когда что-то гнетет тебя и камнем лежит на сердце, как не переложить часть
своей ноши на плечи другого? А Джэб - мое родное дитя, хоть он и дурачок.
вымолвить ни слова, а Лайонел, сделав над собой немалое усилие, призвал на
помощь всю свою выдержку, повернулся и перестал прислушиваться к разговору,
который явно не предназначался для его ушей.
за ним наблюдают.
тому же вооружен до зубов, словно какой-нибудь разбойник с большой дороги! -
раздался задорный голосок Сесилии Дайнвор из противоположного угла комнаты.
угодно будет мне дать...
посмеет отозваться о майоре. Линкольне столь дурно, а вы явно к нему
несправедливы!
Лайонел, очнувшись от своих дум. - Мои мысли были далеко, и хотя я и слышал
ваши слова, но не уловил их смысла.
персону, а сегодня вы к тому же запаслись еще и пистолетами.
откладывая в сторону. - Я намерен отправиться добровольцем с отрядом,
который сегодня выступит из города ночью, и прихватил с собой все это,
потому что хочу придать себе воинственный вид, хотя вы знаете мой мирный
нрав.
закусила губу. - И Лайонел Линкольн решил добровольно присоединиться к
войскам?
этого похода пока еще столь же мало известна мне, как и вам.
принимайте участия в деле, цель которого может быть мерзкой, а результат -
позорным.
присутствие ни в коей мере не может их изменить. И я не вижу, мисс Дайнвор,
какой позор может грозить тому, кто сопровождает наших гренадеров и нашу
легкую пехоту, хотя бы им предстояло встретиться с отборными войсками, втрое
превосходящими их численностью.
капитаном Полуортом, - находится тоже в числе этих ночных грабителей? -
проговорила Агнеса Денфорт, входя в комнату. - Храни господь наши курятники!
шныряют вокруг города и отдан приказ, согласно которому мы, американцы,
лишены уже права покидать Бостон или, наоборот, проникать в него, как и
когда нам это заблагорассудится, - сказала Агнеса, стараясь насмешкой
замаскировать свой гнев и досаду. - Одному богу известно, к чему может
привести подобный произвол.
чтобы полюбоваться бесчинством солдат, - снова заговорила Сесилия, - то, мне
кажется, вы поступаете не правильно. Ведь вы одним своим присутствием как бы
одобряете его.
майор Линкольн прибыл сюда уже после знаменитого похода из Роксбери в
Дорчестер. Тогда английские войска пожинали свои лавры при ярком свете
солнца, но нетрудно себе представить, насколько величественней будут
выглядеть их победы, когда ночной мрак скроет краску стыда, проступившую на
их лицах.
откланяться.
отступить. Однако, если мое участие в предстоящем грабеже будет, как всегда,
удачным, оно послужит на пользу вашей кладовой. Шлю вам воздушный поцелуй,
ибо для того, чтобы приблизиться к вам с еще более миролюбивыми намерениями,
мне, вероятно, пришлось бы отказаться от чести носить военный мундир.
бы в рассеянности, проследовала за ним.
сказала Сесилия, когда они остановились в прихожей. - Ваш воинский долг не
обязывает вас к этому, а ваши чувства должны внушить вам больше сострадания
к соотечественникам.
отвечал Лайонел. - У меня есть на то причины, которых я не могу вам открыть.
добавил:
возможности.
по-видимому, бессознательно высвобождая свою руку. - Отправляйтесь, если у
вас есть на то тайные причины. Но помните: любой поступок офицера вашего
чина будет замечен.
Отправляйтесь.., и.., и.., я надеюсь, что мы увидим вас, как только вы
возвратитесь.
в комнаты, и он увидел только, что она не вернулась в гостиную к кузине;
грациозная фигурка легко, бесшумно, словно сказочное видение, промелькнула
по лестнице и скрылась из глаз.
Глава 9
лишь взобравшись по крутому склону почти до половины холма, очнулся от
задумчивости и вспомнил, по какой причине бродит он здесь один в столь
неурочный час. Но ни единый звук не оповещал о том, что батальоны готовятся
выступить, и Лайонел невольно поддался овладевшему им стремлению остаться
наедине со своими мыслями и продолжал подниматься по холму, пока не достиг
вершины. Здесь он остановился, стараясь проникнуть взором в окружающий мрак,
а сладкие предчувствия и грезы уступили место мыслям о неотложных житейских
делах. Из города доносился приглушенный шум: в окнах домов то тут, то там
вспыхивали огоньки, а по улицам порой скользил свет факелов, и Лайонел
подумал, что населению уже стало известно о готовящемся походе. Повернувшись
в сторону плаца, Лайонел долго, тревожно прислушивался, но все было
напрасно: оттуда не доносилось ни звука, ничто не говорило о том, что там
идут какие-то необычные приготовления. Полуостров утопал во мраке:
полукруглый амфитеатр холмов с глубокими ложбинами и море были невидимы.
Временами Лайонелу казалось, что с противоположного берега до него доносятся
какие-то голоса, что там тоже уже узнали о военных приготовлениях англичан,
но, сколько ни напрягал он слух, ему не удалось различить ничего, кроме
тихого мычания скота на лугу да плеска весел сторожевых лодок,
патрулировавших вокруг полуострова. Впрочем, количество этих лодок само по
себе указывало на то, какие меры предосторожности оказалось необходимым
принять.
раздумывая о том, к каким последствиям может привести задуманный генералом
план, и в эту минуту слабый луч света пробежал по траве, скользнул вверх по
стене маяка и заиграл на ней, разгораясь все ярче.
бросаясь к Лайонелу. - Как ты осмелился зажечь маяк!
бранью, если бы мне не была ясна причина вашего заблуждения, - ответил
Лайонел. - Это же свет луны, только что поднявшейся над морем.
что зажгли маяк.
чертовщины. Ну как, если не с помощью черной магии, мог бы я зажечь маяк на
таком расстоянии?
арсенала. Всякий бы сказал: быть того не может, а вот украли. Как раз перед
вашим прибытием, сударь. Я ведь вас узнал: вы майор Линкольн из сорок
седьмого полка.
предположении, - сказал Лайонел. - Я, кажется, имею честь разговаривать с
одним из офицеров нашего полка?
Он присовокупил, что ему приказано наблюдать, чтобы никто из жителей не
вздумал зажечь маяк или с помощью каких-либо других сигналов оповестить о
предстоящем выступлении.
сказал Лайонел, выслушав объяснения молодого офицера. - Должно быть,