Чтение 21–й страницы книги ~Грабители~

С ним согласились Толстый Бено и Красавчик, прозванный так за огромный
шрам, проходивший через все лицо.

- Испепелю, грешники. Испепелю! - завопил вдруг ворвавшийся в прачечную
сумасшедший старикан по прозвищу Бешеный. Кем он был в прошлом, никто не
знал, но ходили слухи, что писателем-фантастом.

Случалось, Бешеный устраивал целые спектакли, угрожал сжечь всех из
бластера и выходил на связь с далекой планетой, крича в пустую кружку: -
Внимание, Центр! Совершаю джампинг в нуль-переходе! Просьба не мешать! Как
слышите меня?! Длина джампинга пять миллиардов парсек! Отойдите подальше, а
то зашибу!

Вот и сейчас он плевался во все стороны, имитируя плазменные разряды, но,
получив несколько затрещин, успокоился и сел возле двери.

- А меня из гостиницы выгнали, - пожаловался Фредди, когда в разговоре
возникла пауза.

- Чего так? - спросил Иглесиас и широко зевнул.

- Деньги кончились.

- Эка невидаль, - вступил в разговор Гегель. - Деньги это пустое. Не
стремись к ним, если хочешь понять смысл жизни...

- Ты это серьезно? - грустно усмехнулся Фредди.

- Вполне, - кивнул старик - Гегель у нас знатный философ, - сказал
Толстый Бено и активно почесал подмышки.

- Нет, я к этому еще не готов. Мне деньги нужны.

- Ну тогда - иди работать, - предложил Иглесиас.

- Точно, - ощерился Красавчик в кривой ухмылке. - Я сам когда-то работал
на чистой работенке.

В это время в углу между двумя автоматами зашевелился человек. Он поднял
свою косматую голову и, пьяно улыбнувшись, изрек: - Во, страшная крыса, весь
зоопарк тута...

- Подходи к нашему шалашу, Бьорк. Или ты еще спишь? - с насмешкой спросил
Гегель.

- Нет, я не сплю, крыса страшная. Я даже слышал вашу трепотню насчет
денег, - Бьорк потянулся.

- Одежду стирать будешь, Бьорк?

- Эх, страшная крыса, а на кой мне? С бабами я не сплю, а бутылки от меня
и так не бегают. Выпить есть?

- Ты же знаешь, мы не пьем, - развел руками Гегель, который по сравнению
с Бьорком выглядел как университетский профессор.

- Ну-ну, трезвенники. А ты не верь им, парень, - обратился Бьорк к Фредди
Чингису. - Они сами только о деньгах и думают. Выпить им не надо, но вот за
клок сена они удушатся...

- А кто ты по образованию, Фредди? - спросил Гегель.

- Ну, в детстве хотел стать инженером, но в колледж не прошел. Тогда
решил стать учителем - тоже зашился на экзаменах. Ничего не оставалось, как
поступить на журналистский факультет...

- И че, не пошла работенка? - спросил Красавчик.

- Сначала пошла. Я даже на радиостанции работал.

- Как называется? - проявил интерес Бьорк.

- "Серебряный снег".

- Хорош-шая радиостанция, крыса страшная.

- Ты что, знаешь такую? - удивился Толстый Бено, продолжавший чесать
подмышки.

- Откуда? - пожал плечами Бьорк. - Просто название понравилось, крыса
страшная. Как-то на свалке я накопал целый ящик лосьона "Серебряный ветер".
Так я его, крыса страшная, три дня сосал, пока в хосписе не очнулся...
Прикинь - лежу весь в трубках, как спагетти.

- А что за должность ты исполнял на радио, Фредди? - поинтересовался
Гегель.

- Диджеи четвертого разряда, - ответил Чингис и неожиданно для себя
испытал чувство гордости.

- Оба-на, страшная крыса. А чего же ты делал? - заинтересовался Бьорк. От
него исходила такая ударная волна угара, что даже привычные к запахам
бродяги отворачивались.

- Динаму раскручивал. Это по-нашему означало - заполнять промежутки между
треками...

- А чем заполнять?

- Да кто чем может. Один мой коллега анекдоты рассказывал, другой
комментировал "Камасутру", третий...

- Чего комментировал? - переспросил Бьорк и икнул.

- Это книжка такая, поучительная, - проявил осведомленность Красавчик. -
Она учит, как трахнуть бабу, чтобы вы оба ничего не поняли!

Красавчик довольно заржал, и при этом все его лицо страшно перекосилось.

- Ну так что там про твою работу, Фредди? - напомнил Иглесиас. - Кто там
чего делал?

- Наш босс говорил, что главное - привлечь слушателя, а сделать это может
только хороший диджеи. А что он при этом будет делать, не важно - главное
найти свою изюминку. Был у нас один парень, который принимал рвотное ну и
заливал все микрофоны, натурально. Так у него рейтинги просто зашкаливали -
народу очень нравилось. Правда, недолго.

- А чего так?

- Да помер от заворота кишок.

- Ну а ты чем удивлял публику? - спросил Гегель.

- Я лучше всех использовал слово "задница". От одного корня мог получить
сто сорок восемь слов...

- О! - воскликнул Бьорк. - Да ты просто этот, как его...

- Филологический феномен, - подсказал Гегель.

- А точно, крыса страшная! Он самый!

- Так чего же ты ушел с радиостанции? - спросил Толстый Бено. Он перестал
чесаться, но было видно, что скоро начнет снова.

- Уволили меня, - скорбно обронил Чингис.

- Такого талантливого? - удивился Бено.

- Да. На мое место взяли одну сучку. У нее была сногсшибательная фишка -
приводить в студию дружка и жариться с ним до упаду. В таком состоянии она
была вне конкуренции. У нее не было своего угла, вот она и таскала мужиков в
студию, заодно завоевала титул "Диджеи года". Жени Шабае - так ее звали...

Дверь в прачечную открылась, и в помещение вошел патрульный полицейский.

- Добрый вечер вам, сержант Марвел, - поздоровался Гегель.

- Привет, старик.

Марвел внимательно всмотрелся в лица всех сидевших на полу бродяг и,
видимо, не найдя того, кто ему нужен, повернулся и вышел.

На то, что оборванцы бесплатно стирали свои тряпки, он смотрел сквозь
пальцы. Это была цивилизованная часть "уличных рыцарей", и с ними у полиции
не было никаких проблем.

- Уважительный полицейский, - заметил Бено, опять начавший чесаться.

- Да, такой не бьет в морду ни за что, - согласился Иглесиас.

В этот момент открылась дверь. Все повернулись, ожидая снова увидеть
полицейского, однако это был Михель Царик,

Некогда он тоже входил в уличное сообщество, но потом завязал с травой и
спиртным и выбился в люди. Теперь он состоял на службе и работал на узле
связи, однако без старых друзей тосковал и частенько заходил в ночную
прачечную.

- О, Михель, крыса страшная! - радостно заголосил Бьорк. - Горючка есть?

Вместо ответа Михель бросил Бьорку жестянку с пивом. Тот поймал ее
налету, словно пес, и с рычанием стал срывать крышку. А Михель продолжал
раздавать подарки, состоявшие из просроченных леденцов, подмокших сигарет и
позавчерашних колбасок из заведения "Дер-Нах-Цуг".

С Фредди Михель поздоровался отдельно и сразу стал спрашивать, как у того
дела.

- Да хреново его дела, - ответил за Фредди Иглесиас, закуривая дареную
сигарету.

- Мне теперь жить негде, - подтвердил Чингис и впился зубами в колбаску.
Он был очень юлоден, и сейчас при виде еды у него даже затряслись руки.

- Тебе нужно работу искать, приятель, - посоветовал Царик. - Вот я
образовался при службе и теперь в полном порядке. Курю сигареты "Блу Дрим",
ношу пиджаки а-ля "Ветер Лиссабона", плачу за квартиру... - Царик развел
руками. - Ну, короче, ты понял. - Михель теперь полноценный гражданин, -
подтвердил Гегель. Ему достался пакетик леденцов, и он был доволен.

- Да какую мне работу? Ты же знаешь, я был диджеем. С такой биографией ни
на какую работу не возьмут.

- Ну не скажи, - возразил Царик. - Помнишь знаменитого Каку?

- Конечно. - Каку Фредди помнил. Одно время тот был кумиром многих
диджеев. Ведь ему удавалось не только шепелявить, но еще и заикаться, а это
было по силам только настоящему мастеру прямого эфира.

- Так вот, Кака теперь получает деньги ни за что да еще имеет угол и
бесплатное питание.

- Каким образом?

- Им заинтересовался один частный исследовательский центр, изучающий
случаи тяжелых психических отклонений, а тут Кака, сам понимаешь, был вне
конкуренции. Теперь они его изучают. Его и еще нескольких ребят помельче...

- У меня не получится, - вздохнул Фредди. - Я пограничный, понимаешь?
Если бы я действительно был настоящим шизаном, меня бы не выдавила какая-то
Жени Шабад.

- Это так, - согласился Михель. - Настоящих буйных нынче мало.

- Точно, а трава пошла просто отрава! - добавил Иглесиас.

- Джентльмены! Четвертая камера отстиралась. Кто клал шмотки в четвертую
- разбирай, - громко объявил Гегель.

Бродяги загомонили и, поднявшись с пола, стали выбирать из парящего бака
отжатую одежду.

Фредди отследил свои брюки, трусы и майку. А рубашку и носки едва не увел
Красавчик. Правда, он вернул вещи, как только Чингис потребовал их обратно.

- Извини, дружище. Я думал, это мои. Когда Фредди оделся во все сырое, он