Чтение 21–й страницы книги ~Охотники за головами~

ближе, попросила Шарон.

- Это опасно, доктор Йорк. Я не могу пойти на это, - пролепетал Фонтен,
чувствуя на спине испарину. Грудь Шарон была так близко, что Луи рассмотрел
даже прелестную родинку.

- Я вас очень прошу... - горячий шепот обжег ухо Луи, и он почувствовал,
что начинает терять над собой контроль.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы доктора снова не "накрыл"
приступ странного видения.

Шарон предстала перед ним системой циркулирующих субстанций желтого,
светло-зеленого, синего, фиолетового и белого цветов. Они накладывались друг
на друга, исчезали и появлялись вновь. Изменяясь, эти субстанции
превращались в искрящийся дождь или разноцветные вспышки.

Вот печень доктора Йорк. Фонтен с удивлением рассматривал, как она
работает. Нижняя ее часть была яркого красного цвета.

"Воспаление... - промелькнуло в голове Фонтена. - Накануне она принимала
спиртное..."

- Сэр! - послышался голос Руцбанна.

- А? - доктор Фонтен пришел в себя, а Шарон Йорк распрямилась и с досадой
посмотрела на некстати появившегося помощника.

- Браун все приготовил, сэр. С людьми проведена беседа, и они ждут вашего
решения. Может, лучше отменить?

Фонтен промолчал. Он смотрел на Руцбанна и видел, как его пищевод
"дымится" черной копотью. Доктор знал, что Рудбанн часто страдает от изжоги.

- Фред, тебя сейчас не мучает твой желудок?

- Признаться, мучает, - скривился Руцбанн, - даже таблетки не помогают.

- Понятно, - кивнул Фонтен и, подумав, добавил: - Отменять ничего не
будем...

Он еще раз посмотрел на внутренности своего помощника и заметил язву
двенадцатиперстной кишки.

"У меня бред или я действительно что-то вижу?.." - Доктор Фонтен,
возьмите меня с собой! - снова попросила Шарон Йорк.

Луи смерил ее взглядом, как будто видел впервые, и, задержавшись на
картине легких, спросил: - Курить давно бросили?

- Уже полгода, - удивилась доктор Йорк.

- То-то...

"Хватит бредить, Фонтен, а то тебя упрячут в психушку..." - напомнил он
себе, а вслух произнес: - Разумеется, доктор Йорк, я беру вас с собой.
Можете собираться...

Словно боясь, что Фонтен передумает, Шарон выскочила из помещения.

- Что она здесь делала, сэр? - спросил Руцбанн.

- Демонстрировала свою бесспорно красивую грудь, - усмехнулся Фонтен.

Загорелась лампочка четвертого поста, и сержант Рубенс снял трубку.
Докладывал рядовой Вуттон: - Сэр, тут что-то происходит... Или, может
быть...

- Что может быть? - недовольно спросил сержант. Последние несколько дней
он чувствовал себя прескверно.

- Может, я заболел, сэр?

- Что, у тебя живот, что ли, болит или кашляешь сильно?

- Нет, сэр. Мерещится мне что-то...

- Это у тебя не от болезни. Это от глупости, - отрезал сержант и положил
трубку.

Сегодня время тянулось особенно медленно.

Служба и раньше была не мед - сидеть под низкими потолками, да еще на
глубине ста метров.

Сыро, посторонние запахи, и, несмотря на старания уборщиков, постоянно
нараставшая на стенах слизь. Ее скребут, чистят, а наутро она появляется
снова.

"Как в могиле", - подумал сержант и поежился. Последнее время все вокруг
переменилось - персонал ходил подавленный, и Рубенс видел, что люди боялись.
Чего они боялись, сержант не знал, поскольку его делом была только охрана.

Секретность - она и есть секретность, но иногда что-то удается
подсмотреть, о чем-то догадаться. По мнению Рубенса, в подземелье регулярно
испытывали новое оружие, и случалось, что испытания заканчивались
трагически.

Не так давно пришлось помогать выносить трупы. Много трупов. Конечно,
существовала опасность, что может пострадать и охрана, но тут уж ничего не
поделаешь - на то она и военная служба. Да и где на гражданке будешь
получать по две тысячи кредитов за сидение на собственной заднице?

Вчера сержант Рубенс видел паука. Здорового и черного. Он загнал
насекомое в угол, но в последний момент эта тварь куда-то подевалась.
Удивительно. А еще этот злыдень капрал Малюта со своим нытьем: "Нехорошее
здесь место - нечистое..."

Рубенс и сам ощущал эту, словно напитавшую воздух, гадость, но он еще
держался, а вот солдаты на постах - те приходили со смены бледные и
молчаливые. Два дня назад один из них пытался застрелиться, однако вовремя
заметили - успели отобрать автомат. Жутко.

Позади послышался шорох. Рубенс обернулся, но никого не увидел. Пустой,
как обычно, коридор, освещенный мутноватыми светильниками. Такие длинные
туннели уходили во всех направлениях и заканчивались тупиками, хранилищами,
боксами и криокамерами. Вдоль стен под самым потолком тянулись связки
силовых кабелей и пневмопроводов.

"Сижу, как в кишках каких-то", - подумалось сержанту. Это было
неожиданное сравнение, но именно оно как нельзя лучше соответствовало
ощущениям сержанта Рубенса. Он необычайно четко представил себя внутри
огромного организма.

И он, и солдаты его смены, и дежурные электрики, технологи, инженеры -
все они переварятся и превратятся в ничто.

"Наверное, я тоже заболел", - подумал сержант. Таких дурацких мыслей у
него еще не было.

Позади что-то щелкнуло.

Решив не обращать на это внимание, Рубенс взял со стола регистрационный
журнал и начал его перелистывать. "Нужно было хоть книжку захватить", -
подумал Рубенс. Он не особенно любил читать, но сейчас книжка очень бы
пригодилась.

Из коридора снова донесся шорох. Сержант не выдержал и повернулся.

Но там по-прежнему никого не было, только Рубенсу показалось, будто
воздух в коридоре немного подрагивает, как это бывает рядом с каким-нибудь
горячим предметом.

Сержант напряг зрение. Дрожание прекратилось, и воздух снова стал
идеально прозрачным.

"Ох... - выдохнул Рубенс. - Когда же закончится смена?.."

Он посмотрел на настенные часы - что за чушь? Часы тикали, секундная
стрелка двигалась, но стрелки показывали без трех восемь - то же время, что
и несколько минут назад.

- Ну вот, еще и часы сломались... - проговорил Рубенс вслух, чтобы
немного взбодрить себя. Однако его голос прозвучал одиноко и тут же
растворился, поглощенный сырыми стенами.

Сержант обвел взглядом свой тупичок, где стоял стол с телефоном и пультом
охраны. Чисто, светло - чего бояться? Неожиданно в углу Рубенс снова увидел
черного паука.

- Ага... - сказал сержант и взялся за тяжелый журнал регистрации. Сейчас
это насекомое олицетворяло для него весь его страх и дурные мысли.

"Убью гада..." - решил он.

Паук сидел не шевелясь, словно смирившись с уготованной ему участью.

Рубенс сделал шаг, другой. Паук не шевелился. Сержант остановился в метре
от своей жертвы и замахнулся журналом.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Рубенс резко повернулся, и
шаги стихли. Из угла, где сержант охотился на паука, он видел только часть
коридора, поэтому, позабыв про охоту, он стал осторожно продвигаться вперед.

Но нет, в коридоре по-прежнему никого не было.

По крайней мере, Рубенс не увидел ничего подозрительного. Однако он уже
не полагался на зрение. По спине побежали мурашки, и сержант понял, что это
подсознательное предупреждение.

Он попятился к столу, и "Нечто" стало двигаться одновременно с ним. Оно
скользило по коридору легко и неслышно, но Рубенс чувствовал это движение, и
глаза сержанта расширялись от ужаса, как будто он видел собственную смерть.

- Стой!!! - закричал Рубенс страшным голосом и, выхватив из ножен штык,
стал размахивать им перед собою.

Блеск стали ободрил его, и "Нечто" прекратило свое наступление.

- Кто ты? - крикнул сержант, держа штык наготове. - Кто ты, сволочь,
покажись!

Однако "Нечто" не отвечало. Оно заскользило вокруг Рубенса, пытаясь
обойти острое лезвие штыка, но сержант не сдавался. Он кожей, позвоночником,
костями - неизвестно чем - чувствовал эту безликую опасность, которая пришла
за ним и намеревалась сделать свое дело.

Холодный пот лился с сержанта ручьями, но побелевшие пальцы крепко
сжимали рукоятку штыка.

- Врешь, сволочь, врешь... - шипел Рубенс. - Тебе не взять Дрейка
Рубенса...

Холодный поток, словно внезапный сквозняк, прошелестел мимо, и сержант
услышал тиканье настенных часов.

Он почувствовал внезапное облегчение и, опустив штык, взглянул на часы.
Теперь он был уверен, что время двигалось..

Лифт вздрогнул и бесшумно поехал вниз, унося с собой новую смену охраны.
Через пару минут кабина поднялась снова - уже пустая и готовая к приему
новых пассажиров.

- Заходим, господа! - подчеркнуто бодрым голосом распорядился Фонтен.

И снова он сам, инженер Браун, двое биологов и двое медиков заняли место