Чтение 21–й страницы книги ~Слой~

- Не смей! - заверещала Ленок. - Ты же видишь, он псих! У Владика
неприятности будут!
- Неприятности?! - взорвался Петухов. - А у нас, по-твоему, что? Из-за
твоего брательника! Он что-то натворил, а приходят к нам!
- Диктуй, - напомнил Костя. - И попробуй ошибиться хоть на одну цифру.
Петухов назвал номер. Константин для гарантии Повторил и без лишней
канители воткнул ему в ребра нож.
Ленок сползла по дверному косяку и зашлась в беззвучном вое.
- За что? - шептала она. - Он все правильно сказал! За что ты убил,
сволочь?
- Не могу же я вас оставить, - виновато проговорил Костя. - Вы его
предупредите. И милиция. Лишние хлопоты.
- Ты обещал уйти... Ты обещал, сволочь! Позвони и убедись. Он там. Влад
там... Зачем ты убил?..
- Откуда у меня сотовый, дура? - всплеснул руками Костя. - Я ж простой
учитель. А уйти - конечно, уйду. Сейчас.
Костя заглянул к Елизавете - та возилась с окровавленным Толиком. Сервант
лежал на боку, повсюду валялись искрящиеся осколки. Острые грани чешского
хрусталя отсвечивали розовым. "По колено в крови", - невпопад вспомнил
Константин. Вроде игра такая есть компьютерная.
Он наступил Петухову на грудь и вытащил лезвие. Какие уж тут игрушки...
Последующее воспринималось скорее сном, чем явью. Ликвидировал свидетелей,
потом долго ковырялся с газовой колонкой, отмывал руки, застирывал пятна
на ветровке, искал в квартире чистое полотенце, заворачивал нож в газету,
спускался по лестнице - все на автопилоте. Поймал такси до "Филевского
парка", оттуда - еще куда-то, потом до "Спортивной", потом деньги
кончились, и он пошел к метро.
Сегодня ЭТО уходило не рывком, а полегоньку.
Отпускало, как малая доза спиртного, - незаметно.
Незаметно Костя запамятовал, где именно выкинул нож. Это не взволновало,
наоборот, перестало интересовать. Незаметно утонули в усталости детали:
как резал, как добивал, как хрипела Елизавета. Он уже не мог вспомнить
ничего, в голове торчал лишь ненужный адрес, но и дом сотника вскоре
оторвался от его личного опыта, стал просто домом - тем, что напротив
школы, сразу за магазином "Мелодия".
Константин сунул билет в прорезь и, миновав Турникет, по глупой привычке
посмотрел на обратную сторону. Беда с этими билетами. Не успеешь купить,
уже кончаются. Он пожал плечами и бросил карточку в урну.
- Костюнь, где ты был? - обеспокоенно спросила Настя. - Я уже звонить
собиралась.
- Звонить? Кому?
- Кому-кому... Морги, больницы... Что ж ты у меня такой обидчивый? - Она
жалостливо хлюпнула и кинулась ему на шею. - Ну прости, прости, Костюнчик,
родной. Ляпнула, не подумала. Не надо никаких денег, люди вон по году
зарплату не получают и ничего, живут. А у нас все хорошо. Покушать есть,
одеть тоже. Ты больше так не пропадай, не пугай меня, Костик.
- Да чего ты?.. - застеснялся он. - Я ведь это...
Константин пошарил по карманам, но давешних четырехсот рублей там не
оказалось. "Бог дал - бог взял", - решил он.
- Я с самого утра места себе не находила. Ты был такой... такой...
- Ну? Какой? - спросил Костя, счастливо улыбаясь и прижимая ее к себе.
- Чужой был. Страшный, - судорожно сглотнув, проговорила Настя. - Я тебя
таким никогда еще не видела. Тебе отдохнуть надо. Пошлем всех на фиг,
съездим к родителям на дачу, а?
- Только на выходные, Насть. Пока отпуск не начался, могут в школу вызвать.
- Ну да. Ну и ладно. Тогда на выходные. Я завтра матери позвоню. Она рада
будет. Ты поешь, целый день голодный.
Костя разделся и, вымыв руки, сел за стол. Настя все порхала вокруг:
поставила на плиту чайник, налила супа, густо помазала хлеб маслом.
- Приходил какой-то странный человек, - сказала она, гремя в ящике
ложками. - Я дверь открыла - он стоит, молчит.
- Может, грабитель? - хмыкнул Константин.
- Не. Тихий такой, печальный. Будто он один на всем белом свете.
- Ты поосторожней. Сейчас полно ненормальных бродит, - сказал Костя,
надкусывая бутерброд и склоняясь над тарелкой.
Настя, молодчина, сварила кислые щи. Кислые щи он любил.

* * *

- Вот здесь, перед "Мелодией". Не проскочите, там поворотик маленький.
- Обижаете, - ответил таксист. - Мы ничего не проскакиваем. Тем более вы
сегодня второй.
- Да? - рассеянно вякнул Петр.
- Второго сегодня сюда везу. Улочка с гулькин хвост, а спросом пользуется.
Старый центр, он все-таки...
- Путаете, наверное. Есть такое явление, называется дежа-вю.
- "Путаете"... - насупился водитель. - Да я вас и через месяц узнаю, это
профессиональное. Странный был пассажир. Про взрывы какие-то... Зато
расплатился - грех жаловаться, - нескромно добавил он.
"Волга" круто повернула у двадцатичетырехэтажной башни, и Петр, обведя
взглядом здание, отметил, что витрины целы, а на светло-серой стене нет и
намека на копоть. Даже вывеска, спаянная из неоновых трубок, нисколько не
пострадала. Голубая граммофонная пластинка мигала и вертелась в штатном
режиме.
- Вот те раз! - воскликнул таксист. На маленьком перекрестке за Арбатом
стоял инспектор. Подвесные фонари над мостовой не горели, а свет рекламных
огней сюда почти не доходил, и в темноте выделялся лишь яркий пунктир
жезла. "Волга" закончила поворот, и фары напоролись на белые нарукавные
полосы регулировщика. Напротив школьной ограды блеснули катафоты. Две
пары, три, четыре... Петр не досчитал - инспектор заставил таксиста
свернуть, и красные глазки погасли.
Петр уплатил, принципиально не дав ни копейки сверху, и вышел на свежий
воздух. Настоящей московской жары еще не было. Днем дома и асфальт
грелись, но не раскалялись, и с заходом солнца наступала оживляющая
прохлада. Люди чувствовали себя лучше и становились активнее. Вот и
сейчас, несмотря на то что перевалило далеко за полночь, вдоль милицейских
ограждений расхаживало, шепчась и покуривая, десятка три зевак.
Оба тротуара были забиты служебными машинами. Кроме трех "Скорых", Петр
увидел два "Москвича" с мигалками, "газик" и утлый корейский минивэн с
надписью "лаборатория". Еще дальше, у музея Цветаевой, примостился дряхлый
омоновский автобус типа "Фердинанд". Автобус был пуст.
Зрители дружно охнули, и Петр направился к толпе. Из подъезда вытащили
носилки с пристегнутым блестящим мешком. В мешке угадывались очертания
человека, но, судя по упаковке, медицинская помощь ему уже не требовалась.
- Это третий, - негромко сказал один паренек другому.
- Сколько их там еще?
- Всего четыре было. Прикинь, новый маньяк в городе!
- Ребят, что произошло? - ненавязчиво осведомился Петр.
- А у вас закурить не будет?
- Кончились. Да и рано вам. Так что здесь?
- Сами не знаем, - нагло глядя ему в глаза, сказал паренек.
- Держи, на сигареты. - Петр протянул ему сторублевку, но не отпустил. -
Кого убили-то?
- Всех. В девятой квартире. Всех зарезали. Кровищи!.. аж по лестнице
лилась.
- Ну уж прям лилась, - деланно усомнился Петр.
Девятая. Это его. Толик, Лиза. Сегодня утром с ними разговаривал, и вот
они уже в мешках. И Толик, и Лиза. Неведомые Петуховы. Был бы он дома,
могло бы и обойтись. Что еще за потрошитель? Расстрелять - дело другое, а
порезать... всех...
- Лилась, лилась! - с обидой в голосе подтвердил парень. - У меня дядька в
опергруппе. Вон, трупешник проверяет.
Он показал на мужчину в кожаном пиджаке. Оперативник расстегнул на мешке
длинную трескучую "молнию" и, что-то там пощупав, велел грузить. Покойника
отнесли к темно-зеленому тупорылому "рафику", а через секунду все три
машины "Скорой помощи" затарахтели и, синхронно вырулив, уехали. Значит,
живых не осталось.
- Хорошо, когда дядька опер, - сказал Петр. - А еще что знаешь?
- Когда их мочили, баба в окне орала, на помощь звала. Но здесь это часто.
Никто всерьез не принял.
Петр кивнул - действительно часто. Каждый вечер кто-то обязательно
нажрется и давай вопить. В пятидесяти метрах Арбат, правительственная
трасса: налево - Кремль, направо - "Белый дом". А здесь, в тени, островок
неизбывной полублатной Москвы с малолетними алкоголиками, пропащими
девочками и смертными уличными драками. Сколько Петр помнил свой дом,
фасад красили ежегодно, а чтоб горячую воду провести - это извините.
- А версии у твоего дядьки есть?
- Версии, - хмыкнул подросток. - Говорю же: маньяк. Они, когда в припадке,
подковы гнут свободно.
- Ясненько...
Петр сделал вид, что ему надоело, и, потихоньку отколовшись, двинулся к
проспекту. Насчет психа племянник мента скорее всего попал в точку. Только
вот что это за псих? Должен быть натуральный - не такой, как, скажем,
шахматист Полонезов, а подлинный инвалид по мозгам. А сможет сей калека
прикончить четверых здоровых и совершенно адекватных людей? Вопросец... И
еще: прийти-уйти незамеченным, не попасться сразу же у подъезда, не
разгуливать по дворам с окровавленным тесаком. Видно, голова у шизоида все
же работает.
"И с деньгами у него нормально, - неожиданно подумал Петр. - Да. Шизоид не
бедствует, иначе не уважил бы водилу чаевыми".