человеческого тела, и, успокоившись, толкнул рукой дверь.
Пахомович дал ей адрес одной старушки, решившейся наконец-то продать
декоративную настенную тарелку из саксонского фарфора. Дело увенчалось
успехом, но пришлось битый час просидеть у старушки, слушая печальную
историю ее жизни. Открыв дверь своим ключом, Мария Иосифовна разделась,
прошла в зал и вытащила из сумки свое новое приобретение. Несколько секунд
она любовалась тонким рисунком: буколическая идиллия изображала двух
обнявшихся пастушек, слушающих играющего на флейте пастушка. С первого
взгляда Юрий Пахомович определил это маленькое чудо концом восемнадцатого
века и очень загорелся приобрести тарелку в личную собственность.
сначала показалось, что муж просто спит, положив голову на стол. Такое с ним
случалось, и супруга, проворковав: "Юрочка, проснись, посмотри, что я тебе
принесла", -- включила свет. Через секунду она закричала, дико, страшно. При
этом она выпустила из рук драгоценный фарфор. Бесценная тарелка за двести
лет своего существования пересекшая три границы, сменившая пять городов, два
имения и полдюжины квартир, пережившая сотен хозяев, три революции,
множество войн и уцелевшая в многочисленных домашних ссорах, упала точно на
окровавленный подсвечник и разбилась на множество мелких кусочков.
очередной раз спросил опухшую от слез, всхлипывающую хозяйку:
сердце. Следователь торопливо подал ей стакан с водой и стопку с корвалолом.
Еще не хватало, чтобы и хозяйка дома крякнула у него на глазах.
по обычным житейским меркам, добра, и недоуменно пожал плечами:
двери подсказали фамилию убийцы.
4. СУЖАЯ КРУГИ.
Железногорска, раздумывая над очередным препятствием, вставшим на его пути.
Вчерашний день кончился для него плохо, он вообще едва не стал последним в
его жизни. Выйдя от Зубанова, Силин с полчаса бесцельно бродил по улицам,
приходя в себя. Его грызла жуткая досада: он опоздал всего лишь на день! Ах,
если бы он не надеялся на милицию, а начал поиски раньше!
начал привыкать к крови и смерти. Единственное, что подумал про Зубанова
Нумизмат: "Так ему и надо, подонку с мягкими ручками. Знал ведь, что
ворованное, и молчал!"
и поехал на ипподром.
окраине города, дальше начинался уже лес, пригородный, нещадно захламленный,
но все-таки хоть немного спасавший Железногорск от жуткого дыхания
металлургических заводов.
был один, во-вторых, лет пять назад про него очень много писали в местной
прессе. Выстроил его еще в восьмидесятых годах первый секретарь обкома.
Большой любитель лошадей и заядлый игрок, он наблюдал за забегами прямо с
балкона третьего этажа, а ставки делал по телефону. С падением
коммунистического режима особняк у него отобрали. Много злословили о
пагубных привычках бывшего партийного босса, а теперь свершилась
справедливость: особняк достался истинным хозяевам новой жизни -- бандитам.
забора ипподрома, затем зашел подальше в лес и только потом начал
подкрадываться к белоснежной трехэтажной громаде. Лес уже сбросил свою
листву, и Нумизмату пришлось остановиться метрах в ста от дома. Отсюда мало
что можно было разглядеть, но ближе подходить он опасался.
архитектурой. Обычный кирпичный дом, без всякой вычурности кладки, чересчур
вытянутый в высоту. Он лучше бы смотрелся с двумя этажами, но третий как раз
и надстроили для наблюдения за бегами. Второй и третий этажи были снабжены
лоджиями, и над этим уродливым белым бруском царила самая обычная
четырехскатная крыша из оцинкованного железа.
из-за толстого дерева. Это оказалось довольно бессмысленным занятием.
Двухметровый кирпичный забор скрывал все, что происходило во дворе дома, а
окна, выходящие на его сторону, оказались тщательно зашторенными. Устав
стоять, Михаил отошел чуть в сторону, пристроился было на пеньке, но
накатывал серый осенний вечер, Нумизмат промерз, ему захотелось есть.
Поднявшись, он побрел к городу, все так же держась забора ипподрома.
неподалеку треск сухих веток, явно ломавшихся под тяжелыми шагами.
Внутренний голос подсказал, что кто-то спешит по его душу. Оглянувшись по
сторонам, Михаил рванулся вперед, метрах в двадцати он увидел ямку, похожую
на воронку от взрыва и густо заросшую кустарником. Свалившись на самое дно,
Силин сразу почувствовал, как ледяная вода набирается в его короткие
резиновые сапоги. Но выбирать не приходилось. Приникнув к самой земле,
Нумизмат рассмотрел в осенних сумерках три человеческие фигуры, осторожно
пробирающиеся к тому месту, где он только что сидел. Дождавшись, пока
преследователи скроются за деревьями, Силин выбрался из ямы и побежал в
противоположную сторону.
и отдаленные крики. Пришлось прибавить ходу. Оглянувшись, Силин с удивлением
заметил уже пятерых преследователей. Похоже было, что еще двое подошли со
стороны дома. Михаилу повезло, что охота на него началась не на пять минут
раньше.
метров пятьдесят отделяли его от врагов. Бегать Нумизмат не любил, но
здоровьем Бог его не обидел, вот только запыхался сильно. Впереди за
деревьями показались башенные двенадцатиэтажки нового микрорайона, и Силин
понял, что они по диагонали пересекли весь пригородный лес, а это километра
два.
с дерева слетела кора, и догадался, что это были не просто хлопки, по нему
стреляли.
трижды выстрелил в сторону погони. Он ни в кого не попал, но грохот
выстрелов пистолета Нумизмата оказал сильное психологическое воздействие.
Двое из преследовалей просто ткнулись лицом в землю -- настолько им не
понравился свист пуль, трое остальных укрылись за деревьями.
выиграл самое главное -- расстояние и время. Минуты через три он выскочил из
лесного массива на единственную в этом микрорайоне улицу. Метрах в
пятидесяти от себя, слева, Силин увидел стоящий на конечной остановке
трамвай и успел вскочить в него в самую последнюю секунду, продравшись
сквозь сходящиеся двери.
преследователей. Вскоре к ним подъехала большая черная машина, все начали в
нее усаживаться. Это предопределило ход действий Силина. Михаил разжал двери
и, дождавшись поворота, на котором трамвай притормозил, выпрыгнул на ходу.
По инерции его протащило еще метров пять, он упал на четвереньки, ободрав об
асфальт ладони. Но когда догнавшие трамвай на первой же остановке братки
ворвавались в вагоны, их ожидало громадное разочарование.
переночевал в стоящей на запасных путях электричке. Поначалу она еще
сохраняла накопленное за день тепло, но уже к полуночи вымерзла и
предохраняла только от дождя и ветра. Был соблазн перебраться на вокзал, но,
здраво рассудив, Михаил отказался от этой мысли. Он по-прежнему панически
боялся милиции.
покинуть. Хотелось есть, более суток у него во рту не было даже крошки
хлеба. Но эту проблему он решил легко и быстро: купил у торговки четыре
огненных беляша и запил их крепким кофе из киоска экспресс-обслуживания.
подойти к дому, где должна храниться его коллекция. Силин понял, что его
рассмотрели через телекамеры наружного наблюдения, с подобным в Свечине ему
сталкиваться не приходилось. Любой другой опустил бы руки, но не Нумизмат.
Сейчас он походил на бульдозер с заклинившим управлением, упрямо сносивший
перед собой все преграды. Решение пришло быстро. Враги разглядели его
издалека, почему бы и ему не заглянуть в дом, не приближаясь к нему?
современной эпохи. Оптика имелась разная: отечественная и импортная, дорогая
и очень дорогая. Вся она не устраивала Нумизмата ни мощностью, ни ценами.
Бинокли годились лишь для того, чтобы подглядывать за девицами на пляже.
Силину понравился переносной телескоп, но куда же он денется с этой
полутораметровой дурой? Поставит на пустыре и притворится, что разглядывает
созвездие Большой Медведицы? Да и цена весьма кусалась.
последний момент засомневался: в таком случае была угроза остаться без
копейки денег. И тогда Силин отправился на Блошиный рынок, благо день
пришелся как раз на субботу.
не обычный оптовый рынок с дешевым барахлом из Китая или Турции. Длинным
рядком выстроились машины, где за стеклами надрывались в лае колли и
сенбернары, бультерьеры и доги. За рядом собак стояли владельцы породистых
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Флинт Эрик
Каменистый Артем
Березин Федор
Лукьяненко Сергей