гуляние, доносились перепевы гармошки, девичьи голоса, подхватывавшие веселые
и озорные "коломийки", частушки.
слава их горела алым огнем над крышами поселка.
темноту, и двигались туда, откуда степной ветер нес еле различимый, но
неумолчный рокот колонны автомашин, грузовиков, самосвалов.
во власти услышанного им.- Что же за народ!.. Бог ты мой, что за люди, если
они вс" смогли выдержать и такое сделали! Да ведь приведись это какой другой
нации, так они бы все, слово тебе даю, перевелись бы начисто. Это уж ты
поверь! Навидался-таки я порядочно. Или бы давно открестились от всего, что
задумали,- хоть бы как-никак перебиться да свой век на свете отбыть... А
эти-то, наши, не отступились, жмут свое. И не с оглядкой назад, а с задумкой
вперед живут. Вот оно главное. И что же это за люди такие?..
слегка смешанный сейчас с бензинным дымком. И все вокруг было и ново, и в то
же время до слез знакомо. Артем шел, вдыхая и с детства знакомые, и совсем
новые для этих мест ароматы.
много я всего повидал на свете! А теперь вижу - еще больше проглядел. Как
говорится, по широкому миру в тесных сапогах ходил... Что за люди! Да ведь и
сам бы мог вполне свободно с ними на равных быть, да от доли своей отказался,
просто-таки бежал от своей доли. Силой очень уж большой хвастал. А на
поверку-то вышло, что слаба кишка. Но в чем же, скажи, сила та неодолимая
кроется, что все выдержала, не согнулась?.. В правде, видно. Правду народ
почуял. В правду свою поверил больше, чем в господа бога. Вон как тот
мальчонка давешний, что еще воду в глаза не видел, а уже плавать выучился,
потому что верит и знает - придет к нему вода. У него и мысли такой нет, что
может не прийти.
чем и не разобрался, дай я тебе кратенько обрисую, если тебя, конечно, это
интересует.
сами себе стали.
негромко, медленно, вкладывая в каждое слово строгий и веский смысл.- Нет у
нас хозяев, что помыкают людьми. Нет у нас, Артем, больше такой жизни, чтобы
отцы неволили дочерей за постылых идти. Нет власти золота, а попробуй кто
такую власть заиметь - есть на него управа. Власть света у нас сломила власти
тьмы. Вот ты пойми главное.
судьбе нашей общей, народной различия ни по крови, ни по рождению. Нет,
понимаешь, разницы никакой между крещеными и нехристями, и такого слова уже
нет - инородец. Коли помнишь, забудь... И не услышишь ты нынче про кухаркиных
детей, которым ходу не было на чистую половину жизни. Покончили мы, брат, с
этим навсегда. Нет больше позора горького на голову одиноких матерей - не
топятся у нас от этого. Нет больше срама безотцовщины, и доли нет сиротской.
Не мрут уже от живота, от горла да синюхи голодной малые ребята по деревням...
меня диво-дивное. Ведь вот оттого и пошли люди на эдакие испытания, выдержали
все, а на обратный ход ни в какую не согласились. Я так соображаю!
мне: ну скопил ты хоть что-нибудь? Капиталистом, может быть, стал или все так,
прахом пошло? Ведь ты, слышно было, монету загребал - дай боже! О тебе по
всему свету гром гремел.
и славы хватало. Не скажу, что уж так богато, но всего хватало. А счастья не
было... Дня одного не имел. Все ни к чему. А потом и вовсе туго стало. И
деньги все куда-то сгинули, и дружков я растерял, какие встречались, и уж от
славы моей радости ни себе, ни другим. И завещание отписать некому... Вот я
книгу одну читал английского, что ли, писателя, то ли, возможно, из
американцев... Про старика рыбака. Могучий старик. Лучше не было во всем мире
рыбака. Изловил он рыбину, ну просто богатство в руки схватил. На всю жизнь
ему с той рыбы заработать можно было. А у него все, как есть, акулы съели.
Чисто все. Костяк один остался. Вот так и меня акулы объели вчистую. На акул
работал.
сила моя ни другим большой славы, ни мне радости не оставила!
своей знать. Артем ты мой Иваныч, дорогой, в берега человеку надо входить. А
не так себе разливаться. Вон пойди вылей разом весь Днепр в пустыню какую, ну,
скажем, Сахару. Зашипит и в песок уйдет. А канал пророют, окопают как надо,
дадут уклон. И бежит, и орошает вокруг.
утром. Ему обидно было, что и нищий, и священник, и бывший лавочник - сегодня
спекулянт - не только считают его чем-то связанным именно с ними, чем-то
сродни им самим, но еще позволили себе корить его и учить...
рядом с нами живут, а в отдалении от всего нашего. Это, я тебе скажу, сидячие
эмигранты. Вот как я считаю. Да они тебя ничуть не краше, хуже, пожалуй. Тебя
хоть судьба по дурости твоей мотала, но ты, как видно, и за тысячу верст всей
своей, можно сказать, требухой тут был. А есть такие у нас еще, что вроде как
и на месте примостились, а нутро у него вон куда тянет, на чужой манок. Один к
богу в рай убежать норовит, под боговой бородой укрыться, другой все в старом
навозе вчерашний день ищет; тот, как сам же ты верно сказал, на дне сумы
нищенской копошится, а кто в кубышку с головой влез, копит чего-то. А есть
такие, что на дне стопки утешения ищут. Я бы сказал, за границей сознания
прячутся. Тоже, назвать можно, в бега от жизни ударяются.
удивительно мне - неужели они тут живут, а правды не видят рядом с собой?
Самой сути не замечают. - А это все зависит от точки зрения, откуда кто
глядит,- пояснил Богдан.- Стой-ка, я сверну закурить, а тебе сказку одну
расскажу, не помню, где я ее читал, очень она мне запомнилась. Хоть и детская
сказка, но и нам, старикам, она сгодится. Вот послушай!
было одно-единственное, маленькое. И было оно проделано в стене так высоко,
что мальчонка и до подоконника не дотягивался. Посмотрит в окно, задерет
головенку и видит одно только высокое небо. А бабка лежит себе на печке, еще
выше окна, и видит разве только что землю одну.
из-за того, кто что в окне видит. Бабка эта раньше других вечернюю тень на
дворе примечала. А мальчонка, наоборот, первым солнце видел. Вот они вс"
ссорились и спорили, спорили и ссорились.
говорит,- синее-пресинее сегодня. А грязь эта только от вчерашнего дождя
осталась".
нонешнее солнышко, и вчерашние тучи оттуда уходят. И деревянные балки, и
лестничные краны торчат в небе. Новый дом по соседству строится. И самолет
гудит на все небо. "Слышишь, бабушка, самолет летит?"
видно".
заборы, лужи от вчерашнего дождя да прошлогодний снег, что в уголках
притаился, еще не растаял. А больше ничего она и видеть не желала, бабка эта.
Сама не видела и уже верить не хотела, что и солнышко на дворе, что и погода
выправилась, и за старым забором новый дом растет...
вверху и внизу, и влево и вправо, и близко и далеко. Он-то уж все видел - и
грязь, которая от вчерашнего ненастья осталась, и солнце, что сегодня на ясном
небе взошло, и обоз он примечал, и самолетом любовался. И мусор замечал во
дворе, и мрамор на десятом этаже. Все видел. И отец мирить пробовал бабку с
внуком.
тогда и спорить вам будет не о чем". Вот переехали они вскоре в новую квартиру
с большим окном. И тогда, верно, бабка узрела все, что видел внук.
спорят. Они теперь спорят о лестнице в новом доме. Внук говорит:
каждую ступеньку сперва ногами, а потом и руками...
она поднимается, старая, так на каждую ступеньку одну ногу поставит, потом
вторую, да еще палкой упирается и при этом ворчит:
сразу через две ступеньки.
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Посняков Андрей