Чтение 21–й страницы книги ~За семью печатями~

всему дому.

Пришлось удовольствоваться весьма скромным обедом, незаметно перешедшим в
столь же скромный ужин. За столом не прекращалось обсуждение животрепещущей
темы.

Первый проблеск с памятью Карпинского не столько продвинул дело с
поисками портфеля, сколько вселил надежды на скорое возвращение памяти
целиком. Очень хотелось верить, что произойдет это в самое ближайшее время,
ведь Богуся может поторопиться и разобрать свой дом на составные в поисках
спрятанных сокровищ. Поди доказывай потом, что она завладела чужим
имуществом!

Рассмотрев абсолютно все варианты, обсудив и отбросив по очереди все
аргументы, которыми можно было бы воздействовать на твердокаменную Богусю,
просидев в угрюмом молчании продолжительное время, Кристина с Эльжбетой
как-то разом встряхнулись и одновременно произнесли:

- Ну тогда остается только одно...

- Ну тогда я вижу только один выход... Не договорив, они уставились друг
на дружку, ожидая, что же хотела сказать другая. Обе выжидательно молчали.
Первой решилась Кристина.

- Ты что имеешь в виду?

- А ты?

- Полагаю, мы обе думаем об одном и том же, но мне неудобно об этом
говорить.

- Почему?

- Потому что я не являюсь законным членом вашей семьи.

Эльжбета очень удивилась:

- Это как же понимать? Что за глупости ты несешь?

- Никакие не глупости, ты просто не учла то немаловажное обстоятельство,
что я еще не законная жена твоего отца. Официально наш брак не оформлен.

- Так в чем проблема? Возьмите и оформите.

- О каком браке речь? - очнулся от своей задумчивости Карпинский.

- О браке с тобой, дорогуша.

- А я тут при чем? Разве мы с тобой не женаты?

- Конечно!

- А почему?

- Потому, что сначала требовалось время на оформление твоего развода с
прежней женой, потом ждать, пока он вступит в законную силу, а потом у тебя
не было времени, ты занялся какими-то подозрительными делами. Теперь-то я
догадываюсь какими. Мы с тобой договорились расписаться после моего
возвращения с Краковской книжной ярмарки, но тут ты умудрился попасть в
автокатастрофу. А сейчас я не уверена, что человек, страдающий амнезией,
имеет право вступать в брак.

- Холера! - встревожилась Эльжбета. - Наверняка не имеет.

- С чего бы это? - не согласился ее отец.

- Да ведь такой человек может не помнить, что он уже случайно женат.
Запросто станет двоеженцем, и что тогда?

- Но ведь вы же знаете, что я не женат! - возмутился Хенрик.

- Трудно сказать, хватит ли показаний двух свидетелей...

Карпинский вдруг проявил не свойственный ему темперамент.

- А мне что за дело! Я уверен - не женат, и наверняка у меня есть
какие-то документы, подтверждающие развод с прежней женой. Немедленно
отправляемся оформлять отношения. Пошли жениться!

Он даже вскочил со стула, но Кристина усадила его на место.

- Да ты что, сейчас все загсы уже закрыты.

- В таком случае завтра же с самого утра! - упорствовал Хенрик.

- Не получится, там надо сначала подать заявление, а потом ждать тридцать
дней. Месячный срок, понятно?

- На кой черт мне этот месячный срок?

- О, отец уже говорит как человек! - порадовалась дочь. - Если не
ошибаюсь, месячный срок дается в рамках антиразводной профилактики, а вдруг
молодожены раздумают?

- Я не раздумаю! - бушевал Карпинский.

- Я тоже, - мягко заметила Кристина. - Ведь я с самого начала хотела
выйти за тебя. Ну хорошо, давай завтра же и подадим заявление. Что же
касается амнезии...

- ..так о ней не стоит упоминать, - закончила ее мысль Эльжбета. - В
загсе никто не станет задавать глупых вопросов, а на кой нам все эти
сложности со свидетельствами? Лучше всего подавать заявление идите вместе, в
случае чего подскажешь отцу, что надо говорить.

- Очень хорошо! - удовлетворился Карпинский и опять удобно устроился на
стуле. - Сделаю вид - я совсем здоров, все прекрасно помню. В крайнем случае
могу согласиться на склероз, склеротики имеют право жениться?

- Учитывая, что сейчас делается вокруг, им никто не препятствует.

- Тогда порядок. А теперь говорите, что за мысль пришла в ваши головы?

Кристина с Эльжбетой переглянулись.

- Ладно уж, давай я первая скажу, - сдалась девушка. - Вижу только один
выход - украсть! Нет, не правильно я говорю, не украсть, а изъять, вернуть
свое. Как-нибудь незаметно вырвать из когтей этой хищницы нашу
собственность. Ты тоже подумала об этом?

Кристина кивнула.

- Да. Украсть без всяких зазрений совести. Теперь я не сомневаюсь - Хлюп
спрятал наше имущество в своем доме. И очень плохо, что мегера теперь в
курсе. С нею и говорить не стоило. Вообще! Ведь не секрет, что это за
ведьма. Надо было прийти и забрать то, что по праву принадлежит нам.

- Легко сказать - прийти и забрать, а где оно спрятано?

- Твой отец говорит - в гараже его нет. Хенек, ты действительно уверен,
что в гараже нет твоего портфельчика?

- Во всяком случае, я его там не увидел, - осторожно отвечал Карпинский.

- Да о чем вы, какой гараж! - энергично перебила старших девушка. - Хоть
вкус у пана Северина был тот еще, раз уж терпел такую гарпию, но ведь в
остальном он был нормальным человеком, не дурак. И если он знал, чем набит
портфельчик... А ведь он знал, судя по тому, что вспомнилось отцу? Тогда ни
в жизнь не оставил бы таких ценностей в гараже, который не запирается
снаружи. Ведь это просто сарай, в него может войти любой человек прямо с
улицы.

- А в багажнике машины? - без особой уверенности предположила Кристина.

- Даже если, то ненадолго, - возразила Эльжбета. - Ведь он же ездил на
своем драндулете, могли украсть. Разве что у него в гараже сделан какой
тайник... Хотя нет, будь там тайник, запирал бы или хоть ворота поставил.

Кристина вздохнула.

- Скорее всего, ты права. А жаль, в гараже легче всего искать.

До Карпинского дошло.

- Погодите, - вмешался он, - если я правильно понял, вы собираетесь
портфель украсть? Как простые воришки?

- Не украсть, а вернуть свое, - сурово и наставительно заметила дочь. - В
конце концов, портфель твой или нет?

- Ну, мой...

- Имеешь ты право забрать свою вещь, если на ней кто-то уселся и не
желает вставать?

- Наверное, имею, но хотелось бы как-то полюбовно...

Эльжбета с горечью обратилась к Кристине:

- Гляди, человеку приходится заново познавать мир, чуть ли не учиться
говорить - все позабыл. А характер остался прежний. Надо же, какая
несправедливость. "Полюбовно"! Ты что, не слышал, - принялась она горячо
втолковывать отцу, - как она с нами говорила? Как тебя бог знает в чем
обвиняла! Из дому нас вышвырнула! И яснее ясного заявила - не видать нам
портфеля как своих ушей! Все, что в доме, - то теперь ее! А ты старался,
зарабатывал. Для кого? Для этой язвы? Так ты, оказывается, ее любишь, а не
Кристину!

Карпинский даже попятился со своим стулом от разъяренной дочери. В
глубине его беспамятной души что-то восставало против кражи, однако
подключился и логично рассуждающий разум.

Нет, наверняка не стал бы он ради Богуси заниматься рискованным бизнесом,
да и не рискованным тоже вряд ли. Выходит, обе его девушки правы, логика
подсказывает: если нельзя иначе, значит, возвратить утраченные сокровища
следует с помощью хитрости.

Нет, не во всем права была Эльжбета, кое-что в характере ее отца после
несчастного случая изменилось. Прежний Карпинский скорее бы умер, чем
решился обокрасть вдову друга, пусть даже та незаконно присвоила его
имущество. Может, стал бы умолять, упрашивать, согласился отдать ей половину
заработанного, все, что угодно, только не противоправные действия. Именно
закостенелая законопослушность и заставляла Карпинского сомневаться в
праведности его бизнеса. До аварии он ни за что не пошел бы на криминальный
шаг, теперь же логика брала верх. Ведь вот так, запросто, отказаться от
своей собственности значило, прежде всего, нанести ущерб двум самым любимым
существам - дочери и жене. Если бы речь шла только о нем, кто знает, решился
бы Хенрик пойти на кражу.

- А ну перестань наскакивать на меня! - с неожиданной суровостью сказал
он дочери. - Я люблю не язву, я люблю Кристину. Хорошо, я согласен. Красть
так красть. Продолжайте. И что дальше?

- Слава богу! - с облегчением выдохнула Кристина. - В чем-то ты,
несомненно, поумнел. И брак нам имеет смысл поскорее оформить, иначе я бы не
могла действовать вместе с вами. Сейчас я лицо постороннее, если что,
квалифицировалась бы как обычная воровка, а так - свое забираю. Надо
проверить, все ли у нас имеется для того, чтобы завтра с утра отправиться в
загс. Возможно, тридцать дней на размышление обязательны только для
молодежи? Неужели ни для кого не делают исключений?

Эльжбета небрежно заметила:

- Думаю, исключением могло бы стать немедленное оформление брачных уз для
человека на смертном ложе...

- Или срочная командировка одного из брачующихся, - продолжила Кристина.