найду, я порчу вещи, царапаю ножом стол, меня невозможно ни на секунду
оставить одну. Я подслушивала за дверьми. И зачем она это говорила, Бог
знает. Но рассказывала она так, что все верили, я понимала это по реакции
слушателей. Я была ребенком и очень переживала. Сейчас смешно вспомнить, но
тогда я чувствовала себя униженной и опозоренной.
обузой, балластом, привязанным к деньгам, которые без меня она не смогла бы
заполучить. Удивительно, как она меня не отравила; наверное, несмотря ни на
что, я была ей полезна, а может, она рассчитывала в перспективе на опеку в
старости. Знала, что пани Яребская возвращается, она знала обо мне почти
все, только Бартека я постаралась от нее скрыть. Со злорадством она ждала
моего возвращения. "Никуда ты от меня не денешься", - говорила каждый раз,
когда я навещала ее. Я подумывала о том, чтобы снять комнату, подсчитывала
деньги, экономить становилось все труднее, я могла не потянуть. Можно было
снять дешево у какой-нибудь старушки, чтобы приглядывать за ней, но я ни за
что на свете не согласилась бы жить со старушкой, даже если бы у меня был
ангельский характер. Меня ждал ад, я должна была вернуться сюда, в эту
комнату...
мое все возрастало. Конечно, я останусь здесь, переделаю все по своему вкусу
и буду упиваться своим счастьем. Никогда больше меня никто ни к чему не
принудит и ничего не запретит!
порядка в основном означало выкидывание мусора. Кухня, забитая тряпьем,
разным хламом, загаженной посудой и протухшими продуктами, походила на
свалку. Однако следовало проверить каждую вещь, повадки своей тетки я хорошо
знала. Драгоценности и деньги, найденные полицейскими, составляли лишь малую
часть ее добра. Она имела намного больше и прятала вещи в самых невероятных
местах. Я могла отказаться от ценностей и денег в обмен на свободу, но в
нынешней ситуации выбросить золото было бы идиотизмом. Возможно, у меня
будут дети. Я хотела бы иметь детей и хотела бы дать им как можно больше. И
Бартеку помочь, и себе тоже. Может, она сейчас на том свете хихикает
язвительно и тешится надеждой, что я не найду, оплошаю, выброшу, не заметив.
Не будет этого!
и очень старом пакете муки я нашла пятирублевки. Золотые пятирублевые
монеты, шесть штук. Кроме монет, в муке прятались черви и пищевая моль,
которая разлетелась по всей кухне. Я не стала ее трогать, решив, что всех
насекомых уничтожу разом во время ремонта. Вытащила кастрюли и сковородки,
щербатые, покрытые грязью, вековой окалиной, некоторые были дырявые, и все
годились лишь на то, чтобы их выбросить. Я вкладывала их одну в другую,
чтобы вынести на свалку, понятия не имею, что меня дернуло перевернуть их и
взглянуть на днища.
плоских золотых звеньев, сверху был нанесен узор, напоминающий арабески, а
на внутренней гладкой поверхности выгравирована надпись: "Моей дорогой
Анечке. Тадеуш".
глупо, но я не могла удержаться и перецеловала каждое звено. Моя мать носила
его на руке...
моих родителях, и плевать, сколько эти вещи стоят! Из книжки, которую моя
мать подарила моему отцу, тетка вырвала листок с посвящением. Я увидела тот
листок и читала посвящение, а на следующий день нашла лишь неровные обрывки
бумаги. Она систематически уничтожала все, что осталось после родителей, ей,
видимо, не хватило духу уничтожить драгоценности, хотя она могла их
переплавить... Нет, на этом она бы потеряла, вот и оставила их как есть, но
кто знает, какие у нее были замыслы. Наверное, не допустила бы, чтобы все
это попало в мои руки...
меня глаза на лоб полезли, когда я их увидела. Они лежали в дряхлой сумке
посреди грязных рваных чулок. С отвращением я вывалила их на пол и
перебирала деревянными щипцами, которыми вытаскивают белье из котла при
кипячении, были в этом доме такие щипцы. Руками я бы ни за что на свете не
дотронулась до такой дряни, но проверить надо было. Две книжки лежали на
самом дне. Судя по дате, они были открыты еще при жизни бабушки, видимо ею
самой, на мое имя. Сумма невероятная, почти два миллиарда. А я-то бегала
искала какие-то восемьдесят миллионов для Бартека!.. К тому же в результате
девальвации сумма возросла. Последний взнос, а их было всего два, был сделан
двадцать лет назад, на тетку была выписана доверенность, я обнаружила ее на
последней странице. Странно, что она не сняла деньги и не спрятала их
где-нибудь, но, возможно, ей было жалко процентов...
возможности, доселе недоступные, открываются передо мной! Я могла делать
все, что захочу - отремонтировать квартиру, путешествовать, спокойно
закончить учебу и не думать постоянно, на что жить... До чего же мудра была
моя бабушка!
последние годы, после того как пани Крыся поделилась со мной кое-какими
сведениями, я затаила в душе обиду на бабушку за то, что она поручила меня
тетке. Теперь от обиды не осталось и следа, я была благодарна бабушке. Я
даже подумала, что не бывает худа без добра, да взять хотя бы эти проклятые
теткины мухоморы, даже они сгодились на что-то, благодаря им вытравили
тараканов. Дом бы кишмя ими кишел, условия самые что ни на есть подходящие,
а возможно, и клопы бы завелись, теткина любовь к ядам предотвратила этот
кошмар. Вот только жутко воняло вековой грязью, затхлостью, в противогазе
здесь надо бы убирать...
тонны мусора придется выкинуть!
искать основательно и методично. Я выгребла из старых банок заплесневелое
варенье и всякие мази, высыпала рис и крупы. Моль уже летала тучами. В
ячневой крупе, тоже заплесневелой, нашла перстень, сунутый туда без
упаковки. Большой бриллиант, а вокруг него множество маленьких сапфиров. У
моей матери были голубые глаза...
Бартеке, хотя меня не отпускало желание поделиться с ним радостью моих
открытий и победы над теткой: ей не удалось меня перехитрить и лишить моего
достояния навсегда. Наконец я собрала в одну кучу уже обследованную посуду и
гниющие продукты, всю муку высыпала в один мешок, прокисшее варенье вылила в
большую кастрюлю и, нагруженная, вошла в лифт.
велосипед. Мне пришлось пройти мимо него, чтобы через черный ход выйти во
двор к мусорному баку. Я была весела и счастлива, ничто меня не волновало,
кроме победы над этой страшной гарпией. Однако я посмотрела на парня и
подумала, что раньше его здесь не видела. Я знала почти всех жильцов в нашем
доме, встречала их много лет, этот здесь не жил. Почему какой-то посторонний
парень чинит велосипед в нашем подъезде?..
не знаю, как бы то ни было, я вдруг прониклась уверенностью, что он тут
торчит из-за меня. Следит за мной или поджидает Бартека... Если дело во мне,
пусть себе торчит сколько влезет, пусть хоть сто велосипедов разберет, но
Бартек... Хотя нет, мне это тоже ни к чему. Неужели мне не поверили?..
словно предохраняющее средство, сквозь которое никакая пакость не могла
проникнуть. Я задумалась, как поступить? Разумеется, надо предупредить
Бартека. Как бы не навести их на него... Позвонить...
позвонила по очереди его родителям, застала его у отца и велела немедленно,
как можно быстрее, идти на Гранитную и затаиться там, света не включать. Мне
пришло в голову, что если следят за мной, а я здесь, то на Гранитной пока
нет соглядатая. Бартек успеет. Я задержу их, возможно, соглядатай только
один, этот с велосипедом. Пойду в какое-нибудь кафе, сделаю вид, что жду
кого-то, потом вернусь домой, словно не дождалась. Утром выйду первая,
оттяну "хвост" на себя. Бартек выйдет из квартиры незамеченный. А на будущее
как-нибудь договоримся.
ему придется уйти до десяти. Ладно, пусть так, в том доме полно жильцов,
нелегко будет сообразить, кто и откуда выходит. "Что-нибудь придумаем, -
сказал Бартек, - пройду по лестнице и съеду с другого этажа..."
любопытно, что он будет делать, если я уже выйду, а он еще не закончит.
Нарочно поспешила. Он тоже. Когда я выходила через парадное, он был уже
готов, вывел велосипед вслед за мной, сел на него и поехал в сторону
Пулавской.
пешком. Парень на велосипеде пропал из вида, а вместе с ним и моя
уверенность в том, что нахожусь под наблюдением. Однако на всякий случай я
придерживалась плана, села за столик и стала поглядывать на часы.
Я не сумела удостовериться, следят ли за мной, но одного предположения было
достаточно. Все ему рассказала, деньги, браслет и перстень у меня были с
собой, я показала их ему. "Счастье, что тебя в это не впутали, - сказал
Бартек. - Мотив у тебя железный, даже смягчающие обстоятельства не помогли
бы. Любимая, у меня много работы, надеюсь, на этот раз меня не надуют,
учреждение солидное. Попробую выкроить время, чтобы ты там не одна
надрывалась. Тяжести должен таскать я, а не ты".