прикидке Ивана прошло не меньше сорока часов, прежде чем они добрались до
сглаженных старенькихуютненьких Юр с милыми вороночками на вершинах
ходмиков.
щебень, ресок летели из-под его когтистыхлап..
пробудившегося мира Ол-У. Не пристало ему, бегать-то! Всегда опасность
встречал лицом к лиху. А тут какие-то пробудившиеся от спячки демоны... ву
" что? - Демонов, что ли, не видали? Там была жизнь, пробудившаяся жизнь,
а следовательно" и возможность поиска.. А здесь - пустыня, смерть, ничто!
напыщенно:
договаривал. Холодало. Иван зябко ежился, передергивал плечами и вспоминал
скафандр, оставшийся за преградой.
сбежал. Ищи теперь ветра в поле. Надо не
Бронкс: "Ваня, простота-она ведь хуже воровства, погубит она тебя!" Еще
через четверть часа он совершенно-уверился в -мысли, что его провели как
ребенка. Встал. И уныло побрел по холодной каменистой пустыне с. ее
разрушенными от старости горами пригорками. Попадись ему сейчас
карлик-крьгсеньшг, он бы его сжегиз лучемета. растоптал, в порошок бы
стер, а потом оживил бы и ответ заставил держать.
сзади раздался полушип-полусвист, какой: бывает, если из неисправного
баллона вдруг вырывается газ или дыхательная смесь. Иван спрятался за
кряжистый выступ, полуразрушенной скалы"
который полез обманщик Авварон, а может, из другого, поднималась вверх
струя светящегося серебристого газа или просто подкрашенного дыма.
Анализаторов у Ивана не было, и он не мог определить ва расстоянии, что
это. Газ-или-дьш не растекался клубами по земле, он был явно легче
воздуха, и потому поднимался вверх. Но как-то неестественно медленно,
нарушая все законы природы.
вышел из-за выступа, встал в полный роет, созерцая необычную картину"
Наверху, начиная с двадцати-тридцати метров от поверхности и выше струя
газа начинала расширяться, клубиться, отчего все становилось похожим на
гигантский гриб, возникающий после ядерных взрывов. Но взрыва-то не было!
струя и облако рассосутся, газ, вырвавшийся из какого-то подземного
объема, смешается с воздухом и все закончится, и опять будет сыро и иусто
в мире под двумя лунами.
очертания: вот возник выпуклый нарыв, вырвались по сторонам два
цилиндрических шлейфа, заклубилось что-то разлапистое на их концах, а
нарыв тем временем превратился в неправильной формы шар, потом элипсоид,
потом." Иван глазам своим не верил! Гигантский столб-облако медленно и
неостановимо превращался в непомерную человеческую фигуру с головой,
грудью, разведенными в стороны руками. Все обретало завершенность,
зримость вырисовывались черты лица, обозначались пальцы на руках,
кривилась улыбка на исполинских губах... Лицо смотрело вниз из-под
надвинутого на глаза капюшона, длинные рукава балахона скрывали кисти рук.
И все это покачивалось, плыло в черном сумрачном небе, нависало над
мертвым миром и стоящим посреди этого мира Иваном.
не оставалось. Иван сжал ложе лучемета. Он не ожидал ничего хорошего от
карликаколдуна, который вдруг стал исполином. А. это был именно Авварон,
увеличившийся в сотни тысяч раз, застилающий четверть неба, нависающий над
Иваном се"
его вовсе не пугало газовое облако пусть и чудовищных размеров.
все ниже и ниже, пальцы слегка подрагивали, ^"удто предвкушая биения
жертвы. Страшное испещренное оспинами и морщинами лицо Авварона склонялось
над беззащитным землянином. Все это было настолько нереально, сказочно,
что Иван не мог сосредоточиться на главном, не мог уловить, откуда придет
опасность. Руки? Нет, этими газообразными, почти бесплотными ручищами с
ним ничего ве сделать, он пройдет сквозь них, не ощутив их прикосновений.
Глаза с их гипнотической силой, колдовской властью? Нет! Это глаза
фантома, в них нет силы... Чудовище нависало, застилая уже все небо, не
давая бежать, искать лазейки. Ощеренный километровый рот грозив
призрачными кривыми зубами. Нет! И только когда деваться уже было некуда,
Иван заметил небольшую, но очень темную, почти черную дыру под капюшоном,
прямо между разросшимися кудлатыми бровями. Из этой дыры исходила
непонятная влекущая энергия, она поднимала на землей, тянула, втягивала в
дыру. Иван почувствовал, как его ноги отрываются от каменистой
поверхности. Уцепиться было не за что. Его затягивало в черную дыру,
словно в водоворот.
уже не видел - они были слишком велики я слишком близки. А вот дыра
обретала совершенно реальные объемы - это был непроницаемый черный
колодец. Ивана всасывало в него неудержимо.
меч и лучемет. Он полагался исключительно на случай. Или вообще ни на что.
В глазах у него смеркалось. И потому он не увидел того, что было в
колодце. Сознание покинуло его раньше.
щекотала лицо. Наверное, там, наверху дул ветер. Иван еще не видел ничего,
но он знал, что лежит в траве - густой, дикой траве, какая бывает лишь на
лугах да в поймах рек. Все это было ему знакомо. Он только не помнил, когда
умудрился заснуть. Они долго говорили со стариком-священником, спорили и
соглашались, Иван больше молчал. А с озера веяло прохладой, и все было
неплохо... но провал, проклятый провал в памяти! Он вернулся с Гадры" нет,
с Сельмы? По чему он никак не может вспомнить, где был в последний раз?
Сейчас он на Земле, в отпуске, на земелюшке Вологодской, у родного озера. А
вот раньше? В голове всплывало непонятное слово Хархаа. Оно перекручивалось
и звучало то так, то этак буква "а" то пропадала, то звучала протяжней - и
получалось Ха-арха-ан, Хархан-А-а... слово замыкалось в кольцо, теряло
начало. Бред! И все же - вот он под сводами, светлыми, высокими, он в
Храме, и он слышит доброе напутствие перед дальней тревожной дорогой, его
провожают словно на смерть, словне уже отпевают. Нет, не все его так
провожают. Под сводами звучит: "Иди! И да будь благословен!" И он уходит.
пожелтевшей травинке ползла черная странная букашка с усиками-антеннами.
Он что, уже вернулся? Или не улетал никуда?! Чего гадать, надо просто
встать, стряхнуть с себя паутину липкого сна, и все сразу вспомнится. Но
вставать не хотелось. Хотелось только вытащить из-под бока лучемет, уж
больно мешает, ребра занемели. Но лень! Иван все же сунул руку под себя,
сдвинул лучемет. И его пронзила ясная до нелепости мысль: а откуда у него
тут, на Земле, в травке-муравке, спрашивается, лучемет, десантное боевое
оружие?! Он открыл второй глаз, перевернулся на. спину - по небу плыли
серые невеселые рблажа. А где священник? Где береза, под которой он
засыпал? Иван приподнялся, сей, упираясь руками в землю. Где озеро?! Что
за дела вообще?! Что за шутки?! И где эти самые шутники, что переволокли
его, спящего, сюда, под какие-то хлипкие, трясущиеся на ветру осины, к
этому вонючему болоту. Иван встал на ноги. С болота и впрямь весло падалью
и дрянью. Хорошие дела! А это что? Он в полной растерянности уставился на
здоровенный двуручный меч с витой рукоятью и проржавевшим местами лезвием.
Только в этот миг он проснулся по-настоящему. Черт возьми! Это вовсе не
Земля! Это треклятая планета Навей! Опять его занесло в лес! Иван подошел
к ближайшей осине, потрогал ее руками - настоящая. Нет, это не
лес-преддверие, не лес-лабиринт, это совсем другой лес! Ну и ладно, ну и
пускай! Он сделал еще два шага и провалился ногой в трясину, еле успел
вытащить. Но где этот обманщик? Где он, карликисполин?! Бросил его?
Сбежал?! Иван был очень зол на Авварона. Хотя понимал рассудком, что
злиться на эту нечисть и смешно и глуоо.
шарик стимулятора и проглотил. Не прошло и минуты, как кровь забурлила в
жилах, мьппиы начились силой, голова прояснилась. Рано, рано отчаиваться!
Иван расправил плечи. И дал пробный залп из лучемета. Тот работал
нормально, стало быть, никакие переходы и перемещения на него не действуют
- уже это хорошо. Но что же это была за дыра, что за колодец? Ах, сколько
вопросов! Бесчисленное множество. А вот отве