очень страшно. Количество духов превосходило нас примерно в два раза, но
каким-то чудом нам удалось выйти из зеленки, погибли два бойца и лейтенант
замполит роты, один пацан был дембелем, другой "чиж", моего призыва с
Азербайджана, дембелей я в то время еще толком не знал. Потом подошло
подкрепление, и мы взяли эту зеленку в кольцо и прочесали, убитыми мы нашли
одиннадцать духов, но половина из них все же куда-то испарилась. Я надолго
запомнил свое первое боевое крещение. А Сапог, уж точно запомнит этот рейд,
если живой вернется.
поравнялись с ними. Ротный скомандовал, покинуть машины. Мы передернули
затворы и попрыгали с брони на землю. Каски мы побросали в БТРе, и напялили
панамы, толк от каски небольшой, только мешает больше, болтается как
кастрюля на голове. А надели мы их перед выдвижением, чтоб такие уставники,
как замполит, не полоскали нам мозги насчет нарушения формы.
Стены вокруг кишлака не было, кое-где торчали деревья и кусты, остальная
зелень была скошена бомбардировкой. Я всегда удивлялся, почему после
бомбежки дувалы, хоть и были заметно повреждены, но в основном оставались
целыми. Наверно они были сделаны из какой-то вязкой глины, приходилось даже
видеть, как снаряды втыкались в них и торчали.
дыма, кишлак сам по себе был большой, дувалы стояли плотно друг к другу, и
проходы были узкими. Если понадобится броня, то вряд ли танки смогут нам
помочь, в этих переулках ни повернуться, ни развернуться, а соваться в
кишлак на технике -- это самоубийство. Да, придется нам здесь горя хапнуть,
промелькнуло у меня в голове. Пробирались мы к кишлаку, небольшими
перебежками, ожидая обстрела в любое время и из любого дувала. Духи в
кишлаке были, это было ясно, но когда от них ждать удара, было не ясно, они
могли запустить нас в кишлак, а могли открыть огонь и на подходе к нему. Это
ожидание изматывало нервы, наш взвод шел в числе первых, и поэтому мы
первыми должны были взять удар на себя, а это перспектива не завидная.
Ротный шел впереди недалеко от меня, рядом шел Хасан, сзади шел Урал с
гранатометом, Сапог шел рядом с Хасаном почти бок о бок, позади нас шел
радист Алешка с Оренбурга, неся на себе кроме автомата и боеприпасов еще и
радиостанцию.
беглым взглядом просматривал каждый дувал по очереди, но из кишлака
по-прежнему не доносилось ни звука, и не было видно никакого шевеления.
Неужели готовят какую-нибудь ловушку, или, может, не хотят заранее
определяться, потому как, обнаружив духовские огневые точки, наши могут дать
координаты и артдивизион начнет по ним работать, духи это хорошо знают.
как козел, он мчался прямо на нас. Я мельком заметил, что на спине ишака
висят какие-то тюки и, инстинктивно повернув дуло автомата, нажал на курок,
раздался выстрел, ротный тоже выстрелил в этого ишака -- тот упал примерно
метров за 80 от нас. Ротный, развернувшись, крикнул:
закрыл голову руками, и застыл, лежа на песке. Секунд через пять раздался
мощный взрыв, меня окатила горячая волна вперемешку с песком, и запахло
свежим навозом. Спустя пару секунд я поднял голову, в ушах звенело. Что за
хрень такая? Недалеко от меня на корточках сидел ротный и тряс головой. Я
стал подниматься, отряхиваясь от песка, рядом со мной сидя на заднице
матерился Хасан а возле него лежал Сапог. Слава богу, наши вроде все целы.
Ротный крикнул:
в тридцати от нас.
поняли, что произошло. Я взялся рукой за панаму и снял ее, рука моя
оказалась в какой-то серо-зеленой каше вперемешку с кровью, это было дерьмо
от ишака, я стал вытирать об песок эту парашу. Ну, начало есть. Что же будет
дальше?
в районе, где шла первая рота, поднялся столб песка и пыли, -- черт, мина,
не повезло кому-то, подумал я, и стал внимательней смотреть под ноги. Хотя
внимательность эта была до задницы, в песке мину обнаружить практически
невозможно. Если мины ставились этой ночью, то можно обнаружить следы, так
как ветра ночью не было, а если раньше, тогда ветер устелил песок
равномерно, да и духи не такие дураки, чтоб оставлять за собой следы. Ротный
показал жестом залечь, и подбежал к радисту, спустя время вся пехота
остановилась и залегла.
впереди танка) стали прокатывать местность между нами и кишлаком. Проехав
пару раз туда-обратно, и не обнаружив мин, они укатили обратно на позиции.
местность, одной жертвы можно было бы избежать, но, как говорится, пока гром
не грянет...
момент, мы готовились войти в кишлак, и хотя такое уже случалось не первый
раз, все равно с каждым разом ждешь чего-то нового, духи не постоянны, иначе
это были бы не духи. Уж что-что, а воевать эти суки могут, и на уловки
разные у них изобретательности хватает, даже взять этого ишака-камикадзе. Ну
кто мог предугадать такое? Я лично подобное встречаю первый раз. Проклятый
Восток.
оружие на взводе, шаг за шагом мы двигались дальше. Дувалы как ступеньки
пошли вверх, все выше и выше, вдали, примерно в километре, виднелись скалы.
Тишина, вокруг ни души, тишина эта напрягала, страх сковывал душу. В голове
пульсировала мысль, кто же первый возьмет свинец на себя. Вокруг одни
дувалы, натыканы везде и всюду, какой долбай проектировал эти лабиринты
непонятно, с будуна такого не настроишь, можно сто раз обойти кишлак вдоль и
поперек и в сто первый раз там заблудиться.
Хасан и Урал поравнялись со мной, Сапог крался чуть ли не уткнувшись Хасану
в спину. Хасан стукнул Сапога локтем, и показал, чтоб он шел рядом, а не
тыкался ему в спину.
что-то шевельнулось, резко развернув дуло автомата, я от перенапряжения чуть
было не нажал на спусковой курок Оказалось, это прапорщик Приходько,
командир третьего взвода, и с ним пара бойцов, Мамедов и Канатов. Мамед был
из Азербайджана, а Канат из Узбекистана, оба отслужили по году. Черт, хоть
бы своих ненароком, не положить, подумал я, особенно Мамед, вечно небритый,
и если бы не форма, вылитый дух.
Ротный пожал плечами.
Закиров и с ними Грек. Перед нами открылась небольшая площадь, посередине
виднелся кяриз, возле него валялся дохлый верблюд, развороченный ракетой.
Жителей кишлака не было видно, ни живых, ни мертвых, может ушли в горы,
может, попрятались.
автоматный огонь, и началась перестрелка, скорее всего это первая рота
нарвалась на засаду и вступила в бой. Не успели мы ничего понять, как где-то
рядом раздался залп из ДШКа. У меня сбило панаму и чем-то обрызгало лицо, я
упал на землю. Сбоку недалеко от меня раздался крик, началась стрельба.
Медленно подняв голову, я посмотрел по сторонам. В трех метрах от меня лежал
прапор, половина черепа у него была снесена пулей от ДШК. Чуть дальше
ворочался в пыли Мамед, по всей вероятности он был ранен.
был обложен булыжниками. Проведя по лицу ладонью, я нащупал что-то липкое,
посмотрев на руку, я увидел, что это были мозги прапора перемешанные с
кровью.
неестественно болтается. Немного посидев на корточках, он снова упал. Я стал
осматривать впереди стоящие дувалы, ища взглядом, откуда же лупят духи, но
ничего не было видно. Наши забежали за дувалы и оттуда вели стрельбу по
сторонам, видно, они тоже ни черта не могут понять, из какого дувала
работает ДШК.
вверх, пуля попала ему в район глаза, и вырвала левую верхнюю часть головы.
Я примерно прикинул, где бы мог находиться духовский пулемет и, взяв автомат
прапора, пополз дальше. Жалко его, прикольный был мужик, разговор у него был
интересный такой, с полублатным одесским акцентом, а сам он был родом из
Николаева.
его автомат, потом закинул через плечо его правую руку, и потащил все это за
рядом стоящий дувал. Левая рука у него была оторвана под самое плечо, и
болталась на небольшом куске кожи. Мамед был в шоке, и пока не понимал, что
с ним произошло. Я вытащил штык-нож, и перерезал кожу на которой болталась
рука, увидев это, он начал кричать в истерике:
Буркатовский Сергей
Флинт Эрик
Лондон Джек
Каргалов Вадим
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия