Чтение 21–й страницы книги ~Деньги для киллера~

дышать трудно.

Соньке и в самом деле было трудно: она багровела и вращала глазами.
Парень подошел и дернул пластырь, Сонька взвыла и упала на диван.

- Спасибо, - сказала я и села рядом с ней. Я надеялась, что нас запрут
здесь одних, но не тут-то было. Обладатель крошечных ушей подтащил кресло
в двери и сел, хмуро поглядывая на нас. Кресло было старое и ободранное, а
он сам отечный, сизый и, как видно, страдающий с перепоя.

Наверное, еще и злился, что мы его время отнимаем. Знал бы он, как
злились мы!

Дверь в холл осталась открытой, в комнате появился водитель, явно не
знающий, чем себя занять, а третий парень разговаривал в холле по
телефону. Судя по интонации, рапортовал об успехах. Через пару минут он
возник в комнате и сообщил:

- Порядок... Колька, пиво где?

- В Серегиной тачке.

- Серега, сбегай, в глотке пересохло.

Парень с неохотой выбрался из кресла и ушел, а вернулся с упаковкой
баночного пива.

- Сними с нее наручники, - лениво бросил тот, кого назвали Колькой.
Серега, как видно, младший по чину, опять поднялся, подошел к Соньке и
наручники снял.

- Ну вот и классно! - заявила довольная Сонька, потирая руки. - Где еще
доведется в наручниках походить? - Я легонько пихнула ее ногой, она
посмотрела на меня, моргнула и спросила:

- Ребята, пивком не угостите?

Колька вытянул банку из целлофана и бросил ей. Сонька ловко поймала
банку, открыла и стала пить.

- Хорошее, - заметила она, весьма довольная. - Немецкое? Гретка, хочешь?

Ваши-то насчет пива - спецы, умеют. - Я отрицательно помотала головой.
Сонька пиво допила и спросила: - Эй, мужики, вы почто нас сюда притащили?
Напугали до смерти. Пивка могли попить и в моей квартире, культурно и с
воблой. Я воблу очень уважаю и всегда про запас держу.

- Молодец, - сказал Колька, усмехаясь, - а мы вот не позаботились.

Тут запищал телефон. Колька стал разговаривать с кем-то, кого назвал
Вадимом.

Что-то в этом разговоре ему не нравилось, потому что он начал гневаться
и нецензурно выражаться. Беседа длилась минут пять, не меньше, после чего
он сообщил внимательно прислушивающимся к разговору соратникам:

- Ну вот, сидеть до десяти, раньше не приедут.

- Они ч", оборзели совсем? - начал возмущаться Серега. - У меня братан
сегодня женится, а я здесь сидеть должен, да?

- Хорош психовать. Я б тоже получше занятие нашел, а молчу. Сказано до
десяти, значит, до десяти.

- Чего сидеть-то здесь всем, а, Кольк?

Чего, вы с Витькой их вдвоем не устережете? Братан обидится, и вообще...

- Заткнись. Успеешь налопаться.

- Из-за каких-то баб...

- Не заткнешься, пасть заклею. Понял?

Серега обиженно засопел. Вдруг с улицы донесся автомобильный сигнал.
Серега оживился и кинулся к окну.

- Приехал кто-то... Вроде Борька...

Точно, "командира" черт принес... - Колька вышел, как видно, гостей
встречать, тот, кого звали Витькой, молча пил пиво, а Серега вертелся у
окна. Тут в комнату вошли сразу человек пять мужиков, мягко говоря,
нетрезвые, объяснялись громко и чрезвычайно эмоционально. Если опустить
все нелитературные выражения, разговор сводился к следующему: приехавшие
не ожидали здесь кого-либо обнаружить и намеревались "погулять". То, что
товарищи по оружию их уже опередили, вызвало у новоприбывших справедливое
негодование. Колька потратил много времени и сил, а еще больше крепких
выражений, чтобы убедить их, что здесь не гуляют, а заняты делом. Братаны
никак не желали в это поверить. Лезли к нам, занимались саморекламой, при
этом употребляли слова, которые я до сей поры ни разу не слышала и о
значении которых могла только догадываться.

- Откуда девки? - резвился мордастый парень с двадцатиграммовым
перстнем на мизинце. - Валютные, что ли? Хватит баксы сшибать, надо и для
братвы потрудиться.

Из этой тирады, которую воспроизвести ни один здравомыслящий человек
никогда не решится, я заключила, что нас приняли за проституток. К
несчастью, это поняла и Сонька. Надо сказать, она очень ревниво относится
к своей женской чести, и только конченый болван мог в ее присутствии
делать столь оскорбительные предположения.

К сожалению, мордастый Борька об этом не знал. Сонька пошла пятнами,
вскочила и проорала, перекрывая общий шум:

- Ты что себе позволяешь, придурок недоделанный? - Я зажмурилась,
крайне сожалея о неосмотрительно снятом с ее губ пластыре, а Сонька
продолжила дальше.

Что-то в ее жизни до сей поры оставалось для меня тайной, ибо я не
подозревала о наличии подобного словарного запаса. Все ошалело замерли,
особенно Борька, правда, ненадолго. Он собрался с силами и произнес:

- Да я тебя...

Тут Колька, который уже давно нервничал, заорал так, что звякнули
стекла:

- Я вам, козлы, сколько повторять должен? Мотайте отсюда. Девки здесь
по делу.

- По делу или нет, а этой потаскухе... - Борька попытался шагнуть
вперед, но Николай, к которому я в ту минуту испытывала чувства,
граничащие с обожанием, закрыл нас от рассвирепевшего соратника
собственной грудью. Кстати, довольно широкой, мы обе вполне свободно
разместились за ней.

- Придется тебе обождать. Уяснил? Мотайте, ребята, отсюда. Сколько
можно повторять?

Колькины слова наконец подействовали.

- Ладно, пивка выпьем и поедем, - согласился Борька. Кое-как парни
разместитись на полу. Борька зло покосился, спросил:

- А чего за дело, а, Кольк?

- Ты у Брауна спроси, - разозлился тот.

Это меня чрезвычайно заинтересовало.

Так вот, значит, чьи мы гости. Данная фамилия произвела магическое
действие не только на меня, но и на подгулявшую компанию. Парни притихли,
загрустили и дальше пили почти в молчании. Я сочла момент подходящим и
обратилась к Кольке:

- Извините, можно мне в туалет?

- И мне, - вмешалась Сонька.

- По одной, - скомандовал он. Я поднялась и вместе с ним вышла из
комнаты.

Прошли по длинному коридору и остановились возле двери, на которой
красовался плакат с обнаженной блондинкой. Кто-то очень остроумный
подрисовал ей усы.

- Давай, и без глупостей.

Интересно, что он имел в виду. На высоте полутора метров было окно,
встав на унитаз, я потянула раму. Сбежать проще простого. К сожалению, в
комнате осталась моя подружка, хоть я и грожусь время от времени ее убить,
но бросить в беде, увы, не могу.

Тяжко вздохнув, я покинула туалет. Колька терпеливо ждал, привалившись
к стене напротив.

- Руки можно помыть? - робко спросила я.

- Пойдем в кухню.

Мы шли по коридору, и Колька с любопытством поглядывал на меня, для
него я была явно существом диковинным. Поразмышляв, я решила, что до
десяти времени еще сколько угодно и при умелом подходе у нас появится шанс
выбраться отсюда. На злодеев и кровожадных психов парни не похожи, я бы
даже сказала, вполне симпатичные ребята. Пока. Я вымыла руки и тем же
тихим, робким голосом, который в сочетании с моей физиономией имеет
убойную силу, равную одному локомотиву, спросила, пряча глаза:

- Коля, нас убьют, да?

Видимо, эта мысль не приходила ему в голову, он так растерялся, что на
мгновение мне стало его жаль.

- Убьют? Зачем это? За что? Чего натворили-то?

- Не знаю, - я пожала плечами, напустив в глаза романтической грусти. -
Разве нам самим разобраться? Пойдем, Соня, наверное, волнуется.

- Подруга у тебя чумовая. Это ж какой дурой надо быть, чтоб обозвать
Борьку недоделанным. Он ведь и в самом деле недодеданный, ему что баба,
что...

Тут Колька странно дернулся и замер, а суровый голос за моей спиной
приказал:

- Руки за голову, лицом к стене, ноги шире... дернешься, и я из тебя
мозги вышибу.

Я ошалело обернулась, увидела мужчину в маске, с автоматом в руках, и
мысленно чертыхнулась: денек - зашибись! Нет, Колька мне нравился больше.

Мужик с автоматом - это уже чересчур для моих нервов. По-моему, оружие
выглядело настоящим. Я попятилась по коридору и оказалась против двери в
комнату: зрелище, открывшееся мне, было впечатляющим:

восемь человек лежали на полу лицом вниз, держа руки на затылке. В
кресле сидел еще один тип в маске, тоже с автоматом, что-то насвистывая,
легонько пиная носком ботинка кучу оружия, сваленного у его ног.

Тихая Сонька с глупым лицом, поджав ноги, тосковала на диване. Колька
устроился на полу рядом с остальными; тип в кресле махнул Соньке рукой, и
та подошла ко мне, двигаясь словно во сне. Мы покинули комнату, закрыли
дверь, и один из замаскированных типов повесил на ручку штуковину вроде
болванки веселенького синего цвета.