полной приключений жизни.
плечу, - вот ты теперь третью неделю живешь в Узле, поосмотрелся? Интересно
знать, что ты надумал... а? Ведь твое дело молодое, не то что наше,
стариковское: на все четыре стороны скатертью дорога. Ведь не сидеть же
такому молодцу сложа руки...
хорошенько..." Так ведь? Этакие нынче осторожные люди пошли; не то что мы:
либо сена клок, либо вилы в бок! Да ведь ничего, живы и с голоду не умерли.
Так-то, Сергей Александрыч... А я вот что скажу: прожил ты в Узле три недели
и еще проживешь десять лет - нового ничего не увидишь Одна канитель: день да
ночь - и сутки прочь, а вновь ничего. Ведь ты совсем в Узле останешься?
хозяйский глаз да в таком деле - первее всего.
Об этом говорить рано...
все-таки хочется знать твое мнение о заводах, Сергей Александрыч.
старику.
не любит заводского дела и считает его искусственно созданной отраслью
промышленности. Но отказаться от заводов он не желает и не может - раз,
потому, что это родовое имущество, и, во-вторых, что с судьбой заводов
связаны судьбы сорокатысячного населения и будущность трехсот тысяч десятин
земли на Урале. В заключение Привалов заметил, что ни в каком случае не
рассчитывает на доходы с заводов, а будет из этих доходов уплачивать долг и
понемногу, постепенно поднимать производительность заводов Бахарев слушал
это откровенное признание, склонив немного голову набок. Когда Привалов
кончил, он безмолвно притянул его к себе, обнял и поцеловал. На глазах
старика стояли слезы, по он не отирал их и, глубоко вздохнув, проговорил
прерывавшимся от волнения голосом:
меня... Спасибо, спасибо...
сценой. - В качестве наследника я обязан не только выплатить лежащий на
заводах государственный долг, но еще гораздо больший долг...
по-вашему?
потом Гуляев устраивал их, - значит, гуляевский труд.
забываете башкир, на земле которых построены заводы. Забываете приписных к
заводам крестьян.
бы она была сделана нынче! Я не хочу этим набрасывать тень на Тита
Привалова, но...
все равно продали бы другому, если бы пращур-то не взял... Ты об этом
подумал? А теперь только отдай им землю, так завтра же ее не будет... Нет,
Сергей Александрыч, ты этого никогда не сделаешь...
числится за мной, а с башкирами можно рассчитаться и другим путем...
которые работали на заводах полтораста лет?.. Земля башкирская, а заводы
созданы крепостным трудом. Чтобы не обидеть тех и других, я должен отлично
поставить заводы и тогда постепенно расплачиваться с своими историческими
кредиторами. В какой форме устроится все это - я еще теперь не могу вам
сказать, но только скажу одно, - именно, что ни одной копейки не возьму
лично себе...
тебя душа-то... золотая... Хорошая ведь в тебе кровь-то. Это она
сказывается. Только... мудреное ты дело затеваешь, небывалое... Вот я -
скоро и помирать пора, а не пойму хорошенько...
говоришь, много греха снимешь с отцов-то. Значит, заводы пойдут сами собой,
а сам-то ты что для себя будешь делать? Эх, Сергей Александрыч, Сергей
Александрыч. Гляжу я на тебя и думаю: здоров, молод, - скатертью дорога на
все четыре стороны... Да. Не то что наше, стариковское, дело: только еще
хочешь повернуться, а смерть за плечами. Живи не живи, а помирать
приходится... Эх, я бы на твоем месте махнул по отцовской дорожке!..
Закатился бы на Саян... Ведь нынче свобода на приисках, а я бы тебе указал
целый десяток золотых местечек. Стал бы поминать старика добром... Костя не
захотел меня слушать, так доставайся хоть тебе!
По рукам, что ли? Костя на заводах будет управляться, а мы с тобой на
прииски; вот только моя нога немного поправится...
твердым голосом проговорил Привалов. - Извините меня, я не хотел вас обидеть
этим, Василий Назарыч, но если я по обязанности должен удержать за собой
заводы, то относительно приисков у меня такой обязанности нет.
лоб и улыбнулся нехорошей улыбкой.
сухим голосом.
посмотрел на своего собеседника.
заглядывая Привалову в лицо.
хлебной торговлей...
Привалов, чувствуя, что пол точно уходит у него из-под ног. - Мне хотелось
бы объяснить вам, почему я именно думаю заняться этим, а не чем-нибудь
другим.
что-нибудь...
забытьи повторял:
Василий Бахарев купит у Сергея Привалова мешок муки...
I
слишком много свободного времени, которое теперь все целиком и посвящалось
Агриппине Филипьевне, этому неизменному старому другу. В роскошном будуаре
Веревкиной, а чаше в ее не менее роскошной спальне теперь происходили самые
оживленные разговоры, делались удивительно смелые предположения и
выстраивались поистине грандиозные планы. Эти две дамы теперь находились в
положении тех опытных полководцев, которые накануне битвы делают ряд самых
секретных совещаний. Они спорили, горячились, даже выходили из себя, но
всегда мирились на одной мысли, что все мужчины положительнейшие дураки,
которые, как все неизлечимо поврежденные, были глубоко убеждены в своем уме.
глаза, шептала Хиония Алексеевна. - Ведь всему же на свете бывают границы...
Мне просто гадко смотреть на все, что делается у Бахаревых! Эта Nadine с
первого раза вешается на шею Привалову... А старики? Вы бы только
посмотрели, как они ухаживают за Приваловым... Куда вся гордость девалась!
Василий Назарыч готов для женишка в мелочную лавочку за папиросами бегать.
Ей-богу!.. А какие мне Марья Степановна грязные предложения делала... Да
разве я соглашусь присматривать да подслушивать за жильцом?!
многозначительно говорила Агриппина Филипьевна.
стоит! Да... Я сначала долго отказывалась, но эта Марья Степановна так
пристала ко мне, так пристала, понимаете, с ножом к горлу: "Пожалуйста,
Хиония Алексеевна! Душечка, Хиония Алексеевна... Мы будем уж спокойны, если
Привалов будет жить у вас". Ведь знаете мой проклятый характер: никак не
могла отказать. Теперь и надела себе петлю на шею... Расходы, хлопоты,
беспокойство, а там еще что будет?..
- задумчиво спрашивала Агриппина Филипьевна уже во второй раз.
Якубенко Николай
Ильин Андрей
Зыков Виталий
Перумов Ник
Доставалов Александр
Посняков Андрей