read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com




2

ВАЛЬКИРИЯ. Котлово-Зайцево. 24 февраля 2383 года
Если вам неполные двадцать пять, если в кармане, кроме диплома с отличием и записной книжки, только расческа, смятый носовой платок и стереопортрет покойного папы-фрезеровщика, то вам, уж поверьте на слово, не приходилось крутить носом, заполучив перспективного клиента. Вы не станете перебирать и капризничать даже в том случае, если наниматель, мягко говоря, не вполне соответствует общепринятым нормам, условия договора труднодостижимы, а претворение их в жизнь сопряжено с немалыми неудобствами. Вам не потребуется много времени, чтобы понять: все эти второстепенные нюансы с лихвой перекрываются суммой аванса...
Вот почему Крис Руби-младший (юридическая и консультационная контора "Руби, Руби энд Руби", Конхобар, Кокорико-сити, Семьсот Восьмой квартал, строение 15-у, только вход не с парадного, а со двора, за угол, по пожарной лестнице до чердака и там еще немножко налево), сразу же запретил себе сомневаться в успехе, а также чересчур проникаться отвращением к окружающему. Тем более что все это, как он искренне надеялся, не может продлиться дольше двух, трех, ну, ладно, в крайнем случае пяти дней.
К тому же, по правде говоря, унылое запустение, царящее вокруг космопорта "Валькирия-Центральная", мало чем отличалось от родных и привычных пейзажей Семьсот Восьмого, а в душе никак не желали гаснуть и униматься впечатления, оставленные двухнедельным перелетом.
Это было восхитительно!
Только представьте себе: скоростной экстра-космобот, причем из самых крутых, какие Крис доселе видывал разве что по стерео!
Шикарный салон, снабженный баром, библиотекой и цветомузыкой, уютная каюта, упоительно услужливая робоприслуга и бархатно-черное, нашпигованное серебристым мерцанием звезд безмолвие за овальными биостеклами иллюминаторов...
И он, Крис Руби-младший, поверенный в делах, - один, совсем один посреди всего этого непостижимого великолепия!
Нет, поверьте, ради такого стоит жить, и пахать, как проклятый, и срывать голос в пятисортных судебных заседаниях, отстаивая в смертном бою со всяческой пьянью права разнообразнейшей рвани на безраздельное обладание пятнистой кошкой, оставшейся спорной после полюбовного раздела остального наследства! Ради такого стоило отказывать себе в завтраках, экономя каждый кред во имя сохранения за собой офиса на крыше, и унижаться, собирая свидетельские показания в районах, где зачастую наивежливейшим ответом на корректный стук в дверь могло оказаться ведро с помоями, без предупреждения вылитое на единственный приличный костюм...
Захлопнув за собою дверцу космобота, еще пофыркивающего после автопосадки, Крис сунул в верхний кармашек пиджака карточку ключ-кода и, прежде чем спуститься по дюралевой лесенке на бетонные плиты посадочной полосы, ласково коснулся ладонью теплой и гладкой обшивки.
Вот это жизнь! А ведь он уже подумывал было отказаться от аренды помещения и продаться в наемные клерки какой-либо из серьезных юркорпораций, благо заманчивые приглашения имелись! Он в самом деле едва не совершил такую глупость!
Хотя еще с месяц назад от подобных предложений Руби отказывался не размышляя. Он дорожил самостоятельностью и свято верил в светлое будущее фирмы "Руби, Руби энд Руби", тем паче что гере Карлсон, сдающий ему комнату под офис, ни разу не поторопил его с выплатой очередного взноса...
Но после Рождества у самого гере Карлсона возникли серьезные проблемы с престарелой бабушкой и пожарной инспекцией, и, хотя добродушный толстяк был по-прежнему деликатен, Крис Руби-младший не мог позволить себе такого вопиющего свинства, как непонимание финансовых затруднений, появившихся у его арендодателя, самого терпеливого, чуткого и вообще, по мнению Криса, самого лучшего арендодателя в мире.
- Хавдуйда, земани! - прытко подскочивший к лесенке туземец, по всем правилам взнузданный и оседланный, перебирал босыми ногами, прядал ушами, заросшими темным волосом, и буйно косил лукавым глазом. - Й-е-ехать нада?!
Он подпрыгнул на месте, изображая, с какой прытью отнесет пришельца, прибывшего на таком транспорте, куда только душе угодно, фыркнул и добавил:
- Й-е-эх, пракатчу!
Крис смутился.
- Да нет, спасибо... Я лучше пешочком.
Туземец гневно встопорщил верхнюю губу, на миг приобнажив крупные желтые, почти не стершиеся зубы.
- Пьйе-тшотшко-ом? - не выкрикнул даже, а выхаркнул он, еще не отважившись выражать явное презрение, но уже сильно и неприкрыто недоумевая. - Засте-био-о-оштся-а-а!
- Да я так, - отвел глаза Крис. - Засиделся, знаете ли, пройтись в самый раз будет...
И смутился еще больше.
Ибо сейчас только сообразил, что вполне может разрешить себе не только рикшу, но и многое другое, о чем ранее приходилось разве что мечтать. Средства, выделенные представителем анонимного клиента на презентационные, непредвиденные и прочие расходы, позволяли превратить пребывание в здешней глухомани в некое подобие сказок Шехерезады...
- Кр-йе-е-ед! Вс-ей-го-го! - взбодрился уловивший перемену настроения абориген. - С в-йе-е-терко-ом!
Как и прочие представители своей профессии, он, видимо, был недюжинным физиономистом.
Но Крис Руби не привык менять принятых решений.
В конце концов, времени в запасе было сколько угодно, дороги от космовокзала до планетарного центра, если по прямой, всего ничего, километров двенадцать, не больше, из вещей при себе имелся только потертый кейс... а креды, здраво рассудил юрист, есть креды, их всегда можно употребить на что-нибудь более практичное и этически оправданное, нежели эксплуатация ножного труда местного пролетариата...
Хотя, разумеется, нужно будет внести в отчет о командировке строку, касающуюся оплаты транспортных услуг.
- Поди прочь, любезный, - поморщился Крис и, уже не глядя на вздыбившегося от возмущения аборигена, бодро пошагал по бетону к покосившейся халупке космовокзала.
Без особых задержек он оформил въездные документы у сумрачного, полунебритого погранца, минут десять, не более того, вяло попререкался с перегарно сопящим таможенником, никак не желавшим покидать недра кейса, и, пихнув ногой бывшие стеклянные, а ныне заколоченные фанерой двери, вышел на просторы планеты седьмого стандартного разряда Валькирии...
И остановился.
От ног его уходила вдаль дорога, вымощенная в некоторых местах желтым кирпичом, в дали, плотно прилегая к горизонту, стелились мохнатые дымы чего-то индустриального, а рядом с полосатым столбиком, совсем недалеко от выхода из здания, сидела, ожесточенно вычесываясь левой задней лапой, большая и кудлатая собака, в лучшие годы наверняка белая и пушистая, но в данный момент извозюканная в придорожной грязище до полнейшей жовто-блакитности.
Карие очи псины были в меру грустны, вне всякой меры умны и безмерно выразительны. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть, и животное, плюнув на условности, заговорит.
Впрочем, судя по дальнейшему, как раз условности ее интересовали меньше всего.
- Здравствуйте, гомо, - сказала собака, оторвавшись от ловли блох. - С прибытием. Вы, я вижу, не местный?
Если она полагала, что прибывший будет поражен, то не на того напала. Стажируясь на посту ассистента судебного исполнителя в трущобах Семьсот Восьмого, Крис Руби успел навидаться и не такого. В конце концов, если собака разговаривает, значит, это кому-нибудь нужно, не так ли?
- Благодарю вас, - ответил юрист, учтиво приподняв шляпу. - Нет, не местный. Чем могу помочь?
- Хм... - животное на миг смешалось, но тотчас умело скрыло разочарование. - Позвольте поинтересоваться, вы, как я полагаю, сапиенс?
- Смею надеяться, - мягко, но непреклонно ответствовал Крис. - А в чем дело?
Псина оценивающе осмотрела его левым глазом, неплотно прищурив правый. Некоторое время она, похоже, размышляла, стоит ли вообще продолжать беседу.
- Собственно говоря, ни в чем, - сказала она наконец, зловеще понизив голос. - Просто вот вам мой добрый совет, сапиенс: постарайтесь в полночь не выходить на просторы торфяных болот...
Опыт, набранный не где-нибудь, а в притонах южного Кокорико, шепнул Крису, что эта информация, при всей неконкретности, может оказаться полезной.
- Но почему, смею спросить? - осведомился Руби, с видом полного понимания переходя на заговорщицкий, в унисон собеседнику, шепоток.
Собака зевнула.
- Да так, знаете ли... Постреливают... - сообщила она совершенно буднично и, утратив, по всей видимости, всякий интерес к дальнейшему разговору, потрусила за угол.
Тяжелая рука опустилась на плечо Крису.
- М-да. Вот так вот оно и бывает...
Давешний погранец, пузатый мужчина неопределенных лет, одетый в отутюженный китель, но почему-то в полосатых пижамных штанах, дружески подмигнул Рубимладшему, окатив его волной неповторимых ароматов.
- Так вот, говорю, оно и бывает, чужеземец. Крис кивнул.
- А что, у вас все собаки такие?
- Ась? - погранец неторопливо добыл из внутреннего кармана пачку папиросной бумаги, кисет, свернул самокрутку, прикурил от золотой, изукрашенной каменьями зажигалки, глубоко затянулся и сплюнул. - Да нет, не то чтобы все. И эта тоже, пес как пес вообще-то... - он затянулся еще раз, закатил глаза и долго не выдыхал. - Только, вишь, паря, какое дело... У нас, понимаешь, выборы в марте, так что об эту пору каждая собака...
Завершить сентенцию пузатому не удалось. Алая точка лазерного прицела возникла как раз посередине самокрутки, проползла дальше, замерла аккурат меж бровей, и погранец враз онемел, выпучив глаза.
- Ну ты, бля, д-демократ хренов! - не очень громко мертвяще-отчетливо донеслось с возвышающейся над космовокзалом метеобашенки. - Разболтался! Сильно умный, да? А работать за тебя кто будет, Пушкин, что ли? Дуй в сортир и быстренько взад!
Алая точка перепрыгнула на грудь Крису.
- А ты чего встал, чуня неумытая? - на той же ноте поинтересовались с высоты. - А ну, валяй, куда тебе надо, и чтоб глаза мои тебя не видели до отлета! Понял? Шаг влево, шаг вправо, стреляю без предупреждения...
Емко и образно иллюстрируя сказанное, пуля, выпущенная опытным специалистом, сбила с Криса Руби шляпу. Где-то вдали тоскливо и понимающе взвыла собака.
- Считаю до трех! Раз... Два... Тр...
Очень возможно, что этот псих и бабахнул повторно, но юристу так и не довелось об этом узнать. К исходу счета "три" Крис Руби-младший пребывал уже если и в зоне досягаемости выстрела, то, во всяком случае, там, где ни о какой прицельности говорить не приходилось...
Ну что ж, нет худа без добра.
Вместо тоски и омерзения, неизбежных при пешем броске на длинную дистанцию, поверенный в делах, неизъяснимо для себя самого очутившись в самом центре Котлова-Зайцева, ощущал лишь легкую, быстро проходящую ломоту в суставах ступней да еще бодренькую, как
после обязательной утренней пробежки трусцой, усталость...
Итак, услуги туземного рикши ему не понадобились. Что и требовалось доказать. Кред был сэкономлен не из презренной прижимистости, а вполне оправданно, и это не могло не порадовать, тем более что шляпа, против всяких ожиданий, была плотно натянута на голову и, как показал осмотр, если бы не два пулевых отверстия в тулье, могла бы выглядеть по-допосадочному прилично...
Дорога из частично желтого кирпича давно уже оборвалась. Теперь он стоял посреди широкой, почти чистой площади, у подножия монумента, изображающего угрюмого мужика, легко удерживающего на крутом плече ящик с шампанским, а несколько сбоку, нависая и подавляя, высился чудовищных размеров рекламный шит в форме семиконечной звезды, украшенной призывным лозунгом: "ВСЕ НА ВЫБОРЫ 29 МАРТА!"
- Однако! - констатировал юрист, переводя дух.
Как следовало из агитационно-расклеечных материалов, выбор здешним уроженцам Федерации предстоял небогатый.
На левом фланге щита красовалась необъятных размеров рожа, украшенная окладистой бородой и выпечатанным на просторах лба сообщением: "Другие обещают, Пушкин делает!"
Правый фланг оккупировала пестрая россыпь портретов кого-то, не поддающегося немедленному определению, но, безусловно, чуткого и заботливого, в перемежении с плакатами, информирующими насчет того, что "Наш город достоин лучшей жизни!".
Что же касается центра щита, то там, среди остатков безжалостно соскобленных чем-то острым листовок, сиротливая, одинокая и глубоко несчастная, маялась кустарно исполненная стереокарточка грустноглазого спаниеля, и чья-то явно не привыкшая к письму, но решительная рука мелом вывела поверх полувыцветшего портретика кривоватую надпись: "Люди! Если не я, то почему?"
- Однако! - вторично откомментировал юрист. Следует признать, что центральный фигурант, хотя и внушал определенные сомнения, выглядел тем не менее значительно выигрышнее своих конкурентов. Конечно, стоило бы еще полистать предвыборные программы, сходить на встречи, но, имей Крис Руби сомнительное удовольствие участвовать в избрании органов местного самоуправления, он, определяя свой выбор, ни секунды не колебался бы, а проголосовал бы сердцем...
- Он вернулся! - взволнованно сказали за спиной и гулко закашлялись. - Да! Он вернулся, как обещал! - говоривший взрыднул. - Они... они не верили, но я им говорил, что он обязательно вернется!..
Крис посторонился, подпуская подошедшего поближе к щиту, и тот, сделав мелкий шажок, застыл рядом с Руби-младшим, едва не касаясь его плечом.
- Они бы убили его, если бы он не уехал!
Обратив к Крису морщинистый и вдохновенный лик, похожий на иконописный образ кого-то блаженненького, местный житель ухватил юриста за пуговицу, не позволяя отстраниться.
- Вы ведь согласны, дружище? Ведь они его обязательно убили бы?..
Крис напрягся и попытался стать предельно убедительным.
Ему доводилось уже сталкиваться с подобными экземплярами в далекой, глупо угробленной на попытки влиться в профессиональную политику юности, и он их побаивался.
- Вы знаете, я только-только с космобота... И я, собственно, не очень в курсе... А вы не подскажете, где управа планетарной Администрации?
Он подумал и добавил:
- И где можно остановиться? Увы, морщинистого занимало иное.
- Вы знаете, юноша, - он, все так же светло, по-детски улыбаясь, наклонился к уху Криса, - я ведь уже был у него... Да-да, в Фонде памяти Искандера Баркаша...
Теперь мокрые губы слюнявили уже самые глубины ушной раковины, но оторваться не было никакой возможности.
- Скажу вам откровенно, я знал, я лично знал Искандера Бутросовича!.. - глаза его сияли, словно две лампочки. - Это был удивительный, чистейшей души человек, прекрасный стоматолог... - горький, неимоверно страдальческий вздох. - А они его убили... - Морщинистый сглотнул и торжествующе взвизгнул: - Но пусть! Жертвы не напрасны! - Резкий жест в сторону рекламного щита. - Теперь он вернулся, и у всех нас вновь появился шанс!..
Отпустив пуговицу Криса, он замер на миг и завершил довольно разумно:
- А управа, так вон она, молодой человек, через улицу, около "Денди". Там, между прочим, и остановиться можно, если креды есть. А нет, так в "Дабл-Федю"...
- Сердечно благодарю, - поклонился Руби. Морщинистый открыл было рот, но отшатнулся, едва не опрокинутый наземь чудовищным взрыком: "Я же сказал, сер-р-р-дечно благодар-рю!", и торопливо ретировался с площади, решив, очевидно, не лишать фонд памяти неведомого Крису Искандера Баркаша еще одного беззаветно преданного идеалам активиста. Он бежал невероятно проворно для своего возраста и, лишь оказавшись за углом, высунулся оттуда по пояс и бестрепетно прокричал в сторону щита:
- Но можете им так и передать, юный негодяй: они не пройдут!
После чего попытался свистеть.
Впрочем, Крис Руби-младший его уже не слышал.
Он пересек площадь и вошел в управу, где без всяких бюрократических проволочек выяснил, что Его Превосходительства главы Администрации Харитонидиса на месте нет и нынче вряд ли предвидится, а равно и то, что, ежели желательно на прием к Самому, так следовало бы заполнить анкетку и вкратце, листиках на семи, не больше, изложить цель визита, после чего, оставив адрес, ожидать курьера...
Ласковые голубые глазки секретаря выглядели пострашнее алого пятнышка лазера, нашедшего добычу. Но поверенный в делах Руби-младший вовсе не даром был удостоен высокого доверия анонимных нанимателей. Помимо кредов, посредники вручили ему еще и визитную карточку, украшенную двумя скрещенными шпагами, свидетельствующую о принадлежности предъявителя к штату юристов концерна "Смирнов, Смирнофф и Худис, Лтд", при виде которой физиономия секретаря сначала побагровела, затем побелела, потом, наконец, посинела, а взгляд сделался удивительно похожим на сияющий взор давешнего Крисова собеседника.
С этого мгновения секретаря, как лицо должностное, интересовало только одно: устроит ли глубокоуважаемого господина Руби встреча с Его Превосходительством в двадцать ноль-ноль по местному или господину Руби желательно быть принятым поскорее? Со своей стороны, должностное лицо позволило себе заметить, что, хотя все можно скорректировать, но, если в том нет особой необходимости, приемлемее было бы все же именно в двадцать ноль-ноль, поскольку Его Превосходительство сейчас возглавляет заседание Трибунала и вернется никак не ранее семнадцати, причем не в духе, а после отдыха начнет кормить Его Благородие господина Григория, а это, как посмело отметить должностное лицо, процедура, хе-хе, довольно-таки долгая и непростая...
В целом, переговоры происходили в обстановке глубокой сердечности и полного взаимопонимания. В итоге должностное лицо постепенно вернуло себе нормальную расцветку, а поверенный в делах Руби, никуда особо не торопящийся, изъявил согласие встретиться с подполковником в рекомендуемое секретарем время. После чего, раскланявшись, озаботил себя поиском подходящего постоя.
Ассортимент, как и в случае с потенциальными мэрами, оказался не слишком впечатляющим. Больше того, он удручал...
"Два Федора", заведение хоть и низкопробное, но достаточно приличное, ничем не хуже конхобарских забегаловок, приглянулось было Крису, тем паче что усач-хозяин, навскидку оценив размер дырок в шляпе, немедленно проникся к возможному постояльцу неподдельным уважением. Однако Крис, уже почти сговорившись о цене (как ни странно, более чем приемлемой) и даже заказав обед, внезапно передумал.
Да сколько же можно, сказал он себе, уподобляться побирушке? Доколе?! Он, Крис Руби-младший, - человек с весом, он владелец не последней на Конхобаре юридической фирмы, и он представляет интерес серьезных нанимателей, которые избрали именно "Руби, Руби энд Руби" и нашли ее, не посмотрев, что для этого надо карабкаться на крышу! Так хватит же довольствоваться чем попало и пробавляться лептой вдовицы!.. Пора привыкать к новой жизни, открывающейся перед ним после доведения до конца порученного дела!
И так страстна была его решимость, что портье "Денди" едва не вытянулся во фрунт, услыхав отрывистый, несколько свысока, хотя и безо всякого хамства голос вошедшего.
Номер?.. Разумеется, милс-дарь! Обед? Как прикажете, милс-дарь! Разбудить в девятнадцать ноль-ноль?.. Это, то есть, по-нашенски в семь?.. Будет исполнено, милс-дарь... А как насчет сауны?.. Есть у нас сауна, милс-дарь, два кредика в час...
Крис оттопырил губу. Два креда? Однако... это ж ровно в пять раз дешевле, чем на Конхобаре... Решиться, что ли?.. И он почти кивнул, но портье, затянутый в цветастый тренировочный костюм, вовремя предупредил, что сауна хоть и есть, но электричества, значить, милс-дарь, никак нету, потому подстанция полетела, а до рейсовика еще с месяц...
Рассчитываясь, Крис Руби испытал чувство, похожее на первый оргазм, только еще острее. Оказывается, извержение кредов с карточки в кассовый аппарат способно подарить не меньшее наслаждение, чем подхрюкивание очередной потной студенточки, с помощью гере Карлсона завлеченной в офис...
И уже раздевшись, поев, ополоснувшись под холодным душем и завалившись на чистейшие, как ни странно, простыни в небольшом, но уютном номере с видом на рекламный щит, поверенный в делах не поторопился уснуть, хотя предполагал сделать это елико возможно скорее, поскольку денек, что там ни говори, выдался нервным...
Он предвкушал. И он имел на это полное право.
Потому что настоятельное требование анонимного клиента можно было считать на восемьдесят процентов выполненным. Да что там на восемьдесят?!! На девяносто! На девяносто пять!!
Отчего-то вспомнился последний вечер перед отлетом с Конхобара. Они сидели вдвоем, и он вслух сомневался в своих силах, словно прося у старшего друга опровергнуть его и внутренне опасаясь, что опровержений не будет...
Он зря опасался. "Малыш, - говорил гере Карлсон, неуловимо улыбаясь и помешивая в чашечке чай с ложечкой малинового варенья, - никогда не сомневайся в себе. Жизнь - это полет, уж поверь мне, и никто не посмеет низводить тебя, если ты сам сумеешь себя поставить так, как следует..."
Он был прав, ах как он был прав, старый, мудрый гере Карлсон. Жизнь и впрямь - полет. Во всяком случае, для Криса Руби-младшего настоящая жизнь только и началась теперь, с этого полета...
Крис улыбался.
Ведь это было вовсе нелегко! Он провел в архивах почти полгода, он вымотался до крайности, он похудел на тринадцать килограммов... Но все это позади! Нужные документы были разысканы, координаты определены, и теперь оставалось только переговорить с губернатором планеты Валькирия относительно места пребывания известнейшего ученого, ведущего специалиста по народному творчеству, доктора искусствоведения, профессора Анатоля Грегуаровича Баканурски...
Цветные бабочки уже мельтешили под смеженными веками, но дрема никак не приходила, потому что реальность была прекраснее даже самых радужных сновидений.
Нет сомнений, сегодня же все будет завершено!
Как бы ни складывалась судьба, но такому светилу, как господин Баканурски, не место на задворках Галактики - вот в этом он, Крис Руби, полностью согласен и с посредником, и с анонимным нанимателем, хранящим из скромности инкогнито, но готовым идти на любые издержки во имя того, чтобы вытащить отсюда и вернуть человечеству гордость современного искусствоведения! И слава Господу, что есть еще в Федерации такие люди, благородные и нетщеславные, которым за доброе дело нужна только теплая авторская надпись на титульном листе прославленной монографии мэтра Баканурски...
Цветные бабочки метались все быстрее и быстрее.
Конечно же, они встретятся сегодня же, сразу после аудиенции у главы Администрации. А скорей всего прямо там же! Ведь не может же такая глыба, такой матерый человечище, как Анатоль Грегуарович, не быть на виду в этой затхлой глубинке, какой является приютившая его Валькирия...
Окно с грохотом распахнулось.
- Слушай, дорогой, - сверкнув темным пламенем очей, ласково сказал заглянувший в номер смуглый горбоносый красавец, украшенный длинными, изумительно пушистыми усами, - извини, как зовут, не знаю, ты не подскажешь, где моя Сулико?
- Кто? - изумленно вытаращился Крис.
- Сулико? Су-ли-ко, - терпеливо и настойчиво повторил джигит, застенчиво улыбаясь и глядя в глаза ошеломленному Крису с робкой надеждой. - Я, слушай, туда искал, сюда искал... ай-вай!.. думаешь, легко найти?!
- Понятия не имею, - не стараясь быть вежливым, отреагировал Руби, сообразив наконец, что имеет место быть пусть и незлонамеренное, но решительно ничем юридически не подкрепленное вторжение. - И вообще, это мой номер. И я вас, между прочим, сюда не звал!..
Усищи дрогнули, очи полыхнули.
- Вах, зачем грубить, генацвале? - горбоносый огорченно прицокнул розовым языком. - Не знаешь так не знаешь, какой разговор? Гаумарджос, кацо! Асса, Вороной, поехали дальше!..
Голова исчезла. Грянул конский топот.
- У вас нет сердца, молодой человек, - из платяного шкафа высунулась пропахшая нафталином сивая шевелюра давешнего борца за идеалы. - Вы сухарь, да-с! Он ведь давно ее ищет, и смею заверить, если и найдет, то в могиле...
Глаза его остекленели, как тогда, на площади.
- Потому что они убили ее! Они всех убивают! Но теперь у нас вновь есть шанс...
Вскочив на ноги, Крис как был, босиком, кинулся к шкафу. Он тоже собрался убивать. Но шкаф оказался пуст...
- Добегался... - посетила голову здравая мысль.
Но почему-то он вовсе не встревожился, а подошел к окну и, откинув занавески, выглянул наружу.
В город.
А города не было. И площади тоже. И рекламного щита.
Была только степь да степь, и одна только степь, и ничего, кроме степи, и по ковыльным просторам, сквозь пыльцу раннего заката, к синеватым отрогам далеких туманных гор уносил громадный вороной конь полуобнаженного смуглого всадника. Вились на вольном ветру длин-ные смоляные кудри, билась о конский круп тяжелая, красиво ниспадающая с широких плеч тигровая шкура, прыгала, ударяясь о каменное колено, длинная, слегка искривленная гвелиспирули12, и в небесную ширь легко и свободно рвалась бескрайняя, словно заросший муравами дол, гортанная песня...
А потом невесть откуда взявшийся здесь гере Карлсон, завернутый почему-то в простыню с прорезями для глаз, ухнул, гукнул, взметнул края белой ткани, и все это - и степь, и горы, и всадник вместе с лошадью вмиг рассыпались, обернувшись мириадами безостановочно порхающих разноцветных бабочек, и полудрема плавно перетекла в тихий и сладкий сон.
Крис засопел, уютно свернувшись в клубочек, а первым осознанным сновидением его стала большая, четкая, словно наяву, со вкусом оформленная вывеска, украшающая фасад утонувшего в зелени домика, похожего на полурастоптанную бонбоньерку: "Салон ЛЮЛЮ и ДОЧЬ. Все виды контактного массажа".
Сказать по правде, по дороге в "Денди" он постоял пару минут, глазея на эту вывеску, однако внутрь, хоть и хотелось, заглянуть все же не рискнул, поскольку черт его знает, какую гадость можно поймать в этой напрочь забывшей об элементарной гигиене галактической дыре седьмого стандартного разряда...
Он поостерегся зайти. И напрасно. Бывают случаи, когда вредно излишне осторожничать.
Поскольку, решись поверенный в делах подняться по трем скрипучим ступенечкам и позвонить в бронзовый колокольчик, встреча, которой он так жаждал, могла бы произойти задолго до вечера, притом без участия такой чуждой всему разумному силы, какой, увы, является планетарная Администрация.
Это во-первых. А во-вторых, не менее полусотни посетителей, регулярно наведывающихся в известный всей Козе домик-бонбоньерку, до сих пор не предъявляли никаких претензий ни к гигиене, ни к качеству сервиса.
И Анатоль Баканурски тоже не подцепил ничего этакого.
Во всяком случае, он искреннее на то надеялся.
И потому голос его, так и не слышанный Крисом, был хрипловато-мужествен, некогда водянистые глаза отливали сталью, а рука, размеренно помешивающая серебряной ложечкой ароматный чай, не дрожала...
- ... и можете мне поверить, милейшая Людмила Александровна, - профессор сдержанно покачал головою, - что был момент, когда, не стану скрывать, я решил, что все кончено... Finita la comedia13, так сказать. Их были сотни, нет, даже тысячи, этих скотов, этих грязных варваров! Но, - губы его искривила жесткая усмешка, - я не стал паниковать. Я ведь, кажется, рассказывал вам, что был когда-то боевым пловцом?.. - стекла очков ностальгически запотели. - И я вынырнул! А когда схватка окончилась, вокруг меня были трупы, одни только трупы. Ну и еще вот он... - доктор искусствоведения небрежно мотнул головой в угол, туда, где, сжавшись на табурете, сидело третье присутствующее в гостиной. - Вот так все и было, душенька вы моя...
- О, Anatole, - закатив в восторге густо подкрашенные глазки, проворковала хозяйка салона, - вы настоящий герой!
Не желая ни отрицать, ни подтверждать очевидного, доктор искусствоведения скромно потупился.
Да и к чему были здесь слова?
Эх, жизнь-жестянка, ни стыда у тебя, ни совести!
Кто бы узнал сейчас в этом раскованном человеке затрушенное чмо, прирабатывавшее в Шанхайчике мэром и отзывавшееся на кличку Проф? Никто. Потому что невзгоды меняют людей, и кто не сиживал в выгребной яме, скрываясь от необоснованных репрессий, тому вовек не понять, как закаляется сталь...
Там, на берегу, жизнь открылась профессору по-новому, и вид окоченевших тел его ничуточки не взволновал. Напротив! Эти злые, вопиюще некультурные люди никогда не могли, да и не желали понять душу столбового интеллигента. С какой же, спрашивается, стати столбовому интеллигенту скорбеть об их душах? Да, конечно, de mortuis aut bene, aut nihil14, но кривить душой профессор Баканурски, человек твердых принципов, даже в тот роковой день не собирался.
- ...жет быть, наливочки? - донесся до него голосок madame, но Анатоль Грегуарович ответил не сразу.
О ком прикажете скорбеть? О Гоге Бекасе, лежавшем наконец-то (свершилось, свершилось!) у его ног, скрутившись пополам? О плохом, жестоком человеке, который не только украл у беззащитного искусствоведа пять чинариков, но еще и побил своего мэра, когда тот возвысил голос протеста? Нет, брат, шалишь! Лишь плевка в лицо заслуживал такой негодяй, и Анатоль Грегуарович плюнул! И, представьте себе, попал! И не просто попал, а понял, что так и надо! Ибо лишь страх перед карой способен помешать скверным людям обижать людей хороших.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 [ 21 ] 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.