Чтение 21–й страницы книги ~Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды~

– Все когданибудь меняется, – проговорил Аллор, – может, чтонибудь удастся сделать. Может, Творец гнев на милость сменит – или Манвэ все надоест… – добавил он тише.

– Ага, Тулкас разлюбит войну, Йаванна разведет драконов, а Ульмо морская болезнь одолеет, – усмехнулся Намо невесело.

– Как знать… Пока все идет как идет, мы намерены наведываться к нему. А там… Задачи стоит решать по мере их поступления.

– Соберетесь еще – скажите, поможем. – Намо протянул Аллору браслет.

– Нам бы самим научиться справляться, а то все время тебя дергать…

– Да я что… Вот если бы самому… Но тогда точно шуму будет… Может, бежать им помочь? – неожиданно сказал он. Ниэнна широко открыла глаза. – Нет, это, конечно, невозможно…

– Это тоже стоит обдумать, – усмехнулись майар, – хорошо обдумать.

– Может, дома обдумаем? – устало спросила Эльдин минуту спустя.

* * *

– Похоже, мы нарушаем священный принцип благополучия бытия, – проговорил Аллор, лениво разглядывая крупную зеленоватоголубую звезду в левом углу, – никуда не лезть и ни во что не вмешиваться.

– А мы и не лезем – это нами интересуются. Кстати, а мы – я или ты, хоть раз его вообще соблюдали, этот принцип?

– Мм…

– Вот и я не помню. Меняться вроде поздновато.

– В нашито почтенные годы… – Аллор смиренно дождался, пока Эльдин поудобнее пристроит голову у него на плече, и прикрыл глаза, погружаясь в очередную реальность…

Глава 10

Второй визит должен был пройти легче: вместе с Намо неугомонная парочка немало поработала над связующей нитью, по которой проще было бы выбраться обратно. Помог и опыт блужданий в Пустоте, имевшийся у Эльдин.

И все же – коль скоро они выбрались оттуда незамеченными, значит, «замок» больше не действует? Или всетаки он настроен на когото определенного – известно, кого… Что скрывается за понятием «навсегда» в данном случае?

– Может, и впрямь помочь ему бежать? – Эльдин сидела за столом, положив на него локти, и крутила на пальце прядь волос.

– Бежать? В таком виде да еще с Ангайнор?

– На свободе, глядишь, придумает, как снять.

– Так ведь заклятая… Он даже браслеты снять не мог – всю Первую эпоху.

– Интересно, речь шла тогда о том, чтобы его изолировать или совсем уничтожить?

– Второе практически невозможно по определению. – Аллор постукивал длинными ухоженными ногтями по столешнице. – Если вообще над этим задумывались. А насчет побега… Его всем Валинором ловить будут.

– Ну уж и всем! – фыркнула Эльдин.

– Большинством, по крайней мере. Сказано: «навсегда», значит – навсегда.

– Ну держали бы еще гденибудь в Валиноре под замком, хоть в том же Мандосе, – зачем за Граньто выкидывать было? – кипятилась бронзововолосая майэ.

Аллор развел руками:

– Наверное, потому что в пределах Арды когданибудь, какнибудь да смог бы со временем приспособиться. Да и в Мандосе его уже держали. А вот оторвать от мира, с которым, по идее, неразрывно связан, – это куда хуже…

– Думаю, если он попытается вылезти обратно, это незамеченным не пройдет. Вот шуму будет…

– Потому Манвэ с остальными и обязаны следить, чтобы такого не случилось. Как написано: «…и навечно встали Стражи…» – ну прямо Мордор… – Аллор закурил.

– Ладно, даже если он осужден навеки, это не значит, что его навещать не положено. – Эльдин нахмурилась. – Дай прикурить.

– Чтото ты много курить стала, подружка, – сказал Аллор, протягивая ей светильник.

– Нервничаю, вот и курю. А что? Нам, майарам…

– Логично. Ну чем тебя успокоить, развеселить?

– Ну тебя – с тобой и так не соскучишься…

* * *

Странными были эти визиты, и в то же время уже во второй раз все казалось естественным. Непостижимым образом в давящей, мертвой Пустоте появилось ощущение чуть ли не домашнего тепла. Посиделки, да и только. Давно забывшие о доме странники создавали его там, где находились в данный момент.

Впрочем, присутствующих объединяло то, что у всех был «дом, которого больше нет», а по большому счету это и ко всем в Валмаре относилось. Но Валмар – Валмаром, а они здесь пробовали жить. Конечно, Пустота гасила цвета и звуки, заставляя все время чувствовать свои липкие щупальца, но непринужденной беседе помешать не могла. Равно как не мешала по мере сил приводить в порядок изрядно потрепанного Валу, – и его голос, рассказывавший недомайар о Песне и Эа, о замке Хэлгор и АстАхэ, и о многом другом, о чем больше не вспоминали на Арде, она тоже не могла заглушить. Гортхауэр с удивлением и некоторой досадой, которая постепенно растворялась, как грязный городской лед весной, наблюдал как его непутевый ученик, никогда не считавший его учителем, становился почти таким, как в первые дни их знакомства. И даже более открытым – с лица майа порой слетало равнодушие, в холодных глазах вспыхивали мечтательные отсветы… А взбесившая его девчонка, жадно слушающая сейчас рассказы Учителя… Иногда Черный Майа не узнавал и своего Валу – тот бывал похож на себя прежнего, еще до Первой войны. И вообще многое в поведении Учителя было ему непривычно – при новых знакомых выбрались на свободу присущие тому язвительность и ехидство, обычно сдерживаемые, дабы не смущать учеников. Доставалось от его языка и той, и другой стороне.

– И стоило вам ругаться? Ну почему все так? – допытывалась Эльдин.

– Так ведь нельзя иначе, кроме как по Замыслу! Шаг в сторону – попытка к бегству, прыжок вверх – попытка улететь…

– А тебе что, больше всех надо было?

– Видимо, да. Конечно, я же Враг, мне же весь мир нужен был, никак не меньше…

– Нашли, что делить…

– А что, плохо вышло? – утрированновозмущенно насупился Мелькор.

– Могли бы и получше, раз такие Айнур, – ухмыльнулся майа.

– Ну, наверное, я и испортил, кому ж еще.

– А теперь на кого все валить?

– На ложь, мною посеянную.

– А если бы ты вообще на Арду не совался? Тогда – как?

Мелькор както осунулся и чуть сгорбился, пытаясь поправить на плече полуистлевшую рубаху.

– Может, действительно все хорошо и тихо было бы. Менее интересно, на мой взгляд, зато ни войн, ни крови. С Ауле ничего бы не стало, да и с Манвэ… Сулимо его еще тогда прозвали, а сейчас… – Вала вздохнул.

– На самом деле история таких вопросов не терпит – ты же знаешь. Но, может, на следующем витке? – проговорила Эльдин.

– Мудрые говорят: «Пока живу – надеюсь», так у тебя этого добра, и жизни, и надежды, бесконечный запас, – улыбнулся Аллор.

– Да уж, чегочего… Да прокуто…

– А какой прок в ее, надежды, отсутствии?

Майа отпустил вторую руку Мелькора, ладонь выглядела значительно лучше, а до запястий добраться мешали наручники.

– Может, и с этим когданибудь справимся. – Майар усмехнулись. – Все же ничего вечного нет…

* * *

Какоето непонятное волнение, еле ощутимое колебание почудилось Королю Мира в тягучем воздухе Валмара Многозвонного. Мелькнуло – и пропало, оставив ощущение чегото недосказанного. Хорошее ли, дурное – дать этому оценку было сложно, хотя необходимо. А как же иначе? В Блаженной земле, вверенной его попечению, ничто маломальски значимое не должно пройти незамеченным для Владыки. Стихия его такая – поставленная на службу порядка.

«Сильнейший из Айнур, сошедший на Арду, ища господства над ней, всегда опасен, и ложь, посеянная им, бунт против благого Замысла, начатый им, как сорняки, ждут своего часа, чтобы вновь прорасти…» – и чтобы их выпололи – под корень, это его, Манвэ Сулимо, дело. Творец благ, и возвышает верных Ему, а неверных жестоко карает – для этого есть преданные слуги, и он, Король милостью Эру Илуватара, – первый. Чтобы оградить других от ошибок, за которые платят – ТАК… Все правильно. Пусть не любят, лишь бы слушались. Насчет любви народной у Повелителя Айнур иллюзий не имелось. А спектакли, если комуто от этого легче – пусть будут. Самому же в это верить – «…милая, может, я идиот, но я не дебил…». Откуда берутся в голове такие слова? Музыкой навеяло, гм…

И все же что за возмущение качнуло невидимые стены окружающего Блистательный Аман покоя?

«Дознаюсь, ничего никуда не денется», – размышлял Манвэ, глядя на величественно садящееся за гребни Пеллор солнце, – тоже, между прочим, подарок Единого. Возникло себе – и все. Хорошая вещь. А то либо столбы подкопают, либо деревья поедят, и сиди в темноте по милости неугомонного братца. Тьма – это просто отсутствие Света. Значит, вместе они существовать не могут? Нет. Вот и Эру то же самое говорит. А этот мятежник говорил про Свет, идущий из Тьмы… Абсурд. Игра парадоксального ума. А звезды ночью? Для чегото же она, ночь, понадобилась? Наверное, и Солнцу, что бы оно из себя ни представляло, отдых нужен… Интересно, кого им заведовать приставили? Ладно, и так дел хватает. Они, дела, всегда почемуто находятся.

Теперь вот еще одна неясность. Исходящая, по ощущению, из чертогов Ниэнны. Что у нее там? Уж не пытается ли связаться с Мятежником? В принципе такая возможность есть, то есть нет, нету ее, такой возможности, Врата запечатаны, причем печатью Вечности… Но что же происходит там, у порога Пустоты? Уж не пытается ли ОН (ну надо же его както называть, хоть мысленно – неназываемого) выбраться, вернуться? Чепуха. Это невозможно сделать – оттуда, и магическая защита его не пропустит. Да и дальше Валмара ему не уйти. И куда – теперь в особенности? Но… вдруг? Он – в Валиноре? Снова смута? Брожение в умах? Разлад? Да не может этого быть – никогда… Но проверить стоит. В самое ближайшее время.

* * *

Аллор неторопливо направлялся домой. Чтото разбудило его утром – даже на той глубине, где они жили, чутье подсказывало ему, день или ночь на поверхности. Выскользнув изпод одеяла, не потревожив Эльдин, он решил учинить прогулку. Навестил полюбившееся им обоим небольшое, неправильной формы озерцо, стиснутое скалами отрога Пеллор, что примыкает к чертогам Намо. Нарвав там бледноголубых цветов, в немереном количестве облепивших каменистый берег, сплел странной формы венок и, водрузив его на голову, двинулся восвояси. Венок предназначался, разумеется, Эльдин. Ритуал не ритуал, а приятно. Цветы они любили оба.

Проскочив мимо жилища Владыки Судеб, майа спустился в глубину Залов. Внезапно краем зрения он уловил некую тень. От пришельца волной ударили бессильная злость и какаято застарелая тоска. Впрочем, он начал меняться: ярче проступали краски, сгущалась плоть.

«Это похоже на майа», – подумал бывший кольценосец, наблюдая метаморфозу. Незнакомец напомнил ему Гортхауэра тех, нуменорских времен, сходство было разительным, хотя ростом этот был чуть поменьше, и волосы – более гладкие, а глаза – темные и невеселые. Обретя осмысленное выражение, они уставились на обитателя Залов.

– Ты кто? – спросил вновь прибывший, похоже, просто чтобы нарушить молчание. Впрочем, здороваться в Обители Мертвых?

«Он бы еще про погоду спросил», – подумал ехидно Аллор, а вслух сказал:

– Ваш вопрос несколько пространен для приветствия; впрочем, зовут меня – Аллор. Позволите узнать ваше имя?

– Действительно, вы правы. – Майа, смутившись, перешел на почтительный тон: – Я просто не ожидал встретить тут когото живого, тем более майа, да еще незнакомого. Мое имя – Курумо.

«Курумо! – вот так встреча…» О ком о ком, а об ученике Ауле Аллор слышал немало. Великий Кузнец часто вспоминал его – с теплом и грустью. Собственно, он и о Гортхауэре худого слова не сказал, но Курумо – Ауле явно тосковал по нему, ушедшему вершить волю Валар в Средиземье.

Показывая новым майар работы Искуснейшего, Кузнец рассказывал об ученике, впрочем, довольно скупо и без явной охоты, если дело не касалось искусства. Аллор без труда понял, что Курумо в Средиземье знали как Сарумана, а о владетеле Ортханка он был наслышан – от того же Саурона, который, судя по всему, люто ненавидел главу Белого Совета. Впрочем, тогда причины подобного отношения мало интересовали девятого назгула. Черная Книга добавила несколько сочных штрихов к портрету ученика Ауле, бывшего, как оказалось, творением Черного Валы. В голосе Кузнеца, когда тот говорил о Курумо, читались горечь вместе с какойто затаенной нежностью и – ощущение вины… Сопоставив все, что им было известно, майар поняли: Саруман сделал выбор – нелегкий и страшный. Между сотворившим и воспитавшим. Правда, обстоятельства, повлиявшие на решение, были неясны, но, собственно, какое им дело до него – искуснейшего и верноподданнейшего? Расспрашивать Кузнеца в любом случае не хотелось: запуганный, казалось, навсегда, боящийся чтото не так сказать или сделать, он внушал жалость. Способный творить красоту, имеющий власть надо всем, что хранила в своих недрах Арда, он лишь исполнял – от и до. Что сломило могучего Валу, они не знали, хотя чувствовалось: какоето потрясение, некогда им пережитое, наложило печать на дальнейшее его существование. Навсегда. Это случилось с ним очень давно, еще до того, как он сковал Ангайнор; то, что он создал – цепь, было лишь следствием. Так или иначе, творцом он быть перестал, и сам так считал в первую очередь, хотя изделия, выходящие из его рук, отмеченные печатью высокого мастерства, отличались изысканностью цвета и совершенством формы… Но все же чтото незавершенное было в них, и не та недосказанность, сообщающая произведению манящую, чарующую тайну, но ощущение надлома, срыва, недопетой, прерванной на полувздохе песни.

И вот теперь эта встреча в Залах. Наверное, если бы не знакомство с Мелькором, бывшему назгулу было бы до Курумо, хоть он Гортхауэру и брат родной, не больше дела, чем до многих других, с кем случалось беседовать, но сейчас… Захотелось понять, как смог майа сделать это – привести в исполнение подобный приговор. Знакомый с жестокостью не понаслышке и сам не являющийся образчиком милосердия, Аллор все же не понимал, как Курумо смог совершить подобное. Страх? Угодливость? Месть? Если последнее, то что сделал с ним Мелькор – со своим майа?

Сейчас перед Аллором стояло создание, в глазах которого… нуменорцу доводилось видеть достаточно самоубийц, чтобы узнать такой взгляд. «Ауле только подобную физиономию наблюдать не хватало, – подумал он. – Надо с этим сокровищем чтото сделать, хоть чаем напоить, что ли. Заодно посмотрю, что за тварь такая. Не больното и хотелось, конечно, но нельзя же его таким наверх выпускать». Общение с Ирмо, похоже, не прошло даром. «С кем поведешься, так тебе и надо…» – мысленно показав себе язык, Аллор решил все же поболтать с «возвращенцем».

– Я наслышан о тебе, Курумо, – произнес он. Курумо внимательно посмотрел на незнакомого ему прежде майа. Чей он? Цвета, в которые был облачен Аллор, могли сбить с толку кого угодно – серебристополынного цвета рубашка и пурпурнофиолетовые, почти черные штаны, заправленные в темносерые мягкие сапоги, вызывали в памяти по меньшей мере двух Валар – братьев Феантури. Он что, обоим служит? Но ни внешне, ни манерой держаться собеседник Курумо на них не походил – скорее, холодный, чуть насмешливый взгляд и легкая ирония напоминали Манвэ. Впрочем, выглядел незнакомец вполне доброжелательным. А облик… Курумо наконец понял, где встречал такой тип – дунэдайн, даже, если точнее, – эльфиниты из королевского рода, потомки Лютиэни… Уж на Арагорна он в свое время насмотрелся, а собеседник Курумо походил на короля Элессара – фамильное, можно сказать, сходство. И откуда такое чудо в Залах? Видимо, последние слова Курумо произнес вслух, задумавшись, потому что ему ответили:

– Живу я здесь. То есть мы.

– Кто – мы?

– Я и моя подруга.

– Аа… – понимающе протянул Курумо, хотя не понял абсолютно ничего. Странный майа чуть заметно ухмыльнулся.

– А ты – майа Намо? Или – ученик?

– Нет, просто живу в его Залах. Я ничей майа. Курумо недоуменно вскинул брови:

– А кому же ты служишь?

– Никому. Еще не выбрал. Великой милостью Манвэ мне дозволено осмотреться, прежде чем выбирать служение. Вот и осматриваемся.

Аллор присел на ступеньку и закурил. Курумо жадно уставился на дымящуюся палочку. Майа протянул ему портсигар, тот взял самокрутку, прикурил и с наслаждением затянулся. Вот это табак так табак, получше несчастного хоббичьего зелья… В глазах «благодетеля» блеснула усмешка.

– А откуда тебе такая милость, позволь полюбопытствовать?

Аллор отметил, что глаза пришельца ожили, застывшие черты лица слегка оттаяли.

– Возможно, за мой скромный вклад в победу Света над Тьмой.

– Вот как? А что ты сделал? Ты… тоже был в Средиземье?

– Разумеется.

– И мы не встречались там? А где же ты был?

– В Мордоре.

Аллор не отказал себе в удовольствии наблюдать выражение лица бывшего главы Белого Совета. Основные вехи его биографии был и известны в Валиноре, а вот некоторые перипетии жизненного пути вполне могли быть общепроходной темой для разговора. Все равно, видимо, в дальнейшем у Ауле встречаться будут – если Курумо за его деятельность, буде она откроется, не влетит как следует…

– Там?! Как ты попал туда? – Глаза Курумо, и без того не маленькие, заняли чуть ли не половину лица.

– Из Нуменора.

Слова Аллора на какойто момент сбили Сарумана с толку. Его собеседник был майа – так при чем тут Западное королевство? С ума он сошел, что ли? Так ведь майа же… А вдруг и впрямь все же умудрился спятить, и его держат в Залах, чтобы не пугал народ? Так ведь на то Сады Лориэна есть. В смысле лечить, а не психов держать. Курумо опасливо покосился на Аллора. Тот рассмеялся:

– Не бойся, не укушу. Майар с ума не сходят. Я действительно оттуда – разве по мне не заметно? Ты же видел дунэдайн.

– Но ты же майа… А в Мордоре… Кем же ты там был?

– Назгулом. – Озадаченный вид бывшего главы Белого Совета забавлял Аллора. Курумо чуть не поперхнулся дымом и невольно слегка отшатнулся: воспоминание о визите кольценосцев в Ортханк было не из приятных.

– Кольценосцы… Да уж, я даже имел несколько сомнительное удовольствие наблюдать парочку вблизи… – Майа подозрительно разглядывал нового знакомого, никак на черный ужас Средиземья не похожего.

– Но ты – был одним из них? Уж не ты ли тогда у меня был? – Ненормальность ситуации выбила его из ступора и даже, как ни странно, развеселила – несколько нервно, впрочем.

– Нет, не я. Я было вызвался, а Саурон мне и говорит: мол, тебе бы только потрепаться, и у этого типа белорадужного язык без костей, потом тебя до Второго Хора ждать придется…

Курумо расхохотался – некая доля правды в словах Черного Властелина имелась. Они уже не меньше четверти часа болтали, сидя на ступенях одной из бесчисленных лестниц, опутывающих Залы. Аллор усмехнулся в ответ:

– Хотя самто ГосподинУчитель с тобой по палантиру долго ругался.

Курумо нахмурился. Потом спросил:

– Так чем же ты, будучи назгулом, помог Светлым? – Вопрос о том, как вообще майа мог стать кольценосцем, он решил оставить на потом: и так голова кругом идет.

– Так, немного: там предупредил, сям пугнул, гдето внимание отвлек. Не мог же я сам Кольцо истребить.

– С чего это ты вдруг таким дивным стал?

– Пока оно существовало, никто из нас не мог покинуть Арду.

Аллор встал:

– Ну что, пойдем?

– Куда? – слегка насторожился Курумо.

– К нам. Выпьешь чегонибудь, развеешься. К тому же есть корыстный интерес – я для Ауле эскиз набросал и бутылку хорошего вина у Мелиан добыл, – заодно возьмешь, занесешь ему, хорошо?

Курумо пожал плечами – почему бы и нет? Потом спросил:

– А где же вы в Залах обитаете – это ведь не для живых?

– Отчего же? Мелькор вон аж целых триста лет прожил.

– Что?! – Майа остановился как вкопанный. – В его камере? В таком месте?

– Место – это только место. Отношение к нему и, соответственно, условия пребывания там сильно зависят от памяти, с ним связанной…

За разговором они подошли к двери, ведущей в недоброй памяти зал, ставший домом для сумасшедших майар.

Аллор приоткрыл дверь:

– Эльди, ты не спишь? У нас гость.

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро… – послышался чуть заспанный девичий голос. – Впрочем, эта мудрость весьма относительна, – добавила его обладательница. Зашуршала ткань.

– Входите! – раздалось изза двери минуту спустя. Переступив порог, Курумо с удивлением воззрился на хозяйку, облаченную в полупрозрачную сумеречносерую ночную рубашку, расшитую по вороту и подолу желтоватыми ирисами. Впрочем, большая часть фигуры тонула в пушистом темнозеленом платке. Курумо представился. Любезно улыбнувшись, она грациозно указала ему на стул.

«Это еще сокровище откуда?» – мысленно обратилась она к Аллору.

«Да в Залах с ним столкнулся».

«Ну и шел бы он…»

«Что его, прямо с полоборота посылать? Нет же явной причины. А истинную причину стоит ли объяснять?»

«А зачем объяснять? Может, ты не в духе…»

«А мне кажется, неплохой повод разобраться, что за тип».

«Интерес собачий!»

«Знаешь, помоему, многое несколько сложнее».

«Да уж попростому здесь както вообще не бывает. Но ты прав. И уж точно не нам его судить – не зная точно. А то и в тебя можно камень бросить».

«И еще какой!» – Аллор усмехнулся, прервал мысленную связь и покосился на гостя – не поймал ли чтонибудь. Тот не заметил его взгляда – пристально смотрел на кольцо в стене.

В кольцо был вставлен факел, а над ним расположилась некая конструкция, на которую очень удобно было ставить чайник. Туда его Аллор и водрузил, пока Эльдин доставала чашки. Кинув взгляд в сторону Курумо, она поинтересовалась:

– Может, чтонибудь покрепче?

Майа както слишком поспешно кивнул. Зеленоглазая майэ достала с полки пузатую бутыль с настойкой – Мелиан в настойках толк знала и с подопечными знанием и результатами его применения делилась щедро. Налила в кубок густофиолетовую жидкость с пряным, хищным, чуть сладковатым запахом.

– Что это?

– Одни милые цветочки – не помню, как их зовут.

– Ну что, с возвращением? – поднял бокал Аллор.

– Можно и так. – Курумо залпом выпил.