Чтение 21–й страницы книги ~Зона зла~

них.

У крыльца Анисимов подхватил Верочку на руки. Она ахнула от
неожиданности, но опять же не испуганно, а радостно, восторженно.

Прижимая к себе девушку, так же крепко, как тогда в воздухе, он вошел в
домик.

Здесь было прохладно и тихо. Пол комнаты устилал ковер фабричной
выработки - большой, ярко-красный. У дальней стены - голова к голове -
стояли две железные кровати, покрытые байковыми оранжевыми одеялами.

Поверх них лежали подушки в кипенно-белых наволочках, сбитые в
аккуратные кирпичики.

В открытую форточку плыл запах свежего покоса.

Не выпуская из рук драгоценную ношу, Анисимов встал на колени и положил
Верочку на мягкий ковер. Сам навис над ней, большой, сильный.

Она с покорностью отдалась его настойчивости. Он прижал ее к ковру
мускулистым телом, полным желания и страсти.

Она вскрикнула от неожиданно пронзившей ее боли, закусила губу, чтобы
не заплакать.

Он начал двигаться, медленно раскачиваясь: то приподнимаясь, то
опускаясь.

Боль не оставляла ее, она громко стонала, хотя прекрасно понимала: все
уже свершилось и отступать поздно.

И вдруг он задел нечто таинственное, гдето в самой глубине ее жаркого
естества. И словно удар электрического тока, ее обожгла волна неописуемой
сладости. Она поглотила и боль и всякое воспоминание о ней.

Это оказалось столь приятным и ошеломляющим, что Верочка тут же
испугалась, как бы неожиданное удовольствие не оставило ее, не исчезло.
Оно должно повторяться еще и еще.

Еще и еще!

Чтобы побудить Анисимова терзать ее и дальше, Верочка стала извиваться
и раскачиваться вместе в ним. Она теперь стонала не от боли, а от
неведомого огня, который сжирал плоть, наполняя ее воздушной радостью.

Дамские любовные романы всегда кончаются в момент, когда возлюбленные,
преодолев все препятствия - религиозные предубеждения, родительские
запреты, бедность, вынужденную разлуку, пробиваются навстречу друг другу и
в конце концов соединяются в счастливом единении. Венец таких мучений -
поцелуй, который ставит точку всем страданиям.

Слеза умиления должна оросить глаза кинозрителя, прокатиться по щеке
читательницы.

Между тем сближение в любви, сколь бы ни было оно мучительным и
трудным, только начало настоящих испытаний. Самое опасное для любой пары
начинается именно в браке, который испытывает возвышенные романтические
чувства трудностями и соблазнами будней. Постоянное общение супругов друг
с другом. Мелкие, но все время накапливающиеся уколы обид, раздражение,
размолвки, бытовая неустроенность или, наоборот, излишки ее устроенности -
богатство, безделье, - все это медленно заставляет любовь остывать,
постепенно убивает ее.

Первый и главный импульс любви - внезапная взаимная увлеченность,
новизна чувств - у Верочки и Анисимова определил их отношения на многие
годы вперед. Бывает редко, но брак соединил однолюбов. Верочка не чаяла
души в муже - волевом, сильном и благородном человеке. Анисимов любил и ко
всему еще и уважал жену - мягкую, добрую, полную страсти и даже в браке
остававшуюся по-девичьи чистой.

У них родился сын - Витек, озорной, подвижный, как ртуть. "Мотор в
штанах", - шутя называл его Анисимов и грозил:

- Вот положу в штаны кирпич для успокоения.

Верочка стала мастером парашютного спорта. Максим Анисимов получил под
команду парашютно-десантный батальон и звание майора.

Все шло как надо. Анисимовы были по-настоящему счастливы, строили планы
на будущее. Но счастье - хрустальная ваза. Если падает и разбивается - не
соберешь, не склеишь.

Увы, падает все - люди, самолеты и даже звезды.

Черное и белое. Да и нет. Ноль и единица.

Полюстсеверный, полюс южный. День и ночь.

Счастье - несчастье. Они всегда рядом, всегда ходят парами и не
существуют одно без другого.

Чем больше и полнее счастье человека, тем труднее бывает пережить его
потерю. Верочке все это пришлось испытать на себе.

Случилось все нежданно-негаданно. Рота десантников из батальона,
которым командовал майор Анисимов, должна была перелететь к месту, где
намечалось провести соревнования армейских парашютистов. Анисимов, трудно
объяснить для чего, решил взять с собой в командировку сына Витька.

Командир полка, заметивший пацана у самолета, приказал комбату
отправить сына домой. Анисимов огорчился и втайне решил не сдаваться. Он
подозвал двух десантников из своей роты.

- Ребята, отведите Витька в сторону, заверните в плащ-накидку и
пронесите в самолет как груз.

Старательные солдаты выполнили просьбу комбата, поскольку просьба
офицера для рядовых - приказ. Они пронесли Витька в машину.

Дальше пошло штатно: разбег, взлет. Десантура летела в посадочном
варианте: ранцы с парашютами стояли в ногах солдат. Ничто не предвещало
осложнений.

"Двенадцатого Антона", как десантура именовала свой самолет, вели
опытные пилоты.

Они знали машину, был им прекрасно знаком и маршрут. По нему они ходили
уже не раз.

Когда "Антон" приближался к Малоярославцу, случилось несчастье. Из
Кременчуга на север полз старый "Ил-14" - "презренный поршняшка", как его
уничижительно называли летчики реактивной эпохи. Трудно сказать по каким
причинам, то ли горилка была особенно крепкой в тот раз, а мабудь хлопцы
мало зъилы сальца, но они двигались не в своем эшелоне, полностью
передоверившись автопилоту.

И вот при ясной погоде, при свете солнца, в условиях отнюдь не
чрезвычайных, "Ил"

врубился точно в середину правого борта "двенадцатого Антона".

Последствия были ужасными. Обе машины - пассажирская и
десантно-транспортная - развалились на части.

Люди падали с огромной высоты живыми.

Падали на колхозное картофельное поле, выбивая в мягкой земле своими
телами большие ямы.

Верочка потом видела привезенные с места катастрофы автоматы
Калашникова, со стволами, скрученными в спирали, пистолеты Макарова,
согнутые пополам, как гвозди, не пожелавшие забиваться в доску.

Отец и сын упали на землю вместе: отец прижимал Витька к груди, так же,
как некогда прижимал к себе Верочку. Но не было на нем в этот раз
парашюта...

Нередко после смерти любимого мужа, хуже того - мужа и ребенка сразу,
женщина ломается" теряет волю к жизни, утрачивает интерес к окружающему
миру. С Верочкой все происходило иначе. Да, чувства ее словно закаменели.
Она не обращала внимания на мужчин, которые бросали красноречивые взгляды
на вдову, полную обаяния и зрелой красоты.

Она отворачивалась от чужих детей, чтобы в каждом не угадывать своего -
потерянного.

Но в то же время ей стало нравиться идти навстречу опасностям. Она
теперь принадлежала не себе, а тому прошлому, которое оказалось утерянным
с Витьком и Максимом. И будущее казалось ей темным туннелем, в конце
которого не было заметно даже светлого пятнышка.

Однако желание добраться, дойти до конца туннеля ее не оставляло.

Стараясь забыться, Верочка полностью отдалась парашютному спорту. Она
словно пыталась постоянным риском пытать свою судьбу. Затяжные прыжки,
которые она совершала, пугали безрассудной смелостью даже ее командиров. У
некоторых возникали мысли, что добром такая отчаянность не кончится.

Однако отстранить от прыжков спортсменку, которая регулярно привозила
"золото" с международных соревнований, никто не хотел.

Чуть позже стало ясно, что отчаянность Верочки, ее безрассудство - это
не поиск способа свести счеты с жизнью. Она не таила в себе сумасбродных
комплексов, умела за себя побороться и постоять...

Шли обычные тренировочные прыжки мастеров на точность приземления.
Верочка поднялась в воздух со второй группой спортсменов. В точке выброса
подошла к открытому люку. Ветер высоты тугой стру"й бил в лицо.

Из-под крыльев самолета выплывала знакомая панорама учебной базы
парашютистов. Справа виднелись домики аэродромных служб, похожие на
спичечные коробки. На зелени луга, пересеченного наискосок
взлетно-посадочной полосой и двумя рулежными дорожками, хорошо виднелась
мишень - круг, в центре которого надо было приземляться соревнующимся.

Абсолютно спокойно, не испытывая ни страха, ни соревновательного азарта
- с ее ли опытом волноваться? - Верочка шагнула вперед. Она быстро
стабилизировала свободный полет. Сориентировалась по отношению к мишени. В
нужный момент размеренным движением руки рванула вытяжное кольцо.

Парашют, полыхнув над головой языком оранжевого пламени, стал вдруг
скручиваться в жгут. Она поняла - что-то неприятное случилось со стропой
управления.

Парашютистка неслась к земле, таща за собой как сигнал бедствия
трепетавшее на ветру оранжевое полотнище.

Верочка ясно представляла всю отчаянность своего положения, но
относилась к нему хладнокровно. Ее не пугала сама смерть. Она видела
погибших мужа и сына. Помнила, как изуродовала, измяла их земля. И не
столько желание сохранить жизнь, сколько боязнь, что ее именую такой же
искалеченной увидят товарищи и друзья, помогла переломить обстоятельства.

Не думая о метрах, отделявших ее от земли, не считая секунды, которые,
возможно, могли стать роковыми, Верочка быстро перебирала стропы,