Пуленом, а за ними уже Робер Брике.
какую-то сводчатую галерею.
Глава 11
СНОВА ЛИГА
вид, приличествующий заговорщику, Робер Брике заметил, что Никола Пулен,
переговорив с некоторыми из своих таинственных сотоварищей, остановился у
входа в галерею.
как раз в момент, когда тот собирался переступить загадочный порог.
друзей вас не знает, и они хотели бы навести кое-какие справки, прежде чем
допустить вас на совещание.
по своей врожденной скромности уже предвидел это затруднение.
безукоризненного такта.
один вечер увидел столько доблестных защитников Лиги.
стороны, мне нельзя задерживаться.
похоже, мэтр Никола. Такая неосторожность!
своими.
собрались его товарищи.
намереваясь спуститься обратно во двор, но, дойдя до первой ступеньки,
остановился, чтобы обозреть местность.
параллельно внешней стене дворца, образуя над нею широкий навес. Ясно было,
что эта галерея ведет к какому-то просторному, но невысокому помещению,
вполне подходящему для таинственного совещания, на которое Брике не имел
чести быть допущенным.
в решетчатом окошке, пробитом в той же стене и защищенном воронкообразным
деревянным заслоном, какими в наши дни закрывают снаружи окна тюремных камер
и монастырских келий, чтобы туда проходил только воздух, но оттуда не было
видно ничего, кроме неба.
что, добравшись до него, можно было бы многое увидеть, а глаз в данном
случае успешно заменил бы другие органы чувств.
пункта и устроиться таким образом, чтобы все видеть, не будучи, в свою
очередь, увиденным.
привратник с ключами. Все это был народ бдительный и проницательный.
сводчатой галерее, перестали наблюдать за окружающим, а привратник, зная,
что ворота на запоре и никто не сможет зайти без пароля, занялся только
приготовлением своего ложа к ночному отдыху да наблюдением за согревающимся
на очаге чайником, полным сдобренного пряностями вина.
всякой другой страсти. Желание узнать скрытое так велико, что многие
любопытные жертвовали ему жизнью.
пополнить. Он еще раз огляделся и, зачарованный отблесками света, падавшими
из окна на железные брусья решетки, усмотрел в этих отблесках некий призыв,
а в лоснящихся брусьях просто вызов мощной хватке своих рук.
заслоном, Брике принялся скользить вдоль карниза, который, как продолжение
орнамента над парадной дверью, доходил до этого окна. Он передвигался вдоль
стены, как кошка или обезьяна, цепляясь руками и ногами за выступы
орнамента, выбитого в самой стене.
силуэт, скользящий вдоль стены безо всякой видимой опоры, они, без сомнения,
завопили бы о волшебстве, и даже у самых храбрых из них волосы встали бы
дыбом.
шутки.
брусья, притаился между ними и деревянным заслоном, так что снаружи его
совсем не было видно, а изнутри он был довольно хорошо замаскирован
решеткой.
щедро вознагражденным и за смелость свою, и за преодоленные трудности.
светильниками с четырьмя ответвлениями и загроможденный всякого рода
доспехами, среди которых он, хорошенько поискав, мог бы обнаружить свои
наручи и нагрудник.
составленных вместе, то их было столько, что хватило бы на вооружение
четырех полков.
в отличном порядке оружие, чем на собрание людей, намеревавшихся пустить его
в ход или раздать, кому следует. Горящий взгляд Робера Брике проникал сквозь
толстое стекло, закопченное и засаленное, стараясь рассмотреть под
козырьками шляп и капюшонами знакомые лица.
Бригар, бакалейщик с угла улицы Ломбардцев; вот мэтр Леклер, претендующий на
имя Бюсси, но, конечно, не осмелившийся бы на подобное святотатство, если бы
настоящий Бюсси еще жил на свете. Надо будет мне как-нибудь расспросить у
этого мастера фехтования, известна ли ему уловка, отправившая на тот свет в
Лионе некоего Давида, которого я хорошо знал. Черт! Буржуазия хорошо
представлена, что же касается дворянства... А, вот господин Мейнвиль, да
простит меня бог! Он пожимает руку Никола Пулену. Картина трогательная:
сословия братаются. Вот как! Господин де Мейнвиль, оказывается, оратор?
Похоже, что он намеревается произнести речь, стараясь убедить слушателей
жестами и взглядами.
Правда, ни одного слова до него не долетело, но жесты говорившего и
поведение слушателей были достаточно красноречивы.
недовольная гримаса, Лашапель-Марто повернулся к Мейнвилю спиной, а
Бюсси-Леклер пожимает плечами. Ну же, ну, господин де Мейнвиль, - говорите,
потейте, отдувайтесь, будьте красноречивы, черт бы вас побрал. О, наконец-то
слушатели оживились. Ого, к нему подходят, жмут ему руки, бросают в воздух
шляпы, черт-те что!
присутствующие на бурных прениях этого собрания, мы сообщим читателю, что
там произошло.
герцога де Гиза.
Генриха де Гиза? Благодарим вас за это и принимаем в качестве посланца. Но
нам необходимо личное присутствие герцога. После кончины своего увенчанного
славой отца он в возрасте всего восемнадцати лет убедил добрых французов
заключить наш Союз и завербовал нас всех под это знамя. Согласно принесенной
нами присяге, мы отдали себя лично и пожертвовали своим имуществом торжеству
этого святого дела. И вот, несмотря на наши жертвы, оно не движется вперед,
развязки до сих пор нет. Берегитесь, господин де Мейнвиль, парижане устанут.
А если устанет Париж, чего можно будет добиться во всей Франции? Господину
герцогу следовало бы об этом поразмыслить.
аплодировал Никола Пулен.