Знаменитый летчик-космонавт, Герой России. Помнишь, когда Президент ему
звезду вручал - он хлопнул Генку по плечу. И Генка тоже хлопнул - так, что
всенародно избранный чуть не свалился. Тогда об этом все газеты писали.
Генка по жизни ничего не боится, кроме Галины Дорофеевны.
лейтенантские звездочки. Сразу после училища. И ведь не на ком-нибудь
женился, а на библиотекарше. Рослая, ядреная, круглолицая, глаза как у
следователя и коса толщиной с анаконду. В нее были влюблены поголовно все
курсанты и даже значительная часть преподавателей. Но Галя была девушкой
строгой и недоступной. На все подруливания у нее был один ответ:
вымойте руки!
ошибаешься. С ними Галя вообще была сурова до ледовитости:
приставучести для жены.
Геннадий Аристов всегда приходил в читальный зал с вымытыми руками, страниц
не загибал и не жрал глазами проступавшие под трикотажным обтягивающим
платьем трапециевидные девичьи трусики. Он был невозмутим и сдержан, ибо
давно уже, лежа на узкой курсантской койке под вытершимся суконным одеялом,
поклялся добиться двух вещей. Во-первых, стать космонавтом. Во-вторых,
однажды намотать-таки на руку эту косу-анаконду, и чтобы потом измученная
королевна книжной пыли уснула в его мускулистых объятьях.
вообще нигде не работала - летчикам-испытателям, а тем более космонавтам при
проклятых коммуняках платили дай Бог каждому. Но тем не менее эта суровая
библиотекарская складка меж густыми бровями и строгий голос остались
навсегда. Не знаю, кто уж там у них по ночам что на руку наматывал, но
бесстрашный испытатель, а впоследствии космонавт Геннадий Аристов покрывался
липким потом от одной мысли, что сведения или даже намеки на его
небезупречное поведение досквозят до Галины Дорофеевны. Причем этот страх
перед женой уживался в нем с чисто физической неспособностью пропустить мимо
хотя бы одну смазливую девицу. Совершенно спокойно и безмятежно он
чувствовал себя в жизни только один раз - во время стодвадцатидвухдневной
космической вахты на борту станции "Мир". По возвращении он долго лечился в
санатории, ему был предписан постельный режим, который отважному покорителю
космоса помогали соблюдать две хорошенькие медсестрички...
заваливающего террориста, и в семь часов вечера уже чинно ужинал в семейном
кругу, опасливо ловя подозревающие взоры Галины Дорофеевны. А чтобы отвести
от себя наветы, он скупо жаловался на боли в спине, покалеченной во время
катапультирования, и говорил, что на очередной диспансеризации врачи
запретили ему любые нагрузки на поясницу и резкие движения.
большего. Им мало торопливого бомбометания с последующим возвращением на
базу. Им, предпенсионным безумцам, хочется медового месяца в обществе
беззаботной, веселой, пахнущей юностью и морем девушки. И лежа вечером в
семейной кровати, рядом с верным телом Галины Дорофеевны, поглаживая ее
привычные рельефы, Геннадий Сергеевич Аристов мечтал об иной доле.
Оленькой. И была она ни много ни мало студенткой академии современного
искусства имени Казимира Малевича, в чем, конечно, учитывая профессию Галины
Дорофеевны, можно было усмотреть определенную преемственность. Оленька
обладала такими длинными ногами, произраставшими из такой восхитительной
попки, что мужики на улице сворачивали шеи и сшибали фонарные столбы. Умна
она не была, что, впрочем, для женщин и искусствоведов совсем не
обязательно. Зато Оленька отличалась необычайной жизнерадостностью, какой
только и может отличаться юная девушка, еще не сделавшая ни одного аборта и
еще ни разу не оттасканная за роскошные черные кудри ни одной ревнивой
женой. Глядя на нее, было трудно поверить в то, что ее курсовая работа
именовалась "Миф в свете родовой травмы".
реальности и впервые за двадцать шесть лет дисциплинированного брака начал
утрачивать элементарные навыки самосохранения. Нет, он все еще,
настыковавшись в моей квартире до звона в ушах, возвращался домой к семи
часам и, жадно ужиная, скупо жаловался жене на боли в спине. Но перед сном,
запершись в ванной и громко пустив воду, герой-космонавт шептался с Оленькой
по мобильному телефону. Все шло к катастрофе.
Геной и хотел ему помочь. Аристов - настоящий герой, Мужик с Большой Буквы.
Именно такие всегда и выволакивали Россию из того дерьма, куда затаскивали
наше женственное отечество разные додоны, которым История по ошибке вместо
дурацкого колпака нахлобучивала на голову шапку Мономаха. Во-вторых, Гена
дружил с президентом "АЛКО-банка" и активно хлопотал о большом кредите для
меня. После скандала со столкнувшимися МИГами я попал в глубокую финансовую
прямую кишку. Триумф в Ле Бурже моих надежд не оправдал. Многочисленными
заманчивыми предложениями я попросту не успел воспользоваться: они исчезли в
тот самый момент, когда стало известно о внезапной отставке Второго Любимого
Помощника. Владимира Георгиевича погнали со всех постов, после того как в
популярной австралийской газете, не знаю уж по чьей наводке (хотя
догадываюсь), появилась статья... Думаете, об очередной "бордельере"? А вот
и хрен! В статье просто-напросто говорилось о том, будто Оргиевич вполне
может со временем стать президентом России. А такое в Кремле не прощают...
любые приличные состояния в России - это всего-навсего невозвращенные
кредиты, ибо любой возвращенный кредит - это всего лишь вовремя добытый
новый кредит. Вот, в общем-то, и вся алгебра бизнеса, она же и высшая
математика... Тот, кто вовремя не успевает продлить эту цепочку, оказывается
лишним на празднике жизни. Его просто выбрасывают за борт акулам, потому что
на нашем пьяном заблудившемся корабле осталась всего одна бочка солонины.
Когда покажется земля, неизвестно, а жрать хотят все. Короче, чтобы
порадовать Гену и выцыганить новый кредит, мне надо было потратиться.
в Америке. Он напоил до бесчувствия вице-президента Национального общества
ветеранов авиации "Икарус" генерала Джоуля, и тот прислал Генке на
официальном бланке письмо, которое в переводе выглядело примерно так:
конференции "Авиация и космонавтика - путь к согласию", которая состоится в
г. Майами (штат Флорида) с 15 по 25 августа с. г. Были бы рады услышать от
вас доклад на тему "Русско-американские авиационные связи в период Первой
мировой войны (1914-1918)".
приглашение, как и задумывалось, попало прямо ей в руки. Она без промедления
на всякий случай отдала письмо на экспертизу своей приятельнице, работавшей
в российско-американской фирме. Та тщательно исследовала бумагу, подтвердила
ее подлинность и даже успокоила встревоженную подругу, объяснив, что с
женами на подобные конференции почти никогда не приглашают, так как
заокеанцы - патологические жмоты, в чем она сама уже не раз убеждалась,
работая в совместной фирме. Выяснив все эти обстоятельства, Галина
Дорофеевна дала на командировку добро, а в качестве отступного приказала
привезти из Штатов кожаный брючный костюм, как у подруги. Но Гена, согласно
разработанному мной плану, начал отказываться:
умею. Не-е, не полечу!
возишься...
глыбистые россыпи народной мудрости, в печати, к счастью, не
употребляющиеся, но активно используемые в семейном обиходе.
года никаких конференций не проводилось сроду, разве только конкурсы на
самую сексуальную стрижку лобковой растительности или самую большую грудь.
Майами, честно говоря, выбрал я сам. Океан! Пальмы! Но главное, там имелась
маленькая частная школа воздушной акробатики, а воздушная стихия тянула меня
в ту пору куда сильнее, чем водная. К тому же в Майами любят проводить
каникулы американские студентки, которые перед тем, как стать образцовыми
женами и матерями, жадно познаюх мир с помощью безопасного секса. В общем,
океан и море гигиенического американского разврата. Понятное дело, лететь
туда я собирался один. Во-первых, никогда не мешает лишний раз убедиться в
том, что лучше твоей любимой нет никого, даже в Америке. Во-вторых, я не
хотел, чтобы Катерина почувствовала себя прощенной окончательно и
бесповоротно. Женщина, помнящая свою вину, нежна, как телячья отбивная...
султаном гаремной горемыки и только однажды молвила, смахнув слезу и дрогнув
подбородком:
Василенко Иван
Шилова Юлия
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Фазиль Искандер