называется Днепр. От реки до Херсонеса триста миль. На этом обширном
пространстве находятся многочисленные озера и лиманы, где херсониты
вываривают соль. На восток от города лежат многие другие селения и
находится Боспорский пролив. Он ведет в Мэотийское озеро, которое по
причине его величины называют также морем. В упомянутое море впадает
множество полноводных рек. Эта область называется Готскими Климатами.
Поблизости от нее обитают хазары и печенеги. Чтобы эти варвары не нападали
на Херсонес, приходится платить им ежегодную дань и брать у них
заложников. Мне приходилось видеть таких в Константинополе. Заложники
являлись к нам пахнущие конским потом, но быстро перенимали греческие
нравы, и больше всего им нравился в городе ромеев Ипподром, где они не
пропускали ни одного ристания, хотя подобные развлечения бывают у нас все
реже и реже.
Мэотиды стояли хазарские города, которые вели торговлю со степными
кочевниками. Готские Климаты платили дань кагану. Бывали случаи, что
хазарские принцессы выходили замуж за василевсов, пока хазары не
обратились в иудейство. Смуглые красавицы привозили к нам азиатские
одежды, золото и дурные манеры. Но хазар со всех сторон теснили кочевники.
В царствование императора Феофила хазарский каган Иосиф обратился к ромеям
с просьбой прислать ему искусных строителей, чтобы поставить на Танаисе
каменную крепость для защиты торговых дорог от кочевников. Василевс послал
известного протоспафария Петрону Каматира с некоторым числом каменщиков.
Такое предприятие было к нашей выгоде, так как за строительство укреплений
возможно получить большие преимущества в торговле. На обратном пути из
Хазарии протоспафарий побывал в Херсонесе, а по возвращении к василевсу
рассказал о положении вещей в Таврике и дал совет не доверять херсонесским
архонтам и учредить в Херсонесе фему. Фема была создана. Первым стратигом
ее был назначен сам Петрона Каматира. Таврика, освободившаяся из-под
власти хазар, вошла в состав фемы под названием Готских Климатов. Но
могущество хазар погибало под русскими мечами. Крепость, построенная
Каматирой, вскоре была разрушена. Столица государства Итиль - восточный
город с дворцом кагана среди войлочных шатров, синагог, мечетей и базаров
- доживала последние дни.
Константин, посланный в Хазарию на прение о вере, на острове Климента был
построен небольшой монастырь. Выбрав удобное место, мы бросили якорь в
шестидесяти стадиях от этого острова, и я отправился в челноке с Никифором
Ксифием и несколькими воинами обследовать киновию. Когда мы высадились на
берег, то поняли, что здесь уже побывали варвары. Монастырь был оставлен
монахами, и в скромной церкви, сложенной из античных плит или простых
камней, не было ни пения, ни фимиамного дыма. Священные предметы, потиры и
Кадильницы, а также серебряный ковчег, в котором хранилась глава
св.Климента, исчезли. Я думал, что их унесли в безопасное место иноки, но
потом оказалось, что все это взяли руссы, чтобы увезти в свой северный
город.
собиравшимся все в большем числе на берегу. Но, не желая рисковать своей
жизнью, мы оставили остров и отплыли в сторону кораблей, так как было
необходимо не мешкая обсудить на военном совете план действий.
глаза, сказал:
падет еще до твоего прибытия, возвратись ко мне. Впрочем, не отвергай
вырваров, коль скоро представится случай завязать переговоры. Леонтий
знает, о чем надо с ними говорить.
о том, чтобы ради спасения государства отдать Владимиру Порфирогениту и
пойти на уступки по целому ряду других вопросов.
легких хеландий побывала у самого берега, и корабельщики видели там
множество русских воинов, разорителей вертограда божьего. Они толпами
входили в городские ворота и вновь выходили из их, так как продолжали жить
за городской стеной, около церкви Влахернской богородицы, где были колодцы
питьевой воды и вдоль бухты тянулись каменные усыпальницы богатых
херсонитов. Здесь руссы жили в шатрах и кое-как устроенных среди
виноградников шалашах из тростника, но дневные часы проводили обычно в
Херсонесе, любуясь его зданиями и статуями и совершая омовения в термах,
до чего эти люди, как я уже имел случай сказать, были большие охотники.
Русские владения были близко. На севере они простирались до устья
Борисфена, а на востоке много руссов поселилось за Боспорским проливом.
Прочные городские стены, сложенные из желтоватого камня, что дало повод
хазарам называть эту твердыню "Желтым городом", стояли нерушимо. Но воинов
в его ограде насчитывалось мало, и прославленные метательные машины давно
пришли в негодность, и около них не было опытных баллистиариев. Жители
Херсонеса считали всегда, что они живут не в городе, а в темнице, потому
что за стенами было небезопасно. Даже некоторая часть собственно
городского населения была варварского происхождения. Здесь насчитывалось
много пришлых людей и среди них даже руссов, которых забросили сюда
торговые дела или страсть к перемене мест. Но за последние годы в
Херсонесе снова стала расцветать торговля, и до таких размеров, что
потребовалось вновь учредить монетный двор, чеканивший свою собственную
серебряную и медную монету с монограммой василевсов. Увы, она уже не
отличалась тем искусством чеканки, каким славились древние херсонесские
драхмы. Я видел случайно одну такую драхму. На ней была изображена
коленопреклоненная Артемида в коротком хитоне, поражающая копьем оленя, а
на оборотной стороне - бодающий бык, атрибут Геракла, и, судя по чудесной
работе, можно было сказать, что чеканщик был большим художником.
Таврии, в Херсонесе появились беглецы с солеварен и рыбных ловов и
предупредили о грозившей опасности. Считая, что необходимо принять меры
против предстоящего нападения, стратиг Стефан Эротик, в распоряжении
которого была горсть воинов, роздал жителям оружие из городского хранилища
и решил запереть ворота, надеясь, что руссы не обладают воинским
искусством осаждать укрепленные города. Главные ворота выходили на север.
Они были укреплены четырехугольной башней, но почему-то справа, а не
слева, что позволило бы обстреливать неприятельских воинов при нападении с
той стороны, где у них нет щитов. Но проход был достаточно узок, чтобы в
этой каменной ловушке остановить нападающих, и, кроме деревянных ворот,
обитых медью, снабжен еще так называемой катарактой, или огромной железной
решеткой, опускаемой с грохотом в решительный момент.
виноградниках и корабли смолились к открытию навигации.
запылили дальние дороги, и ночью вспыхнуло зарево над каким-то захваченным
селением. Пользуясь темнотой, русские челны проскользнули в гавань, и
здесь варвары в полной безопасности высадились на берег. На востоке от
города высадка была произведена в гавани Символов. Скрипели возы, ржали
кони. В русском лагере загорелись первые костры.
молящимися, а утром жители, стоя в безопасности на стенах, увидали
варваров. Руссы подошли к городу на расстояние стрелы, но ничего не
предпринимали. С удивлением они смотрели на каменные башни, которые
казались им огромными в сравнении с их жалкими бревенчатыми оградами. Ни в
одном ромейском городе, кроме Константинополя и Салоник, не было таких
мощных крепостных укреплений. Вход в порт тоже был некогда защищен
высокими башнями и прегражден железными цепями, но теперь русские челны
свободно проникли в гавань и захватили там торговые пафлагонские корабли.
сдать город. Стефан ответил отказом. Жители кричали руссам со стен:
ромейские корабли с воинами благочестивого!
удары тяжко отдались в сердцах христиан, но скифов отогнали стрелами и
некоторых убили.
варваров горели костры, как они жарили под открытым небом туши быков,
пировали, пели гимны и поднимали роги с вином. Но скоро все вино было
выпито, и варварам стало скучно. В городе же было достаточно соленой рыбы,
чтобы продержаться три года.
стенам холм, чтобы по этой насыпи можно было подняться на стены. Русские
применяют этот способ осады с древних времен. Впрочем, не говорит ли
пророк Иеремия: "Рубите деревья и возводите насыпь вокруг Иерусалима!"
Руссы тоже валили в рвы все, что попадалось под руку, - камни, хворост,
лозы и даже туши животных.
под стрелами, а ночью уходили спать в лагерь. И херсониты, сделав под
стеною тайный подкоп, стараясь соблюдать тишину, уносили в кошницах землю
в город. На городской площади с каждым днем все выше и выше рос земляной
курган. Утром скифы просыпались, смотрели на город и не могли понять,
почему насыпь не может достигнуть крепостных зубцов. Христиане в их рядах
говорили:
Жадберн, служивший раньше в войсках русского князя, и пресвитер Анастас,