дорогам, начальники гаваней будут оповещены о задержке всех кораблей.
Ровиго, и затем он потряс перед чиновниками пачкою ассигнаций. - Видите эти
купюры? Я, министр полиции, честно их заработал! - Он швырнул деньги в ящик
своего бюро. - Идите в Пале-Рояль, - засмеялся Ровиго, - генерал Гидаль
обедает там. На моих же глазах он сожрал целого теленка...
догадался бы искать его именно там, где полно всякой публики, где любой
человек всегда на виду.
министерства до твоего ресторана, и ты поджидай меня теперь каждый день
после полудня... Открой еще бутылочку и на этом закончим: у меня немало
всяких дел!
пожилой человек и слегка коснулся груди генерала белой эмалевой палочкой:
арестован последним - глупцам иногда везет...
"МЫ НЕ ПОСЛЕДНИЕ РИМЛЯНЕ!"
изощренная в заговорах рука Буонарроти, жившего в Женеве на положении
эмигранта. Заговор в Париже (и Савари понял это) не был обведен кружочком
одного лишь города - в этот же день в Марселе собралась громадная толпа
якобинцев. Но явился некто и объявил им:
потому лучше всем разойтись...
мог предполагать. Он (Буонарроти) имеет здесь мятежников, все якобинцы.., а
самый сумасшедший из них - Буонарроти!" Министр был недалек от истины,
только вождь итальянских адельфов всегда был в здравом разуме.
нечаянно провалилось... Мале и его друзья умерли достойно, как подлинные
революционеры как опытные конспираторы. Никто из наших людей не был
скомпрометирован ими во время допросов, на суде они ничего не показали
против нашей организации... Судьи Наполеона лишь подержались за хвост
гремучей змеи, но головы ее не обнаружили.
революции - Руже де Лиль, и капитан Лаборд был возмущен, когда полиция не
могла разыскать его убежища.
чтобы выкопать какого-то жалкого музыканта?
брат генерала Мале? От этой "Марсельезы" до парижских событий двадцать
третьего октября якобинцы провели четкую прямую линию. И не она ли, эта
линия, трагически рассекла ваш кабинет, заодно в комической форме задев и
вашу спальню? Простите, - извинился Лаборд, - но мне кажется, что
"Марсельеза" еще не снята с нашего репертуара...
***
- в самом сердце Парижа, и власти хорошо понимали, что Наполеон не простит
их слабости и растерянности, которые они обнаружили в день переворота.
Теперь предстояло заново приводить к присяге колоссальный аппарат имперских
чиновников и брать дополнительные клятвы с господ офицеров...
(хотя он твердо верил, что если бы Лагори и Гидаль оказались решительнее и
не занимались пустяками, они могли бы еще освободить его из-под ареста, а
империя встала бы перед угрозой возвращения Парижа к республике).
Аббатства. - Пора готовить себя к концу...
возрасте лучше поберечь себя от всякого вздора!..
которой был поставлен граф Дежан (тоже бывший республиканец - генералу Мале
везло на них).
виновником всего произошедшего в Париже я считаю только одного себя, и никто
более в этом не виновен!
тоже попавший в число судей. - Кто же ваши главные помощники?
моим планам сопутствовал окончательный успех.
говорить от имени империи... Франция - это наш император, это слава нашего
императора!
куда делась слава французов? О-о, я понимаю теперь - она загнана вами в
нищенские подвалы или на чердачные мансарды, униженная и ограбленная тем же
императором, которого вы так восторженно прославляете. Впрочем, так и надо:
порох ведь тоже хранят в подвалах.
гнилость империи Наполеона? Я, один только я, бежавший ночью из бедлама,
выхожу, почти безоружный, на улицы Парижа и за три кратких часа разваливаю
весь государственный аппарат вашей хваленой и непобедимой империи...
***
или войск парижского гарнизона.
солдаты, повиновались генеральским приказам, мало задумываясь над их
смыслом...
мятежа преступниками от рождения.
выразительно сама природа начертала на их лицах следы всяческих пороков!
Нет, для таких чудовищ не могут быть дороги заветы священной присяги, данной
ими императору... Это они стремились ввергнуть Францию в ужасы новой
революции!
перечислить перед судьями заслуги боевого прошлого, а граф Дежан кричал на
них:
перечислял битвы, в которых участвовал; щупая свое тело, он вспоминал уже
забытые контузии и раны.
пустые ряды адвокатских кресел.
этот суд, все они придавлены страхом за свои лощеные шкуры... О какой защите
может идти речь? Разве же человек, выступивший на защиту прав Человека,
может нуждаться в какой-либо защите?
торжествуют или же погибают...
утра следующего дня был оглашен приговор. Из 24-х обвиняемых в заговоре
против империи 14 человек были приговорены к смерти. Первым назвали Мале,
вторым Лагори.
в могилу!..
(Ровиго лично отомстил ему), лейтенанта Ренье, капрала Рато и корсиканца
Боккеямпе... Приговор по делу о мятеже читался очень долго, и Гидаль слушал
его с большим вниманием, склонив набок голову. Лишь когда речь зашла о
конфискации имущества приговоренных, он радостно загоготал.
себя по животу. - Смотри: вот здесь мое единственное имущество, и оно всегда
при мне... На этот раз я обещаю оставить его специально для тебя - в параше!
Бойся, как бы его не расхватали другие, более алчные...
***