штаб, к генералу Тихомирову, был еще генерал Квашнин. Все им рассказал, как
наших из плена выручить - бронегруппу послать или десант на вертолетах. Но у
них были какие-то свои планы.
разнести село, если нас не вернут. Но они вернули только сорок автоматов.
Одного только обменяли нашего, за тысячу баксов. Вернулся в бригаду -
начались наезды, что пропили мы блокпост. Потом все же нормально относиться
стали относиться.
наши дома разбили, семьи погибли. А вообще - они нас ненавидят всех. Я бы их
тоже куда-нибудь на Северный полюс сослал.
ограничения. Можно было победить и в военных операциях, мы сильнее. А еще
лучше, как Жириновский предлагал: разбомбить все и дело с концом. Патриотов
у нас мало, а то собрать бы одних добровольцев. Я ведь пошел по контракту
сначала только из-за денег, никаких патриотических мыслей у меня не было.
идти. Ну, куда мне деваться теперь?
солдатских матерей, ответил, кроме С. Бузенкова, только один. Володя из
Рязанской области, который тоже бежал из плена. В письме он категорически
отказался рассказать что-либо, ссылаясь на запрет ФСБ. Мама еще одного
парня, которого обменяли за тысячу долларов, написала, что сын ее,
вернувшись, попал в беду. Точнее, в милицию, потому что привез из Чечни
сувениры - несколько патронов. Остальные ребята не ответили. Значит, в они
все еще в плену.
38. В РОСТОВЕ СТОЯТ ПЯТНАДЦАТЬ ВАГОНОВ С КОСТЯМИ РУССКИХ СОЛДАТ
и страшным. До сих в плену у боевиков находятся около полутора тысяч наших
солдат, а в Ростове-на-Дону в 15 вагонах-рефрижераторах - более тысячи
неопознанных останков. Оттуда только что вернулась Татьяна Константиновна
Копшева, которая безуспешно пыталась найти останки своего сына Саши.
Последнее письмо от него получила 23 февраля 96-го из Коврова, что его
отправляют из учебки служить в Тверь, уже есть запись в военном билете.
Когда долго не было писем, я пошла в военкомат, там мне сказали, что мой сын
дезертир, он не прибыл в часть. Но это же невозможно! Он охотно пошел в
армию. В начале мая мне принесли записку от сына: "Я в плену у чеченцев, но
не беспокойся, меня скоро должны обменять".
посчитали дезертиром?
неразберихи их и посчитали дезертирами. Но это еще что - на сына и группу
его товарищей возбуждено уголовное дело, что они сдали блокпост чеченцам.
Хотя ребят уже нет в живых, на расстрелянных чеченцами возбудили уголовное
дело...
мотострелковой бригады, в 4.15 утра, будто бы пьяными. Но все было не так.
Мне рассказали ребята, кому удалось вернуться из плена, что накануне они
получили приказ поставить все оружие в пирамиду. Поэтому их и взяли без
сопротивления. Этот блокпост мешал боевикам, стоял на дороге, по которой им
поступало оружие. Снять блокпост командование не имело права и, вероятно,
было устроено так, чтобы чеченцы захватили их в плен. Ой, я вам такого могу
наговорить, что вы напечатаете и вас, потом с работы уволят...
на дорогу не было, поехала одна, помогли добрые люди. Сначала Грозный. Там
такие разрушения, так было страшно, что я три дня заикалась. Где я только не
была в Чечне, знаю ее сейчас лучше Нижегородской области...
использованные шприцы, контрактники все обкуренные или пьяные сидят, а
солдаты - срочники голодные, с синяками, в тапочках, спрашивали у нас хлеба
все время. Контрактники туда приезжают только пить и стрелять. Сами чеченцы
запретили своим женщинам продавать на блокпосты водку, потому что там
перепьются и стреляют друг в дружку, и куда ни попадя. От офицеров в Ханкале
слышала: "Мы из двести пьяной бригады..." Ко мне один контрактник пристал,
за версту от него водкой несло: "Какая ты мать? Ты что, его в одиннадцать
лет родила? Мало тебе дома мужиков, так еще в Чечню приехала?". Посадили
меня в подвал, в туалет под автоматом выводили. Потом уж меня одна чеченка
выручила. А когда ехали на красных "Жигулях", водитель и мы, три женщины,
вертолет нас обстрелял. Летчику хотелось просто поиграть пулеметом. Чеченка
меня прикрыла своим телом. В Аргуне я жила в одной семье - у женщины погибли
трое сыновей, семь детей остались сиротами, и сама она на костылях. Как мне
было стыдно за Россию все это время... Столько сожженных сел, а видели бы
вы, как трясутся дети, если раздаются взрывы, это непереносимо... Бывали
случаи, что наши вертолеты стреляли по аулам, если узнавали, что здесь
матери ищут своих пленных детей, чтобы замести следы. Стали пропадать уже и
матери солдат, которые ищут своих детей. А сколько случаев, когда с
вертолетов сбрасывают блестящие мешки с телами... У чеченки, где я жила, это
в самом Аргуне, жил наш паренек, Денис, из Подмосковья, такой маленький,
худенький, весь в болячках. Привел его контрактник: "Кому работник нужен,
дешево продам, за двести тысяч".
он у нее жил, пока мама за ним не приехала. Один боевик рассказал мне такую
историю: в ущелье расположилась наша часть с техникой, чеченцы могли бы ее
разбить или в плен взять, а потом подумали - зачем, кормить же придется.
Сначала солдаты стали ходить в аулы за едой, а потом и вообще разбегаться.
Кончилось все тем, что прилетели наши вертолеты и ущелье разбомбили. Погибли
389 наших, и цифру запомнила, а списали все на чеченцев. Чеченцы говорят,
что знают домашние адреса всех наших генералов, офицеров и летчиков, вырежут
всех, но все простят, лишь бы война быстрее закончилась.
его нет, расстреляли 12 июня. Наши начали бомбить это место, надо было
уходить, а пленные были все слабые, вот их и расстреляли, чтобы легче уйти.
Нашли их 18 июля, десять человек, тела уже начали истлевать. Поехала в
Ростов-на-Дону, в судмедлабораторию. Там сотни мам, сутками смотрят
видеозаписи, чтобы опознать своих детей, останки им не показывают. Там даже
в столовой невыносимый трупный смрад... Пока я смотрела, искала своего,
привезли останки еще 35 человек, да в Ханкале ждали вертолета еще останки 45
солдат. Одна мама четыре могилы раскопала, пока своего сына не нашла. Самое
жуткое это видеть радость родителей, которые находят кости своего сына.
Радость, вы понимаете... Одна мама узнала своего сына только по ногтям.
Когда я смотрела видеокассету, то в описании останков под номером 481
увидела записку со своим адресом. Стали работать с этими останками, но не
совпали данные крови и рост меньше, чем у моего сына. У всех десятерых были
страшно разбиты лица. У другого похожего череп был совсем не моего сына.
Можно бы сделать экспертизу по ДНК, но это стоит 18 миллионов, таких денег в
судмедэкспертизе нет. Есть еще вариант: определить по флюорограмме, но ее не
оказалось в личном деле, хотя я сама относила вместе с сыном в военкомат.
Куда отправили документы сына, вообще непонятно: то во Владимирскую
прокуратуру, то в Костромскую. Я все время там молила Бога, чтобы он не
отнял у меня разум. Если найду косточки своего сына, то буду чувствовать
себя самой счастливой женщиной на свете...
124-й судебно-медицинской лаборатории Северо-Кавказского военного округа
(предоставлен комитетом солдатских матерей Нижегородской области.)
имелось при трупе)
883638 (возможно, Маленьких, Имамов, Сухарев, Барабин, Мохов, Ануфриев,
Казбеков, Капустин. 81 мсп, инф. м-ра Соколова)
надписью "Спаси и сохрани".
Чечне не был, свое обмундирование передал молодежи, помнит имена Дима и
Олег, 1 рота 81 мсп.
сведений нет).