прожекторы.
наглядных примеров заботы Гревила о безопасности. Любой, ступивший на
дорожку после наступления темноты, оказывался на всякий случай
освещенным.
поможешь кое-что донести?
последовал за мной, когда я позвал его в маленькую гостиную.
сможешь унести, начиная отсюда, - я показал ему, и он послушно поднял
около десяти последних пленок и поставил сверху шкатулку.
гостиной. Она почему-то тут же включилась вновь.
время уходить, пока я случайно не включил какую-нибудь сигнализацию,
связанную напрямую с полицией после наступления темноты. Я закрыл дверь
в гостиную, и мы направились через холл к выходу. Перед уходом я нажал
все выключатели возле входной двери вниз и скорее всего больше включил,
чем выключил: прожекторы не зажглись, но позади нас громко залаяла
собака.
груди кассеты, словно они могли его защитить.
ревуна, из которого разносилось глухое рычание и лай немецкой овчарки с
совершенно недвусмысленными намерениями.
долго ждать.
мы, спустившись по ступеням, двинулись по дорожке. Едва мы успели
сделать пару шагов, как вновь засветили прожекторы.
сами в свое время выключатся. С ним было очень хорошо. Ему удалось
поставить машину совсем недалеко, и я провел короткую поездку до
Хангерфорда в мыслях о Клариссе Уильяме, ее жизни, любви и супружеской
неверности.
***
шкатулку, ни понять, каково предназначение тех безделушек, что я принес
с собой.
содержимом, и я предположил, что она могла оказаться пустой.
"Сигаретница?" - подумал я, хотя и не припоминал, что когда-нибудь видел
Гревила курящим. Может быть, в ней колоды карт? Может быть, это шкатулка
для драгоценностей? Замочек с крошечной скважиной оказался неприступным
как для косметических ножничек, так и для ключей от "дипломата" и
кусочка проволоки, и я в конце концов оставил это занятие.
собой маленький цилиндрический предмет размером с большой палец, на
одном конце которого, как на монете, была мелкая насечка. При повороте
этого конца на четверть оборота - больше он не поворачивался - она
издавала слабый тоненький звук, чем, казалось, и исчерпывались ее
функции. Пожав плечами, я выключил ее и поставил вертикально на зеленую
шкатулку.
коробочка размером с колоду карт, с единственной красной квадратной
кнопкой, расположенной на передней плоскости. Я нажал ее - ничего. Потом
с одного бока я обнаружил хромированную пуговку, напоминавшую кончик
телескопической антенны. Я вытащил ее на сколько можно - около десяти
дюймов, - и мои предположения о том, что это был маленький передатчик,
подтвердились. Правда, я не знал, что и куда он передавал.
шкатулку, я стал ставить кассеты Гревила на свой видеомагнитофон и
смотреть записанные на них скачки.
заинтересовало меня больше, чем я бы хотел ему это показать. У Дазн
Роузез, судя по результатам его выступлений, о которых я читал, был
затяжной период неудач с последовавшим за ним бурным расцветом. Это
давало основания предполагать, что его карьера развивалась по
классической "трюковой" схеме: лошадь проигрывала в состязаниях до тех
пор, пока ее рейтинг не падал настолько низко, что на нее никто не
ставил, а затем выставлялась на соревнования со скакунами с явно более
низкими потенциальными возможностями, где начинала выигрывать все скачки
подряд. Этим в определенной степени грешили все тренеры, что бы там ни
говорилось о строгом и честном соблюдении правил. Работа на "полную
выкладку" могла погубить молодых и неопытных скакунов: нужно было дать
время, чтобы в полной мере развить их скаковой инстинкт.
допустимого. Раньше при съемке старыми камерами было гораздо труднее
доказать, что лошадь не выкладывалась полностью: многие жокеи, искусно
взмахивая кнутами, одновременно натягивали поводья. С современной
оптикой и ужесточением правил даже за естественные непредвиденные
движения лошади тренера могли заставить объясняться перед
распорядителями соревнований, и если тренер не мог дать объяснений по
поводу того, что его фаворит вдруг едва передвигал ноги, это могло
стоить ему внушительного штрафа.
гарантирован от подозрений, но я ни разу не читал и не слышал, что у
Николаев Лоудера возникали подобные проблемы. "Может быть, Элфи, -
подумал я, - было известно то, о чем не знали распорядители? Может быть,
Элфи мог рассказать мне, почему Лоудер так запаниковал, узнав, что Дазн
Роузез может не попасть в следующую субботу на скачки?"
с четырьмя записями Джемстоунз. Сначала я решил просмотреть все шесть с
участием Дазн Роузез, начиная с самой ранней, в мае, и свериться с
записями, сделанными Гревилом в его записной книжке.
было нетрудно разглядеть яркие розово-оранжевые цвета Гревила. Майские
состязания - десятифарлонговая скачка для лошадей от трех лет - проводились в пятницу в
Ньюмаркете. Восемнадцать скакунов. На Дазн Роузез скакал какой-то
посредственный жокей, так как основной, нанятый Лоудером, выступал на
другой его лошади, считавшейся фаворитом.
назад, я стал просматривать этот кусок в замедленном воспроизведении и
не мог удержаться от смеха. Дазн Роузез был мыслями далек от состязаний,
проявляя выходивший за рамки приличия интерес к какой-то кобыле.
бесчестным лишать жеребца данного ему природой удовольствия: ни один из
его скакунов никогда не будет кастрирован. Я помнил Гревила,
облокотившегося на маленький столик со стаканом бренди в руке и
говорившего это с улыбкой, которая, как я решил, свидетельствовала о его
собственном неравнодушии к сексу. "Как много воспоминаний о нем хранится
в моей памяти, - думал я, - и как мало". Что бы там ни говорили мои
чувства, я никак не мог поверить в то, что мне никогда больше не
доведется с ним обедать.
период половой активности, но на ранней стадии это порой было трудно
предугадать. Однако лошади не ошибались. Дазн Роузез был явно возбужден.
Кобылу поспешно препроводили в стойло, а Дазн Роузез до последней минуты
выгуливали, чтобы остудить его пыл. После этого он бежал без всякого
задора и закончил скачку где-то в середине, кобыла же плелась в хвосте и
пришла последней. Другой скакун Лоудера - фаворит - победил с солидным
отрывом.
Роузез, записанную тремя неделями позже.
казалась даже сонной, и выступила весьма скромно, оставив многих в
недоумении, стоило ли выставлять ее вообще. Следующая скачка мало чем
отличалась от предыдущей, и на месте Гревила я бы решил, что ее пора
продавать.
Роузез уже на старте рыл землю, был полон энергии и пришел к финишу
первым, в результате чего принес четырнадцать к одному всем тем, кто по
своей неосведомленности поставил на него. И, естественно, Гревилу.
вызвало недоумения у распорядителей. Однако Гревил ни разу ни о чем
таком не обмолвился и лишь выражал свой восторг по поводу того, что
лошадь вновь обретает прежнюю форму.
результаты, что пока и подводило итог на сегодняшний день. Перемотав
пленку, я вытащил последнюю кассету из видеомагнитофона, понимая теперь,
почему Лоудер так рассчитывал на успех в субботу.
и его единственный выигрыш можно было скорее расценить как неожиданную
удачу, чем логически обоснованный успех. "Я продам и того, и другого,
раз Лоудеру так хочется", - решил я.