Чтение 21–й страницы книги ~Французов ручей~

--Климат здесь ни при чем, -- ответил он, -- да и национальность тоже.
Умение любить -- это особый дар, с ним надо родиться -- мужчине ли, женщине,
все равно.

--А если один из супругов обладает этим даром, а второй -- нет?

--Такой брак наверняка окажется скучным. Впрочем, это можно сказать о
большинстве браков.

Ее окутало облачко дыма. Она подняла голову и увидела на его лице
улыбку.

--Почему вы смеетесь? -- спросила она.

--У вас такой серьезный вид. Уж не собираетесь ли вы писать трактат о
супружеской несовместимости?

--Может быть, и собираюсь. Только не сейчас, а поближе к старости.

--А хватит ли у вас знаний? За трактат нельзя садиться, не изучив
предмет досконально.

--Думаю, что хватит.

--Хм, вот как? Но позвольте напомнить, что ваш трактат останется
незаконченным, если вы ни слова не скажете о совместимости. Бывает ведь и
такое: мужчина встречает женщину, отвечающую самым его сокровенным желаниям,
разделяющую все его мысли и чувства -- от самых радостных до самых мрачных.

--Эти случаи крайне редки.

--К сожалению, да.

--Значит, мой трактат останется незаконченным.

--Что, несомненно, будет большой потерей -- не только для автора, но и
для читателей.

--Вместо главы о... совместимости, как вы изволили выразиться, я могла
бы написать несколько слов о материнстве. Эта тема мне гораздо ближе.

--В самом деле?

--Да. Если не верите, спросите у Уильяма. Он знает, какая я нежная и
заботливая мать.

--Если вы такая заботливая мать, что вы делаете на борту ?
Почему сидите с растрепанной прической на голых досках и обсуждаете с
пиратом превратности супружеской жизни?

На этот раз рассмеялась она и, оторвав от корсажа ленту, попробовала
стянуть ею растрепавшиеся волосы.

--А знаете, чем сейчас занимается настоящая леди Сент-Колам?

--Нет. Но с удовольствием послушаю.

--Лежит с холодной грелкой на животе и мучается от головной боли. И
только Уильям, верный, преданный Уильям, время от времени заходит к ней,
чтобы подкрепить ее гаснущие силы кисточкой винограда.

--Бедняжка, как мне ее жаль! Лежит, наверное, одна-одинешенька и
размышляет о супружеской несовместимости.

--Леди Сент-Колам не забивает себе голову подобной ерундой, она очень
уравновешенная особа.

--Что же заставило эту уравновешенную особу надеть мужские брюки и
отправиться на большую дорогу?

--Гнев. Гнев и недовольство.

--Чем же она была недовольна?

--Своей неудавшейся жизнью.

--От которой она, в конце концов, решила спрятаться в Нэвроне?

--Да.

--Но если настоящая леди Сент-Колам мечется в жару на кровати,
сокрушаясь о загубленной жизни, то кто же сидит сейчас рядом со мной?

--Простой юнга, скромный и незаметный член вашей команды.

--При всей его скромности и незаметности он умял уже весь сыр и три
четверти буханки хлеба.

--Ой, простите, я думала, вы закончили.

--Похоже, что закончил.

Он с улыбкой посмотрел на нее, и она отвела взгляд, боясь, что он
догадается о ее волнении, и в то же время понимая, что теперь это неважно.
Он выбил трубку о палубу и спросил:

--Хотите, я научу вас управлять кораблем?

Глаза ее просияли от радости:

--Меня? А я смогу? Мы не утонем?

Он рассмеялся, встал и потянул ее за собой. Затем подошел к рулевому и
что-то тихо ему сказал.

--Что я должна делать? -- спросила Дона.

--Возьмитесь обеими руками за штурвал, вот так. А теперь старайтесь
держаться строго по курсу, не отклоняясь ни вправо, ни влево, чтобы не сбить
фок. Чувствуете, что ветер дует вам в спину?

--Да.

--Так и должно быть. А как только подует справа, срочно поворачивайте
штурвал.

Дона взялась за рукоятки штурвала и тут же почувствовала, как податливо
корабль отвечает на каждое ее движение, весело ныряя вверх и вниз и дрожа
под напором тяжелых валов. Ветер пронзительно свистел в снастях, грохотал
узкими треугольными парусами над ее головой, надувал большой квадратный фок,
который трепетал, словно живой, и рвался на удерживающих его канатах.

Смена рулевого не прошла незамеченной. Матросы, работавшие внизу, на
шкафуте, принялись подталкивать друг друга локтями, переговариваться
по-бретонски, улыбаться и перемигиваться. А их капитан стоял рядом с ней,
засунув руки в карманы, тихонько посвистывал и зорко смотрел вперед.

--Ну что ж, я вижу, на инстинкт моего юнги можно положиться, -- наконец
проговорил он, -- хотя бы в одном.

--В чем же?

--В умении управлять кораблем.

И, рассмеявшись, он ушел с мостика, оставив ее один на один с .

Дона простояла у штурвала почти час, радуясь так же искренне, как
радовался бы Джеймс, получив новую игрушку. Наконец, почувствовав, что руки
совсем устали, она оглянулась на рулевого, который с улыбкой наблюдал за ней
издалека. Он тут же подошел и сменил ее. А она отправилась в капитанскую
каюту, бросилась на кровать и мгновенно уснула.

Проснувшись ненадолго, она увидела, что француз зашел в каюту и,
склонившись над картой, разложенной на столе, делает какие-то подсчеты.
Затем она снова заснула, а когда окончательно открыла глаза, каюта была уже
пуста. Она встала, потянулась и вышла на палубу, чувствуя, к своему
величайшему стыду, что снова хочет есть.

Было почти семь часов; корабль медленно двигался к берегу; у штурвала
стоял сам капитан. Дона подошла к нему и молча встала рядом, глядя на
туманную полосу земли у горизонта.

Через некоторое время он отдал какую-то команду, и матросы, проворно,
словно обезьяны, перебирая руками, начали карабкаться по канатам. Дона
увидела, как большой прямоугольный марсель провис и безвольно затрепыхался
на рее.

--Марсель виден первым, когда корабль появляется из-за горизонта, --
пояснил он. -- До темноты еще не меньше двух часов, и я не хочу, чтобы нас
заметили раньше времени.

Дона снова посмотрела на берег, и сердце ее забилось от неясного
волнения -- она почувствовала, что ее охватывает тот же азарт и то же
нетерпение, которые с самого утра владели всей командой, включая капитана.

--Мне кажется, вы задумали что-то чрезвычайно опасное и безрассудное,
-- проговорила она.

--Вы же сами хотели получить парик Годолфина, -- ответил он.

Она с изумлением взглянула на него -- голос его звучал спокойно и
ровно, словно речь шла всего лишь о рыбной ловле.

--Что вы собираетесь делать? -- воскликнула она. -- Объясните!

Он ответил не сразу. Повернувшись к матросам, он отдал еще одну
команду, и те кинулись убирать второй парус.

--Вам знакомо имя Филипа Рэшли? -- наконец спросил он.

--Да, Гарри как-то о нем упоминал.

--Он женат на сестре Годолфина, -- сказал он. -- Впрочем, для нас
сейчас важно не это, а то, что его корабль совсем недавно вернулся из Индии.
Я слишком поздно об этом узнал, а то непременно устроил бы на него засаду.
Теперь же он дня два как благополучно стоит в порту. Мой план заключается в
том, чтобы захватить его на стоянке вместе с командой и переправить во
Францию.

--А если их окажется больше?

--Ну что ж, придется рискнуть. Всего не предугадаешь. К тому же я
рассчитываю на внезапность, раньше мне это помогало.

Он посмотрел на нее и усмехнулся, заметив, что она скептически пожимает
плечами, словно считая его затею совершенно невыполнимой.

--Неужели вы думаете, что я зря просидел в каюте эти пять дней? --
спросил он. -- Не волнуйтесь, все продумано до мелочей. Да и матросы мои не
теряли времени даром, пока корабль стоял в ручье. Годолфин сказал вам
правду: они действительно любят бродить по окрестностям, но вовсе не для
того, чтобы соблазнять местных красоток. Точнее, не только для того.

--Разве они говорят по-английски?

--Некоторые говорят. Именно те, которых я посылаю на берег.

--Поразительная предусмотрительность!

--Нет, обычный деловой подход.

Берег вырисовывался все ясней, и вскоре корабль уже входил в
просторную, широкую бухту. Далеко на западе протянулась белая песчаная коса,
быстро темнеющая в наступивших сумерках. Корабль по-прежнему держал курс на
север, неуклонно двигаясь к берегу, хотя поблизости не было видно ни реки,
ни удобной стоянки.

--Вы еще не поняли, куда мы плывем? -- спросил он.

--Нет, -- ответила она.

Он не стал ничего объяснять, а только улыбнулся и пристально посмотрел
на нее, насвистывая сквозь зубы. Чтобы не выдать себя, она отвернулась --
слишком многое читалось в ее глазах, да и в его тоже. Она смотрела на
ровную, спокойную гладь моря, вдыхала запахи травы, мха, листьев и нагретого