вот так же заводят глаза. Это наши попы.
пытался понять, что в них не так. И детей, похоже, их молчание озадачивает.
Что-то есть в во всем этом очень знакомое, а я никак не вспомню что,
какой-то поворот мысли...
сказал Эмбер, облизывая после глотка пунша толстые губы и поудобней
пристраиваясь к большой подушке, -- главная трудность...
разочарование для них.
сверкающим красным тюльпаном в петлице визитки бок о бок стояли в прихожей.
извиваясь как бы от колик или слишком тесной одежды.
меня...
укажет вам мое имя и положение. У меня, как изволите видеть, приказ. Я
поспешил подчиниться ему, презрев мой личный долг, долг хозяина дома. Я тоже
принимал гостей. Не сомневаюсь, что и господин Эмбер, ежели я правильно
произношу его имя, проявит такую же поспешность. Это мой секретарь, --
фактически, нечто большее, нежели секретарь.
-- Профессора Круга, уж верно, не интересуют наши с тобой отношения.
выражением глуповатой игривости на аристократическом лице. Скажи еще разик.
Так приятно звучит.
пружин одной синей кушетки в одной уютной спаленке для гостей.
противным.
к Кругу. -- Остерегайтесь женщин, как говорит Шекспир! Однако, я должен
исполнить мой печальный долг. Ведите меня к пациенту, профессор.
идиотский розыгрыш...
странной присущая нам утонченность, не так ли? Эти вещи обычно ассоциируются
с отталкивающей брутальностью и мраком: ружейные приклады, грубая солдатня,
грязные сапоги -- und so weiter. Но в Управлении осведомлены, что господин
Эмбер был артистом, поэтом, чувствительной душой, вот они там и решили, что
некоторое изящество и необычайность в обстановке ареста атмосфера высшего
света, цветы, аромат женственной красоты, смогут смягчить испытание. Прошу
заметить, я явился в гражданском. Возможно, -- каприз, это уж как вам будет
угодно, но с другой стороны, представьте, как мои неотесанные ассистенты
[ткнув большим пальцем свободной руки в сторону лестницы] с грохотом
вламываются сюда и начинают вспарывать мебель.
профессору.
позднее. Не обращайте на нее внимания, профессор. Склонна преувеличивать. По
правде сказать, ничего такого особенного в этом орудии нет. Банальная
служебная принадлежность, номер 184682, их можно увидеть дюжинами в любую
минуту.
-- ладно, не важно. Можете засунуть обратно. Я хочу знать только одно: вы
намерены забрать его прямо сейчас?
Круг. -- Так продолжаться не может. Они были совершенно безобидной пожилой
парой, и оба со слабым здоровьем. Вы определенно пожалеете об этом.
миловидной спутнице, пока они следом за Кругом шли по квартире, -- что
полковник, пожалуй, перебрал по части шнапса к тому времени, когда мы его
покинули, так что я сомневаюсь, чтобы до нашего возвращения твоей сестричке
удалось хорошо сохраниться.
посередине для топленого масла] такой смешной, -- ответила дама. -- Ты
рассказал бы его господину Эмберу. Он писатель, пусть вставит его в свою
новую книгу.
но они уже подошли к дверям спальни, и дама скромно отстала, когда Густав,
снова сунувший копошливую руку в брючный карман, судорожно втиснулся за
Кругом.
рассматривал в зеркальце свой язычок.
подозреньем взглянул на Круга.
арестовывать?
комнаты:
что будьте любезны пользоваться понятным всем языком. Как-нибудь в следующий
раз я, глядишь, и попрошу вас научить меня датскому или голландскому; в
данный же момент я обязан исполнить долг, может быть столь же неприятный мне
и девице Бахофен, сколь и вам. Поэтому я вынужден обратить ваше внимание на
тот факт, что я хоть и не питаю неприязни к легкому подтруниванию----
из-за того, что я не открыл вчера окон, когда включили громкоговорители. Но
это легко объяснить... Мой доктор подтвердит, что я был болен. Адам, все в
порядке, не нужно тревожиться.
гостиной при появлении эмберова лакея с перекинутым через руку платьем. Лицо
у лакея было цвета телятины, и на Густава он старался не смотреть. На
удивленный вскрик хозяина он ответил, что дама в гостиной велела ему одеть
Эмбера, если он не хочет, чтобы его расстреляли.
взять и впрыгнуть в одежду. Мне нужно сначала принять душ, побриться.
дружелюбно сообщил Густав. -- Давайте, вставайте, право, не стоит быть таким
непослушным.
Эмбер.
вскочила с рояльного табурета и проворно его перехватила.
уронила легкую руку ему на рукав. -- Только что, во время нашего разговора
мне показалось, что вы считаете меня и Густава довольно глупыми молодыми
людьми. Вы понимаете, это у него такая привычка, он вечно делает witze
[шутки] и дразнит меня, а я совсем не такая девушка, как вы могли бы
подумать.
проходил, -- особой ценности не имеют, но он дорожит ими, и если вы сунули
фарфорового совенка, -- я его что-то не вижу, -- к себе в сумку...
него было сердце, коли он не устыдился дурных мыслей, увидев, как стоит она,
блондинка с узкими бедрами и парой симметричных грудей, влажно вздымающихся
среди оборок белой шелковой блузки.
Он поговорил с его сестрой. И обнаружил, что сидит на шляпе Густава. Девушка
вновь подошла к нему и открыла белую сумочку, показывая, что не похитила
ничего, имеющего реальную или сентиментальную ценность.
-- если не будете щекотаться, -- прибавила дважды невинная, немного
вспотевшая немецкая девушка.
возбуждающих слов на M и Ж. Эмбер стоял полуодетый с желтым галстухом в
руке.
-- Un pauvre bonhomme qu'on traîne en prison. Ох, мне туда вовсе не хочется.
Адам, неужели нельзя ничего сделать? Придумай же что-нибудь, пожалуйста! Je
Пехов Алексей
Лондон Джек
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия