Чтение 21–й страницы книги ~День шакала~

стула и стола. Сквозь бархатные портьеры бельгиец провел его в студию и
включил верхний свет.

Из внутреннего кармана он достал конверт из плотвой бумаги и выложил его
содержимое на маленький столик красного дерева. Затем поднял столик и
перенес его под свисающую с потолка люстру.

- Пожалуйста, месье, - он широко улыбнулся и указал на три документа,
лежащих на столе. Англичанин поднял первый и вгляделся в него. Его
водительское удостоверение с новым листком, вклеенным на первой странице.
Листок информировал читателя, что мистер Александр Джеймс Квентин Даггэн из
Лондона, округ W.1., имеет право управлять транспортными средствами
категорий 1а, 1в, 2, 3, 11, 12 и 13 с 10 декабря 1960 по 9 декабря 1963 года
включительно. Выше значился номер удостоверения, естественно, вымышленный, и
слова "Муниципалитет Лондона" и "Закон о дорожном движении 1960 г.". Затем
"Водительское удостоверение" и "Пошлина 15 шил. уплачена". Превосходная
подделка, отметил Шакал.

Вторым он взял французское удостоверение личности, выданное Андре
Мартину, пятидесяти трех лет от роду, родившемуся в Кольмаре и проживающему
в Париже. С фотографии в уголке удостоверения на него смотрел он сам,
постаревший на двадцать лет, с волосами серо-стального цвета, подстриженными
"под ежик", всклокоченными и спутанными. Само удостоверение было в пятнах,
мятое, документ работающего человека.

К третьей подделке он отнесся с наибольшим вниманием. Фотография чуть
отличалась от вклеенной в удостоверение личности, ибо даты выдачи этих
документов разнились на три месяца. Хотя на самом деле его фотографировали в
один и тот же день, на третьем документе рубашка стала более темной, а на
подбородке появилась щетина. Умелое ретуширование позволило добиться такого
эффекта, создавая впечатление, что подателя документов фотографировали в
разных местах и в разной одежде. В обоих случаях бельгиец продемонстрировал
незаурядное мастерство. Шакал поднял голову и убрал документы в карман.

- Очень хорошо. Как раз то, что мне нужно. Поздравляю вас. Насколько я
помню, вам причитается еще пятьдесят фунтов.

- Совершенно верно, месье.

Англичанин вытащил тонкую пачку из десяти пятифунтовых банкнот, но не
спешил положить их на стол.

- Но это еще не все, не так ли?

Бельгиец безуспешно попытался придать лицу недоуменное выражение.

- Месье?

- Подлинный вкладыш водительского удостоверения. Я же говорил, что вы
должны вернуть его мне.

Не вызывало сомнений, что бельгиец играет. Его брови изумленно взмыли
вверх, словно он только что вспомнил об этом. Он повернулся, прошелся по
комнате, склонив голову, словно в глубоком раздумье, заложив руки за спину.
Затем взглянул на англичанина:

- Я подумал, что нам следует поговорить об этом лист-ке бумаги, месье.

- Да? - бесстрастный тон англичанина не выдавал его чувств. Так же как
лицо и глаза, затуманенные, словно погруженные в себя.

- Дело в том, месье, что подлинника первой страницы водительского
удостоверения с вашим, как я понимаю, настоящим именем здесь нет. О,
пожалуйста, пожалуйста... - он словно хотел успокоить тревогу англичанина,
которой тот ни в коей мере не выказывал, - он в очень надежном месте. В моем
личном сейфе в банке, который не может открыть никто, кроме меня. Видите ли,
месье, в моем деле необходимо принимать меры предосторожности,
гарантировать, если хотите, собственную безопасность.

- Так чего вы хотите?

- Я надеялся, дорогой сэр, что вы, возможно, согласитесь обговорить
условия обмена этого клочка бумаги на сумму, несколько большую ста
пятидесяти фунтов, которые уже упоминались в этой комнате.

Англичанин тихо вздохнул, словно удивленный способностью своего
собеседника так усложнять собственное пребывание в этом бренном мире. Ничем
более он не показал, что предложение бельгийца заинтересовало его.

- Так что вы на это скажете? - вкрадчиво спросил бельгиец.

- Мне уже приходилось иметь дело с шантажистами, - ровным голосом заметил
англичанин.

Бельгиец ужаснулся:

- Ах, месье, умоляю вас. Шантажист? Я? Речь идет совсем не о шантаже, ибо
это повторяющийся процесс. Я предлагаю простой разовый обмен. Все имеющиеся
у меня материалы на определенную сумму денег. В конце концов, в моем сейфе
лежат оригинал первой страницы вашего водительского удостоверения,
проявленные фотопластины, негативы ваших фотографий и, к сожалению... - он
изобразил на лице сожаление, - еще одна ваша фотография, когда я заснял вас
без грима. Я уверен, что эти документы, попав в руки английских и
французских властей, могут доставить вам определенные неудобства. Вы же,
очевидно, из тех людей, кто готов заплатить, чтобы избежать этих
неудобств...

- Сколько?

- Тысячу фунтов, месье.

Англичанин обдумал предложение, кивнул, словно этот вопрос имеет для него
чисто теоретическое значение.

- Имеющиеся у вас документы стоят этих денег, - признал он.

Бельгиец торжествующе улыбнулся:

- Рад это слышать, месье.

- Но платить я не буду, - продолжил англичанин.

Глаза бельгийца сузились.

- Но почему? Я не понимаю. Вы сами сказали, что они стоят тысячи фунтов.
Это обычная сделка. Мы всегда платим за то, что нам нужно.

- На то есть причины, - ответил Шакал. - Первая, у меня нет доказательств
того, что с негативов не сняты копии, так что за вашим первым требованием
денег, возможно, последуют и другие. И второе, может статься, что вы отдали
документы вашему приятелю, который, когда вы обратитесь к нему, скажет, что
забыл, куда он их задевал, и его память сможет освежить лишь еще одна тысяча
фунтов.

Бельгиец облегченно вздохнул:

- Если это все, что вас тревожит, то ваши опасения напрасны. В моих
интересах не отдавать эти документы кому бы то ни было, потому что этот
человек может потребовать деньги с меня. Мне нет смысла втягивать в это дело
кого-то еще, повторяю, они в моем банковском сейфе.

Что же касается повторного требования денег, то и в этом я не вижу
никакого смысла. Фотокопия водительского удостоверения едва ли произведет
впечатление на английские власти. И даже если вас поймают с поддельными
правами, это, возможно, причинит вам некоторые неприятности, но едва ли вы
будете платить, чтобы избежать их. Если же говорить о французских
документах, то полиция Франции может арестовать вас, если узнает, что некий
англичанин хочет появиться на территории их страны под именем Андре Мартина.
Но если я снова обращусь к вам за деньгами, вы, скорее всего, выбросите эти
документы и закажете новые. И уже не будете бояться, что вас разоблачат во
Франции, как Андре Мартина, так как Мартин просто исчезнет.

- Почему я не могу сделать это сейчас? - спросил Шакал. - Ведь новые
документы обойдутся мне не дороже ста пятидесяти фунтов.

Бельгиец развел руками:

- Я делаю ставку на то, что в создавшейся ситуации время для вас стоит
денег. Я думаю, что документы Андре Мартина и мое молчание нужны вам на
непродолжительный период. Изготовление новых документов займет куда больше
времени, и сами они будут худшего качества. К этим документам не
придерешься. Поэтому вам нужны моя работа и мое молчание. Документы у вас в
кармане. Мое молчание стоит тысячу фунтов.

- Очень хорошо, вы изложили вашу позицию. Но с чего вы взяли, что у меня
есть тысяча фунтов здесь, в Бельгии?

Бельгиец терпеливо улыбнулся. Казалось, он знал все ответы и не видел
ничего зазорного в том, чтобы растолковать их своему капризному приятелю.

- Месье, вы - английский джентльмен. Это же ясно, как божий день. И тем
не менее вы хотите сойти за француза-рабочего средних лет. По-французски вы
говорите бегло и с едва уловимым акцентом. Поэтому я указал, что Андре
Мартин родился в Кольмаре. Эльзасцы, знаете ли, говорят по-французски точно
так же. Вас примут во Франции как Андре Мартина Совершенного. Кому придет в
голову обыскивать такого старика, как Мартин? Поэтому вы будете иметь при
себе что-то ценное. К примеру, наркотики. Они входят в моду в определенных
английских кругах. А Марсель славится их изготовлением. Или алмазы? Я не
знаю. Но дело, которым вы занимаетесь, наверняка прибыльное. Английские
господа не будут тратить время, чтобы лазить по карманам на ипподромах.
Пожалуйста, месье, давайте не будем дурить друг другу голову. Вы позвоните
вашим друзьям в Лондон и попросите перевести нужную сумму в один из банков
Брюсселя. А завтра мы обменяем деньги на имеющиеся у меня материалы и
разойдемся в разные стороны.

Англичанин печально покивал, словно сожалея о допущенных в прошлом
ошибках. Внезапно он поднял голову и улыбнулся бельгийцу. Впервые тот увидел
улыбку Шакала и испытал огромное облегчение. Он уже не сомневался, что
сопротивление сломлено. Англичанин признавал, что другого выхода нет. И
бельгиец мысленно уже поздравил себя с успехом.

- Очень хорошо, - вновь кивнул англичанин, - ваша взяла. Тысяча фунтов
будет у меня завтра днем. Но при одном условии.

- Условии? - бельгиец вновь насторожился.

- Мы встретимся в другом месте.

- А чем вам не нравится эта студия? - удивился бельгиец. - Здесь тихо,
спокойно...

- С моей точки зрения, ваша студия абсолютно неприемлема. Вы вот сказали
мне, что тайком сфотографировали меня. Я не хочу, чтобы нашу маленькую
церемонию обмена прервал тихий щелчок камеры, с которой в укромном месте
спрячется ваш приятель...

Бельгиец рассмеялся:

- Мой дорогой, вам нечего бояться. Это моя студия очень неприметная, и