— Какие то жалкие сто километров, — разозлился подполковник, — мы тащимся второй день, а теперь еще и завтра!
— Здесь километры немереные, — виновато вздохнула Жасмин. — Сказка…
Ей было очень неудобно перед Ильей. В голове не укладывалось, что родной отец мог пойти на такое. Красть детей! Она стиснула зубы. Ну доберусь я до него!
— Глядите, опять следы! — Шухерман радостно засмеялся.
Они натыкались на них уже не в первый раз. Корабль Синдбада, видать, не первый месяц бороздил пустыню в поисках пещеры Сим-Сим.
— А вот и утопленники, — сообразил Молотков.
Караван поднялся на очередной бархан. Зрелище, открывшееся перед ними, впечатляло.
— О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями? — мрачно вопросил Илья.
По обеим сторонам синусоидальной борозды, проделанной кораблем, грудами лежали мертвецки пьяные голубые тела. Рядом валялись измочаленные обломки весел.
— Это была эпическая битва, — хмыкнул Молотков. — Давай посмотрим?
— Некогда, — отмахнулся подполковник. — Вперед!
Не успел караван скрыться за горизонтом, как одно из голубых тел зашевелилось, со стоном выдрало свои члены из раскаленного песка и, опираясь на обломок весла, приподнялось. Похоже, тело пришло в себя так быстро потому, что было единственное трезвое среди всей этой поверженной массы. Махмуд тупо освидетельствовал размочаленное об его голубую голову весло, посмотрел в сторону удаляющегося каравана и утробно зарычал:
— Прошли… опять прошли!
Взгляд его упал на одну неподорвавшуюся «мину». Внутри склянки с экстра-эликсиром плескался упившийся в зюзю ифрит. Махмуд выдернул пробку, вытряхнул его оттуда и одним махом осушил бутыль.
— Ну, Папа, держись!
Главнокомандующий войсками Иблиса щелкнул пальцами и одним махом догнал караван. Он материализовался прямо перед мордой верблюда, который от неожиданности сначала его оплевал, а потом, забыв притормозить, немножко потоптал. Ну это уж было слишком. Второй раз за день оказаться мордой в песке! Махмуд рывком поднялся.
— Папа!!! Выходи на смертный бой! — тряхнул он обломком весла.
Илья усмехнулся, спрыгнул с верблюда.
— Ой, — испугалась Жасмин, — да это же ифрит. Сейчас магичить будет.
Алкогольные пары заставили Махмуда забыть про маскировку. Тело его краснело буквально на глазах.
В отличие от остальных членов синдиката Тридевятого, Молотков прекрасно знал возможности подполковника, а потому соскочил со своего верблюда и выдвинулся вперед.
— Да куда уж тебе с самим Папой биться! Ты сначала с его младшим братом справься.
— Это с тобой, что ль? — презрительно фыркнул Мурзик, плюхаясь со своего верблюда прямо под ноги лейтенанту.
— Нет, с тобой, — обрадовал его Олежка, отвешивая любимчику Яги смачный пинок.
Кот с диким мявом взвился в воздух, испытывая огромное желание порвать первого, кто попадется на его пути. Этим первым оказался Махмуд. Бедолага даже помагичить не успел, как вновь оказался втоптанным в песок.
— А теперь разберемся с тобой, — повернулся Баюн к лейтенанту.
— Мурзик, фу! — Олежка торопливо ретировался за своего верблюда.
— Сейчас я тебе дам «фу»!
— Мурзик, когти убери, — заволновался за своего подчиненного подполковник.
— Сейчас кое-кому глазки выцарапаю и уберу, — фыркнул разгневанный Баюн.
Утихомирить разбушевавшегося кота было не так-то просто. Возможно, именно поэтому команда Ильи не заметила, как недобитый враг зашевелился. Махмуд в очередной раз выдернул свою физиономию из песка.
— Всех закопаю… — прохрипел он и начал магичить.
И никто не заметил, как из-за соседнего бархана выглянул испуганный Омар. О чем Папа думает? Его же сейчас…
Гибель Папы на этом этапе его не устраивала. Визирь голубым ужом скользнул к главкому Иблиса, подобрал выпавший из его рук обломок весла, со всей дури огрел им Махмуда и испарился, радуясь, что сумел сделать все так элегантно, красиво и незаметно. Задержись он еще на мгновение, то увидел бы, что помощь его слегка запоздала. Удар весла оборвал заклинание на половине, и сработало оно, соответственно, тоже наполовину. Но тем не менее и этого по горло хватило команде Ильи. Они оказались закопанными в песок именно по самое горло. Все, кроме Мурзика, сделавшего в этот момент гигантский прыжок, намереваясь вцепиться в своего обидчика. Это его и спасло.
38
О такой удаче Мурзик мог только мечтать. Из песка торчала вереница верблюжьих и человеческих голов. Но, что самое главное, одна из этих голов принадлежала Олежке Молоткову — нерадивому наймиту, только что смертельно оскорбившему своего нанимателя. Было и еще одно обстоятельство, несказанно радующее злопамятного Баюна. Голова эта оказалась закопанной среди зарослей верблюжьей колючки и была надежно скрыта от посторонних глаз. Вот он, его час! Час расплаты! Мурзик довольно потер лапы. Ну держись, лейтенант. Месть так сладка!
Первым делом он откопал свою безразмерную котомку, выудил оттуда бурдюк из личных запасов Веселого Али, саперную лопатку, зловеще улыбнулся и пошел мстить. Усевшись на хвост у головы своего мучителя, Баюн воткнул лопатку в песок, душевно отхлебнул из бурдюка, облизал усы и только после этого лениво спросил:
— Давно здесь сидим?
Молотков неопределенно хмыкнул.
— Чего-чего? — выставил ухо Баюн.
Лейтенант демонстративно отвернулся. Подыгрывать пушистому наглецу он не собирался.
— Ну вот, — загрустил Мурзик, — нами брезгуют… — Он отхлебнул еще раз. — Мы спешим и падаем… страдаем, можно сказать… как там Олежка, дружок наш закадычный? Может, в беду попал? Может, помощь нужна? А нами брезгуют… — Баюн чуть не прослезился от такой несправедливости. — Вот они, друзья… — Мурзик отложил в сторону бурдюк и взялся за лопатку. — Бритва, — восхитился он, затачивая острием коготки. — Жасмин передать ничего не хочешь?
— Это еще зачем? — не выдержал Молотков.
— Дело шахтерское, оно такое… опасное… ошибся на миллиметр — и все! Заказывай белые тапочки. Ну-с, начнем тебя спасать.
Баюн сделал зверскую морду, поплевал на лапы, взялся ими за черенок, душевно размахнулся… Разумеется, он не собирался опускать лопату на голову своего мучителя, но голова-то этого не знала… Баюн замер. Перед ним был девственно чистый песок. Мурзик похлопал глазами, повернулся… Голова Молоткова была уже за его спиной. Она по-прежнему торчала из песка и, похоже, сама не понимала, как туда переместилась.
— Ух ты… — удивился кот, сразу забыв про свои обиды, и ради эксперимента замахнулся еще раз… — Мя-а-ау!!!
Мурзик завис в воздухе, схваченный за шкирку лейтенантом. Лопатка была уже у него в руках. Не отпуская кота, Олежка вытер рукавом пот со лба и искренне удивился:
— А говорили, искусству ниндзя нужно учиться всю жизнь. Пять секунд — и все дела!
— Я очень хороший учитель, — проникновенно сообщил ему Мурзик, извиваясь в воздухе.
— Нет. Это я хороший ученик, — возразил Олежка.
— Так прояви уважение… — попытался вякнуть Баюн.
— Обязательно, сэнсэй, — зловеще прошептал лейтенант.
Мурзик посмотрел в глаза мучителя, которому так и не сумел отомстить, и понял, что дела его плохи.
О развитии дальнейших событий он мог судить, ориентируясь только на слух. Обзор закрывали колючки. Голова его торчала из песка в том же самом месте, где перед этим торчала голова Молоткова. Он сердито фыркал, слыша бодрый голос своего нерадивого наймита: «Женщины и дети вперед, животные в последнюю очередь!» — злорадно хихикал, приветствуя ответную реакцию верблюдов, оплевавших его мучителя с головы до ног, мрачно прислушивался к радостным голосам всех освобожденных из песчаного плена.
— Так! Ну все в сборе? — донесся до него бодрый голос Ильи.
Мурзик гордо молчал. Он был уверен, что уж его-то, белого и пушистого, не забудут.
— Все!
— Все!
— Грузимся и вперед!
— Как? — опешил Баюн. — А я? А я-а-а?!! — душераздирающе завопил он во всю мощь своей кошачьей глотки.
Громовой хохот сотряс пустыню. И только тут до Мурзика дошло, что уши есть не только у него. Его задушевную беседу с мучителем слышала вся команда Ильи.
39
— Сколько у нас еще запасов, Маруф?
— Ой, много, хозяин! Ой, много!!! Клиентов совсем мало! Одна шантрапа…
— Шайтан! — возмутился Саид. — Совсем из ума выжил, да? Бизнес порушить хочешь? Где еще таких дураков найдешь? На них все держится! Еще слово — бешбармак из тебя сделаю и всю чайхану даром накормлю, может, подавятся твоими вонючими кишками и подохнут от несварения…
Чайханщик заткнулся. Шеф-повар тихонько хихикнул и так же тихонько слинял на кухню. Этот разговор за последние три года уже успел войти чуть не в ритуал. С тех пор как сорок разбойников перестали заглядывать к нему на огонек после удачных налетов на караваны, бизнес Саида стремительно начал хиреть. Он держался только за счет странных пришельцев, заполнивших пустыню вокруг Багдада-101, живущих исключительно на старые, наворованные далеко отсюда запасы. Грабить вокруг особенно было уже некого.
Караваны предпочитали делать чуть не тысячекилометровый крюк, лишь бы не заходить в опасную зону.
— Отморозки…
Саид грустно посмотрел на чайхану, поделенную на четыре части невидимой чертой. Вернее не части — зоны! В каждой из них клубилась своя мафия. Раньше чайханщик и слов-то таких не знал. А теперь — пожалуйста: коза ностра, якудза, триада, нечистые… последние были больше всех милы его сердцу. С ними все понятно. Свои в доску. Прогуляют все, что есть, и обратно в пустыню. Но остальные…
Саид тихонько застонал. Остальные упорно держались за свое место в чайхане, как он ни повышал цены. Экономили на всем, но держались. Убыток терпел не только он, но и его хозяин Ад-Димирияту, лично основавший этот бизнес. В целях экономии продуктов он намагичил чайхану так, что, пока не съедено последнее зернышко риса, она обязана прыгать по пустыне в поисках алчущих и жаждущих и только потом на дозаправку — в Багдад-101. Они не дозаправлялись уже третий месяц.
— Аллах, пошли нормального клиента, — взмолился Саид, ни на что особо не надеясь. — Пошлешь, даром всех накормлю, один хрен все давно протухло.
И Аллах услышал его молитвы. Дверь с треском распахнулась, и внутрь вкатился мохнатый коричневый клубок. Клубок прокатился по нейтральной полосе и развернулся в самом центре чайханы на пушистом персидском ковре. Ковер был тоже нейтральный… временно. Обычно посетители соскакивали с него и спешили каждый в свою зону, что обеспечивало относительную сохранность чайханы, но, если попадался новичок, не принадлежавший ни к одному из кланов…
— Вай ме… — простонал Саид, хватаясь за голову. — Аллах, за что караешь? Я же просил приличного клиента!!!
Чайханщик стукнулся лбом об пол и на карачках пополз на кухню. Это была тоже нейтральная зона. Для него и повара. По негласному сговору мафиозных структур кормильцев не трогали.
Под алчными взорами завсегдатаев чайханы Чебурашка невольно съежился, вцепившись в свой неразлучный портфель.
— Это наш, — зловеще произнесла темная фигура в маске.
Чебурашка затрясся. Браслеты и гайки зазвенели так, что глаза из всех четырех зон загорелись еще ярче.
— С чего ты взял? — гневно топнула мохнатая туша из зоны нечисти. — Маленький, ушастый…
— И шерстка подходящая, — провыл из той же зоны оборотень, кровожадно оскалив пасть.
Глава триады, толстяк с животом неимоверных размеров, с трудом поднялся со своего ковра и мрачно произнес тоненьким голоском:
— Зверушка ваша, золотишка наша.
Перепуганный насмерть Чебурашка торопливо скинул с себя все золото, ножкой пододвинул его в сторону триады и вновь попытался спрятаться за портфель.
Такой несправедливый дележ так возмутил всю чайхану, что она взревела человечьими и нечеловечьими голосами. Больше всего расстроился глава якудзы. Он рванул на себе грязное, запыленное кимоно, обнажив покрытое татуировками тело, прыгнул вперед и попытался на лету вырвать из рук домового портфель, единственный предмет, на который пока еще никто не покушался… кроме него, неразумного. Завершил он полет, торпедировав своей самурайской головой пухлый живот главы китайской мафии. Бывший чемпион по сумо встать от такого удара уже не смог. Это послужило сигналом. Чайхана как с цепи сорвалась. Все били всех, но в первую очередь новичка. В него летели кинжалы, звездочки, но он был неуловим. Чебурген Великий и Ужасный ласточкой порхал по чайхане, отражая и нанося удары своим портфелем. Пиком разразившегося в чайхане Армагеддона был момент, когда он поймал зубами кинжал, отбил на потолке чечетку, крикнул «Асса!!!», в результате чего нокаутировал рукоятью выпавшего ножа пробегавшего внизу дона Корлеоне и спикировал вниз, припечатав беднягу к полу. Глава итальянской и сицилийской мафии возразить ничего не смог.
Как только шум в зале утих, чайханщик Саид осторожно выполз из кухни. Вокруг лежали неподвижные тела. На нейтральном коврике сидел маленький испуганный зверек. Его большие круглые глаза виновато смотрели на чайханщика. Не менее круглые и большие уши смущенно подрагивали, ручки деликатно выковыривали из зеленой кожи портфеля звездочки и кинжалы…
40
— Может, устроим привал? — беспокоился Молотков, сочувственно глядя на Жасмин.
— Я не устала, — хмуро буркнула девица.
Чем ближе она была к родному дому, тем тяжелее становилось на душе. Встреча с отцом ее пугала. Может, все-таки ошибка? Не мог, ну не мог он украсть детей! Околдовали? Чтобы заколдовать владельца кольца Соломона, такая сила нужна… так что же с ним случилось?
— Некогда, — отрезал Илья, понукая своего верблюда. Нетерпение его было так велико, что он лично встал у «руля», заставив воришку корректировать его движение, что тот и делал, украдкой сверяясь по карте.
— Впереди оазис! — радостно крикнул Шухерман. — Следующая остановка Багдад-101!
— Там кто-то есть, — напряг зрение Олежка Молотков. — Нет… почудилось.
— Что?
— Да вроде что-то там мелькнуло между пальм…
Глаза не подвели Молоткова.
— К-к-классно оттянулись! — пьяно икнул Люцифер. — К-к-куда теперь?
— Пл… пол… жись на меня, — качнулся в его сторону Кощей, в результате чего они оба положились на медведя. Тот даже не соизволил проснуться. — О!!! Шкура. Берем…
В зюзю пьяный бессмертный злодей встал с Люцифера, вцепился в шкуру и, натужно упираясь ножками, поволок ее вместе с дьяволом за собой.
— А на… пи-и-и… она нужна? — полюбопытствовал нечистый, тоже пытаясь встать.
— Трофей. К стене прибью.
— А за что ты ее держишь, Кощик?
— За хвост.
— Он, вроде, у них маленький, — почесал затылок Люцифер.
Очередной рывок сбросил его на землю.
— З-з-значит, на Буян? — уточнил нечистый, заползая обратно.
— Рано. Я тут еще пару злачных мест знаю…
— Гони!!!
Бессмертный щелкнул пальцами, и отпускники с легким хлопком исчезли. Несколько минут над оазисом стояла тишина, затем раздался судорожный всхлип. Под чьей-то неосторожной ногой хрустнула ветка. Со всех сторон сразу зашипели.
— Да свалили они… пи-и-и…
Что-то затрещало, зашумело, и на свет божий появились аборигены. Изрядно помятые, в разодранной одежде, они спускались с пальм, выползали из кустов, выкапывались из песка, испуганно озираясь и готовые в любой момент нырнуть обратно.
— Пи-и-и… что-то мы сделали не так, — расстроенно сообщила коллегам гули с огромной дулей под глазом.
— Пи-и-и… точно, — согласилась другая красотка, пытаясь поправить сбитую набок грудь.
— Надо было возвышенней… пи-и-и… — прошипела слегка расплющенная третья, подползая к товаркам по-пластунски.
— Да куда уж возвышенней, — простонала четвертая, пытаясь разогнуться, схватилась за поясницу, да так и осталась в той же позе. — У меня после этого… пи-и-и… до сих пор… пи… болит.
— Это ты про что?
— Про голову, дура! Опохмелиться нечем!!!
— У-у-у!!! — завыли все дружно в голос. Похоже, эта проблема была у них общей. Кощей с Люциком отрывались на славу.
— Кто вас расстроил, красавицы? — деликатно кашлянул Молотков.
Увлеченные своими страданиями гули не заметили прибытия новых клиентов.
— А вы откуда, мальчики? — настороженно спросила первая гули, подозрительно ощупывая глазками караван.
— Издалече, — сердито буркнул Илья, — с северных земель мы…
— П-и-и-и… — хором завопили гули.
Кто-то рванул в кусты, кто-то взметнулся на пальму, кто-то торопливо закопался обратно в песок.
— А что такое «пи-и-и…»? — дернула за рукав Молоткова Жасмин.
Олежка густо покраснел. Перевести это было очень трудно.
41
— Чем они занимаются?
— Кушают, — лаконично ответил главный визирь. — Долго спорили, во что будут играть после обеда, в конце концов составили список и отдали на ваш суд.
— Огласите! — обрадовался король.
Гассан откашлялся и огласил:
— Первое. Прятки.
— Ни в коем случае! — ужаснулся король. — В прошлый раз я от страха за них чуть с ума не сошел!
— Хорошо, они вовремя проголодались, — деликатно намекнул на свои собственные заслуги Гассан, выманивший малышей из укрытия запахом ароматного плова.
— Что еще?
— Второе. Салки.
— Как в них играют?
— Бегают друг за другом. Кого поймают, бьют куском сала.
— Не пойдет, — вздохнул король, — среди правоверных живем, а им шариат не позволяет. Откуда сало возьмем? Дальше.
— Третье. Выше ножки от земли…
— Это как это? — замер король в предвкушении.
— Тут такая дикая инструкция, — честно признался Гассан, — что я… как это они говорят? Во! Ни фига не понял! Магию применять нельзя, бить только по тем, кто на ногах, да еще и материален, а у кого ножки выше поп… одной точки, того бить опять-таки нельзя… Нет, наши ребята запутаются. Им нужно чего попроще. Вот под пятнадцатым пунктом — захват замка. Думаю, справимся. Утверждаем?
— Разумеется! Наследника идея?
— Угу. В первый раз, говорит, они его слишком легко взяли. Все сразу сдались.
— Замечательно! — потер руки Ад-Димирияту. — Интересно, как они будут штурмовать стены?
— А они и не будут. Штурмовать будем мы. На этот раз наследники хотят защищать трон.
— Круто! — соскочил с трона король. Он, как и Гассан, успел нахвататься от детишек всяких новомодных слов. — Я пойду готовить войска…
— Ваше джинновское величество, — деликатно тормознул его Омар, — негоже детишек без присмотра оставлять. Как бы чего не вышло.
— Это да, — почесал затылок король, — придется вам поскучать. Вы с Гассаном вне игры. Наследников охранять будете.
— Слушаю и повинуюсь, — склонился в почтительном поклоне Омар, пряча радостный блеск в глазах. Это как нельзя лучше отвечало его планам. Он прекрасно знал, что Папа уже на подходе.
Когда детишки закончили трапезу, все уже было готово к штурму. Армия Ад-Димирияту стояла плотными рядами у стен, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу. Появление защитников было встречено радостным воплем.
— Ну что, начинаем? — спросил король у Аленки.
Влодавец Леонид
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Андреев Николай
Контровский Владимир
Беляев Александр