Глядеть, так вроде огонь, а подул - одна вонь. Ну, а мы не сразу полымем,
сперва искоркой. Но уж коли разгорелись, занялся наш русский огонек, так уж
тут дуй не дуй, только пуще распалишь. А чиркалки эти заграничные мы почище
ваших делать можем. Будь покоен, только руки не доходят. Погоди, вот управимся
с вами, не такие еще сообразим". Фашист, однако, попался характерный, упрямый:
дул, дул... да так с перенатуги и лопнул! Вот и вся сказка.
русский огонек.
мастер и налил из бутылки гостю и себе.
договорился с Корнеем Павловичем.
листьями рододендронов, растущих в кадке у окна и протянувших ветви свои над
столом, и так вкусно и радушно угощала Наталья Евлампиевна, что уходить не
хотелось.
гляди, макроподиусы, а те маленькие - пецильки будут. А это вот красота
плывет, скаляриус называется. Меченосцы еще имеются. Да ко мне из области
приезжают за экземплярами. Честное даю слово. Рыбка у меня ученая. Вот
постучу, они сразу и собираются.
месту со всех сторон кинулись пестрые и жадные рыбки.
вой, от которого сразу начинало щемить сердце. Все выше и выше становился
звук, дошел до какой-то исступленной ноты, сбежал вниз и снова пошел забирать
наверх.
собирать чашки со стола.
Зенитки ударили ближе. Затрещали пулеметы у пристани.
выходу.
чужой, враждебный ноющий гул.
поблизости, домик тряхнуло, пол сместился под ногами, раздался звон стекла и
плеск воды, сорвало ставни на одном окне. Когда все пришли в себя, на полу,
прыгая среди осколков стекла, бились золотистые аквариумные рыбки. У Корнея
Павловича было порезано стеклами лицо, текла кровь, но он, не обращая внимания
на это, дрожащими руками осторожно, как берут бабочек, прикрывал ладонью
бьющееся тельце рыбки и переносил ее в другой, уцелевший аквариум.
в черном небе. Над головой, в недоброй выси, гудели моторы самолетов.
Прожекторы толклись в облаках. Огненные паучки зенитных разрывов бегали в небе
над Волгой. Где-то на окраине уже занималось зарево.
переделку. До этого дня тревоги были лишь предупредительными и скоро давали
отбой.
ничего. Вот только бы он фугасками не стал опять...
просвистело... Виктор повалил Капку на землю и прикрыл его сверху своим телом.
ходуном вокруг.
раскрой. А глаза, если страшно, лучше зажмурь.
Потом наступила неверная тишина. Казалось, что все прислушивается и только
ждет момента, чтобы снова загрохотать. Зенитки не стреляли. Прожекторы молча
ощупывали небо.
догадался, что Рима унесла Нюшку в щедь, которая была отрыта во дворе. И
действительно, там-они и нашли девочек. Рима сидела на дне небольшого рва,
держа на коленях закутанную в пуховую шаль Нюшку. Снова рвануло где-то. Нюшка
молчала и лишь смотрела на страшное небо широко раскрытыми, перепуганными
глазищами. Она не плакала; только, когда где-нибудь близко падала бомба, еще
теснее прижималась к сестре.
Валерку Черепашкина.
одни. Ну и все!..
Тимсон. - За мной Валерка еще давеча прибежал, когда к тебе флотский этот
приперся. Мало ли что... Отбрил ты его?
долго трясли друг другу руки в кромешной тьме: каждый был убежден, что он жмет
руку юнге Сташуку...
еще погромыхивая вдалеке, напоминая о себе вздрагивающими зарницами. Отбоя не
давали. И, пока тянулись эти ночные часы в щели под нависшим сухим бурьяном
обо всем договорились.
быть у баркаса, сообразно возможностям, ходовые качества,
оснастка,вместимость, а может быть, даже и вооружение. Капка решил, не теряя
времени, наутро же переговорить со своими ребятами в Затоне и в случае чего
нажать на их сознательность и местную гордость: пусть ребята чувствуют, что
балтийцы обратились к ним за подмогой. "Кроме того, - сказал Капка, - будут у
нас еще работники... Ну, уж это моя забота". И он незаметно толкнул локтем в
бок Тимку. Тимсон, уже задремавший, воспрянул, промычал что-то несообразное,
но потом вспомнил, о чем идет речь, и, будучи человеком практичным,
осведомился, сколько пассажиров может влезть на баркас за один раз, а также
как будет насчет коек и кухни, если, например, случится идти в далекий поход.
Сташук не преминул на это заметить, что на судах бывает не кухня, а камбуз, по
койкам же судят о госпиталях, а не о кораблях, и приличные люди в плавании
спят на рундуках. Что касается пассажиров, то они вообще тут не предвидятся, а
вот каков будет экипаж судна, это он выяснит у начальства.
собственный корабль будет теперь у них! Уж раз тут дело не обошлось без Капки,
значит, может пригодиться и он, Валерка Черепашкин. Первым делом он стал
прикидывать в своем воображении, как будет выглядеть корабль, в какой цвет его
лучше бы окрасить. Потом фантазия бедного Валерки забушевала, готовая
разорваться на части. Ему хотелось, чтобы маленький корабль мог идти под
парусами. Белогрудый и молчаливый, будет выплывать он из-за острова на
стрежень, на простор речной волны... Но, с другой стороны, на паруснике нельзя
командовать машине "Ти-ха-ай!" и "Вперед до полного!.." Поэтому следовало бы
сделать корабль и с машиной и с парусами, ведь были же такие... Ну хорошо, а
как же будет называться корабль?
Капка, сам вслушиваясь в звучание этого имени, которое ему показалось в эту
минуту особенно прекрасным и значительным.
клятву дали, когда он уезжал,- проговорил Капка. - Эх, Виктор, вот хороший
был!.. Его на фронте убили...
решив, что скрывать больше уже нечего. - Ой, ты! Тимка, чего ты меня
дергаешь?..
догадался Сташук.
Акунин Борис
Акунин Борис
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Шилова Юлия