Чтение 21–й страницы книги ~Невинные дамские шалости~

заинтересовалась и подошла ближе. Газета была губернская, на первой странице
броский заголовок и фотография: двое мужчин, выглядевших очень решительно.
Михаила я узнала сразу, хотя фотография похвастать качеством не могла. Я
быстро прочитала заметку и устыдилась своих недавних черных мыслей.

- Орел! - проронил мой сосед слева. - А Мишка-то... Рэмбо, да и только...

- Нет, этот, с хвостом, который все кулаками машет...

- С мужиков причитается, - хмыкнул один из них.

- Мишка на больничном.

- А чего с ним?

- Простуда.

- Да ерунда это... с братом его что-то случилось...

Тут, совершенно некстати, дежурный обратил на меня внимание, приподнялся
и спросил:

- Девушка, что вы хотели?

Я хотела убедиться, что Михаил - тот человек, за которого себя выдает.
Читай я губернские газеты, тащиться бы сюда не пришлось. Но газеты я никогда
не читала.

- Я хотела бы поговорить с Михаилом Алексеевичем Корниловым. Могу я его
увидеть?

- А вы по какому вопросу?

- У меня к нему личное дело.

- По личному делу надо обращаться в другое место, - наставительно заметил
дежурный, я с сожалением посмотрела на него и вышла на улицу.

Вроде бы я должна была успокоиться, но что-то внутри томило, и
беспокойство не отпускало. Домой я отправилась пешком и всю дорогу пыталась
понять причины этого самого томления. До причин не докопалась, зато нагуляла
отменный аппетит. Приготовила себе обед, тут и Миша подъехал и составил мне
компанию. "Все-таки он очень симпатичный, - призналась я себе. - Оттого и
беспокойство". С симпатичными мне всегда не везло. Вечно с ними что-нибудь
не так. Один оказался злостным алиментщиком, другой выдавал себя за капитана
дальнего плавания, а в действительности с трудом закончил среднюю школу и
работал грузчиком, третий просто был женат уже лет пять до встречи со мной,
а четвертый... про этого даже вспоминать не хотелось. Конечно, положительных
мужчин в моей жизни было больше, слов нет, но среди них - ни одного
симпатичного. И вот... Конечно, работа у Миши нервная, дома бывает редко, но
зримые достоинства перевешивали возможные неудобства, по крайней мере, пока.
А у меня полно знакомых, среди них есть влиятельные люди, человека с
Мишиными данными непременно заметят. Я разлила чай и спросила:

- Как семья отнеслась к твоему расследованию или ты все держишь в
секрете?

- Ты имеешь в виду маму?

- Да... то есть... я имела в виду... жену, детей?

- Я не женат.

Я с заметным облегчением вздохнула и поинтересовалась:

- Почему?

- Так сразу и не объяснишь. Работа, дома бываю редко, вызвать могут в
любую минуту. Не каждая женщина это выдержит.

- Но в милиции тоже работают женщины, - хитро предположила я.

- Ну уж нет, - засмеялся Миша. - Только милиционерши в доме мне и не
хватало...

Я тоже вежливо хохотнула, и мы стали пить чай.

- Узнал что-нибудь о Самохине? - спросила я.

- На первый взгляд все, как он тебе и рассказал: весь день был в банке,
по крайней мере, несколько служащих это подтверждают. С большим усердием,
кстати сказать. А вот один из водителей видел, как в 10.30 Самохин уселся в
свой "Форд" и покинул стоянку. Во сколько тот вернулся, не знает: уехал
почти вслед за ним, но в 14.30, когда привез шефа с обеда, "Форд" уже был на
своем месте. Уборщица видела Самохина в коридоре что-то около двенадцати,
точно не помнит. Говорит, выглядел сердитым.

- Выходит, банк он все-таки покидал и где-то между - 10.30 и 12.00 дня
вполне мог съездить на дачу.

- Вполне, - кивнул Миша. - Но это надо доказать.

- Не могу понять, почему он лжет. Чего проще, рассказать все, как есть...

- Однако сама ты так не поступила, - заметил Миша. - Я имею в виду в
милицию не пошла и об убийстве не рассказала.

Я покраснела, устыдилась и задумалась.

- Ты же знаешь, я не просто так... - сказала я через несколько минут. - У
меня были причины.

- Причины могли быть и у него, - вздохнул Миша.

- Какие?

- Первая: он не хотел, чтобы кто-то узнал, что он встречался с замужней
женщиной.

- Но я это и так знала, какой же смысл врать мне?

- Ты могла рассказать об этом в милиции, в огласке он, безусловно, не
заинтересован. Еще одна причина: он мог увидеть что-то такое, чего видеть не
должен, или они с твоей подругой поссорились, и он испугался, что в милиции
решат: у него был повод от нее избавиться...

- Ты думаешь, он... избавился? - испугалась я.

- Не знаю, Таня. Все в этом деле чрезвычайно запутано. Любовники,
какие-то странные стечения обстоятельств...

- Значит, ты допускаешь мысль, что в исчезновении Альки может быть
виноват Самохин?

- Честно говоря, не допускаю. Она скорее всего сбежала. Все сходится:
Сережа вез нечто ценное, допустим деньги, ему требовалась помощь, и он
обратился к твоей подруге. Деньги он передал ей...

- Когда? - нахмурилась я.

- Они могли сто раз встретиться до твоего появления на дороге...

- А зачем им понадобилась я?

- Не знаю. Самохин мог в самом деле отправиться на дачу и что-то там
увидеть. Это его напугало, и он решил молчать.

- Что такого он мог увидеть? - разволновалась я еще больше и сама себе
ответила: - Хозяева денег выследили Альку и разделались с ней, а он был
свидетелем?

- Почему бы нет?

- Не знаю почему, но мне это кажется не правдоподобным. А что, если они
поссорились, он ее толкнул, она упала... - говорить дальше мне не хотелось.

Миша вздохнул.

- В любом случае Самохина не следует упускать из виду.

Тут он взглянул на часы и поднялся из-за стола.

- Ты куда? - спросила я.

- Хочу кое к кому из Сережиных друзей заглянуть. Вдруг кто-то что-то
знает...

Я подумала и решилась:

- Миша, я об этой фирме узнавала, той, где работал Сережа. По-моему, это
бандитская лавочка.

- По-моему, тоже, - опять вздохнул он. - Я тоже узнавал. Сегодня. А надо
бы два года назад, когда он туда устроился. Ведь ныло сердце: что-то больно
жирно живет младший, нет бы с ним поговорить, людей поспрашивать, а у меня
все времени не было. Труженик хренов, родного брата просмотрел. - Миша
закусил губу и отвернулся, а я взяла его за руку.

- Ты не виноват. Он взрослый парень и свой выбор сделал сам. Извини, но
вряд ли бы он послушал твои советы.

- Как знать... а вдруг... был бы жив.

- Можно, я поеду с тобой? - спросила я.

- Конечно. Только боюсь, тебе будет скучно, следствие вовсе не такое
интересное занятие, как показывают в кино.

Это меня не остановило, и мы отправились к друзьям Сережи.

Ничего существенного сообщить они не могли: то ли не хотели, то ли в
самом деле не знали. Миша хмурился и, чувствовалось, очень переживал. Те
сведения, что у нас имелись, вроде бы никуда не вели, и как продолжать
следствие, лично мне в ум не шло.

Мы подъехали к моему подъезду.

- Ты когда выйдешь с больничного? - не к месту брякнула я. Миша посмотрел
удивленно, а я смутилась. Удивляться, конечно, было чему: про то, что он на
больничном, Миша не говорил. - Я сегодня была у тебя на работе, - призналась
я.

- Зачем?

- Хотела убедиться, что ты действительно работаешь в милиции.

- Убедилась? - спросил он.

- Убедилась. И газету видела... Извини.

- Не извиняйся. Правильно поступила. Когда речь идет об убийстве, лучше
перестраховаться. Я тебя прекрасно понимаю...

- Извини, - повторила я, потому что чувствовала себя крайне неловко, а
Миша мне нравился, и теперь стало ясно: подозревать его было глупо.

- Ты где ночевать будешь? - поинтересовался он.

- Дома.

- Может, не стоит?

- Судя по сегодняшней ночи, у знакомых тоже небезопасно. Так что уж лучше
дома.

Он помолчал и нерешительно предложил:

- Хочешь, я останусь у тебя?

- Как это? - растерялась я.

- Я не в том смысле. - Он покачал головой, я засмеялась, а вслед за мной
и он. - Предлагаю услуги охранника.

- Спасибо, - ответила я и поняла, что рядом с Мишей в своей квартире, где
одна комната и постель тоже одна, буду чувствовать себя неловко. Об этом я и
сказала.

- Устроюсь на полу, - улыбнулся он и посмотрел на меня по-особенному.

Я сразу же запаниковала, потому что не относила себя к категории женщин,
для которых ночевка под одной крышей с мужчиной ровным счетом ничего не