стены и с брезгливой усмешкой наблюдал, как я обхожу ряды трупов.
смогли бы себя уберечь.
набитый гомонящими людьми трактир с грязными полами и липкими стенами. Перед
глазами замелькали лица - Друг Лошадей поминутно меня с кем-то знакомил,
орал в ухо, совал кружки с мутной брагой. Мой клинок как-то незаметно
перекочевал к нему, но я не возражал. Здешнее пойло было, видимо, очень
дешевым, и оно лилось рекой. Мне хватило одного хорошего глотка, чтобы
возненавидеть этот гнусный кабак, а заодно и весь Город.
закуска. Посреди зала стояла бочка с квашеной капустой, но от нее шла такая
вонь, что я старался не подходить близко. Да и не только я один.
появилась масса новых знакомых, они что-то громко говорили мне прямо в лицо;
продолжали передавать кружки и с кем-то знакомить.
заметил, что в противоположном углу завязалась небольшая потасовка. Ее
участники были уже очень здорово пьяны, ругани и грохота они производили
существенно больше, чем хороших ударов. Но затем один потный здоровяк,
крикнув "ага!", достал из-под рубашки предмет, похожий на маленькую
гармошку, и с резким скрипом растянул его. Что-то произошло, сверкнула
ярко-синяя вспышка, а несколько человек из числа зрителей с криками
повалились на пол, заливая его кровью. В толпе завопили про старые вещи, и
все кинулись бить здоровяка.
этого кошмара, но он не обратил на меня ни малейшего внимания. Ему здесь
было весело.
пользы, ни тем более удовольствия. Решил было вернуться в конюшню, даже
сделал первые шаги. Но тут мой взгляд упал на Холодные башни.
размерами и глубокой, дьявольской чернотой, которая ощущалась даже сквозь
висящую вокруг них туманную дымку. Пожалуй, стоило прошагать несколько
километров, чтобы посмотреть на это в упор, или даже потрогать.
продолжалась возня и крики. И отправился в путь.
поклясться, что на моей родной планете Земля нет ничего подобного. А появись
оно - стало бы непременно одним из чудес света. Возможно даже, первым.
что мне здесь нравится. Самые сильные, самые богатые люди соблюдали порядок
в своих защищенных Башнями кварталах.
шероховатости и мелкие детали на их боках. По каждой из Башен вверх уходили
лестницы, крепления, связки трубок и обветшалых шлангов. Верхушки терялись в
клубах тумана, который становился гуще с каждым десятком метров.
неожиданно. Он закончился унылым замусоренным пустырем, за которым
начиналась полоса кустарника. Я нашел в нем малозаметную тропинку, продрался
по ней и наконец увидел в сотне метров от себя основание Холодных башен.
светлым налетом инея. От Башен шел такой пронзительный холод, что только
любопытство удерживало меня и не позволяло рвануть обратно в Город.
камня или металла, - я не мог разобрать, потому что поверхность покрывала
вековая шершавая корка. За батареей черных столбов поднимались невысокие
утесы, на которых тут и там были разбросаны кривые лачуги, собранные из чего
попало. Чувствовалось, что только первобытный страх перед Пылающей прорвой
заставлял отдельных людей селиться в этом диком, неживом месте.
и вернувшись на улицы Города, я продолжал оглядываться, чтобы еще и еще
посмотреть на творение неизвестного мне разума. Мне казалось, что на них
можно смотреть и час, и два, и не переставать изумляться.
меня бросил взгляд один из местных старост - сытый, богато одетый здоровяк с
длинным тесаком на ремне, и витой плетью. Он выбрался из ворот какого-то
двора, дожевывая на ходу, и сразу окликнул меня.
постаравшись оценить, чем грозит мне такая встреча. Пожалуй, ничем
особенным. Староста, похоже, не особо заинтересовался мной, словно бы увидел
чужого пса на своем дворе. Лишь рванина, в которую я был одет, вынуждала его
выполнять долг.
поворотом, а тебя я в первый раз вижу. Не воровать ли ты пришел?
Убирайся отсюда.
оправдаться и не вызвать подозрения. Вдруг ему в голову придет разобраться
со мной более тщательно?
направлении. Но не прошел и двадцати шагов, как он снова меня окликнул.
предназначались, наверно, для кормления свиней, а может, для приготовления
варева, которым потчевали нас, обитателей овощного двора. На тележке сидели
два очень похожих крутолобых парня с вороватыми глазами. Разобравшись в моих
проблемах, один из них сразу сказал:
трактира. Поэтому я пристроился за повозкой и шел пешком, а извозчики иногда
оглядывались на меня и о чем-то шептались.
всякий случай. К моему приходу в овощном дворе почти ничего не изменилось -
было по-прежнему тихо и безлюдно. Даже староста, что при мне задремал в
тени, теперь куда-то ушел.
которую отчистил от гнили и с большим удовольствием съел. Друга Лошадей еще
не было, и я даже стал немного беспокоиться. В этом сумасшедшем городе могло
случиться все, что угодно.
Они встретили меня обычными грустными взглядами. Я начал разносить им
остатки овса, в одиночку это заняло непривычно много времени. Потом набрал
себе воды помыться.
Я хотел поговорить с Мясоедом, но тот настолько вымотался, что буквально
спал на ходу и прошел мимо, не заметив меня. Из-под рубашки он доставал
какие-то корнеплоды, которые вяло жевал, едва стерев налипшую землю. Через
несколько минут я увидел его уже спящим в своей каморке.
исполинских черных столбов, уходящих в небо. Думая о них, я испытывал
волнение. Они словно бы говорили мне: "Не все в этом мире так грязно, старо
и примитивно. Остались еще вещи, которые предстоит постичь".
на звезды и силился найти знакомые небесные фигуры, но тщетно. Нечему и
удивляться. Им не обязательно быть здесь.
трое. Двое вели третьего. Судя по командным голосам, эти двое были
старостами. А вели они, несомненно, Друга Лошадей - скорченного,
испуганного, жутко пьяного.
гулял?
колотить. Несильно - просто пинали, толкали друг к другу, а когда он
свалился, засвистели хлысты.
поступаю по здешним меркам неправильно.
хорошо, но зачем вдвоем старичка бить?
Обычно им никто не перечил.
чего?
вместе со старым хрычом.
наесть такие круглые и блестящие физиономии.
мог указывать служителям порядка, как себя вести.