Чтение 21–й страницы книги ~Эльфийский клинок~

Когда тяжесть в груди стала совсем невыносимой, хоббит наконец решился. Он вытащил свой заветный клинок, и с багровым светом смоляных огней смешался голубой отблеск чудесного оружия. Края клинка горели ярко-голубым. Цветы отливали густо-синим. В тишине тоннеля словно зазвенела незримая тонкая струна, но тут же на них обрушилась волна грохочущих, ревущих звуков - словно ревел разбуженный зверь; в этом реве уже слышалась ненависть, которой не было раньше; глаза Мрака увидели нечто, приведшее их обитателя в неистовый гнев.

Никто не смог устоять. Падая на колени, прикрываясь руками, роняя факелы, гномы отхлынули назад, и лишь Хорнбори остался стоять, держа в одной руке факел, на другой ярко лучилось Кольцо.

Фолко поспешно спрятал кинжал и даже не удивился, когда подземный рев стал мало-помалу затихать. Но хоббит понял, что его заметили и теперь уже так просто не отпустят.

Гномы столпились позади Хорнбори и замерли. Что удержало их в тот миг от бегства? Хоббит видел отчаяние и страх на их лицах; у Вьярда дрожали руки, но никто, ни один не заикнулся о том, чтобы повернуть.

Наступила тишина. Впрочем, в ней еще слышалось замирающее глухое рычание, а когда они наконец двинулись вперед, то не успели пройти и сотни шагов, как заметили впереди знакомое голубоватое мерцание. У хоббита екнуло сердце, но прежнего гасящего волю и разум страха, пережитого им на площадке возле шахты, он не испытал - напротив, в нем проснулся какой-то азарт, а кроме того, в его сознании с неожиданной ясностью всплыла мысль: "Это не про вас".

Кто-то из гномов хрипло вскрикнул, кто-то упал ничком; Фолко запомнил разъяренные глаза Дори с топором в руке и неожиданно выступившего вперед Малыша с двумя клинками наголо; а потом голубая волна докатилась до них, хоббита завертел горячий, сухой вихрь, он не удержался на ногах и упал ничком.

Однако так продолжалось недолго. Когда Фолко поднял гудящую голову, кругом царила кромешная тьма - факелы погасли, лишь в одном месте он заметил горстку тлеющих угольков. Во мраке вокруг него раздалось кряхтенье, сопение, неразборчивые возгласы... Заговорил Торин:

- Целы? Все здесь? Дори, Хорнбори, где вы?

Ему откликнулись. Все гномы оказались невредимы, отделавшись лишь легким испугом, не шедшим ни в какое сравнение с тем потрясением, что едва не погубило их в начале морийских странствий.

На ощупь они высекли огонь и вновь засветили факелы. Бран предложил отдохнуть и поразмыслить, его поддержали, фляги пошли по кругу, заскрипели развязываемые кожаные кисеты.

Все заговорили разом, перебивая друг друга: почему на этот раз все было иначе? Кое-кто из гномов уж было решил, что наступает его смертный час, но оказалось, что все это можно и перетерпеть.

Фолко признался, что скорее всего именно его кинжал вызвал всплеск подземного гнева; на хоббита посмотрели с опаской, а Вьярд даже отодвинулся подальше. Как водится, никто не мог сказать ничего дельного, пока вдруг не раздался необычно спокойный голос Малыша, казалось, мирно дремавшего у стены.

- А по мне, так тут и гадать не нужно, - уронил он, набивая трубку. - Эта ж голубизна - от них, правильно? Вроде выдоха, что ли, так, по-моему. Только выдоха не простого, а... живого. Да вы погодите, дослушайте же! Там, наверху, он сам на нас бросился, сам, понимаете, ну, природа у него такая, а тем, от кого он шел, до нас ведь дела нет. Да желай они с нами расправиться, уже двадцать раз бы расправились! Нет им до нас дела! И можем мы тут ходить до скончания века...

- Так что же - наверх? - вскинулся Дори.

- Нет, почему же, - пожал плечами Малыш, - я как все...

Никто не смог возразить Малышу, но не потому, что возразить было нечего, - никто не мог доказать обратное, как, впрочем, и он сам, а потому они отдохнули еще немного, поели и двинулись дальше.

Их странствие по Подморийским Путям длилось еще три полных подземных дня. Проплавленный неведомым существом коридор вывел их в небольшой зал - творение древнего огня, и тут они собственными глазами увидели Пламенное Око. Из-за страшного жара они не смогли подойти близко, но видели - наверное, единственные из смертных - таинство рождения Огнистого Червя в клокочущем багровом котле, где кипел расплавленный камень. Больно резал глаза свет, испускаемый Оком Гор, и Фолко вспомнил слова записки: "Остерегайтесь Пламенных Очей". Они поспешили уйти.

Оставляя пометки на стенах, они двинулись ведущим под уклон и на юго-запад коридору. Это был уже обычный пещерный коридор, когда-то промытый в теле камня терпеливой водой. Однако идти там оказалось куда тяжелее, чем по проплавленному тоннелю. Гномам вновь встретились заросли черных щупалец на стенах; прорвались они с трудом, несмотря на кинжал хоббита, кое-какие из голодных щупалец решили испробовать на крепость мифрильные доспехи потомков Дьюрина - и Вьярда спасло лишь боевое искусство очутившегося рядом Малыша. Столкнулись они и с исполинским Огнистым Червем, от которого пришлось удирать во всю прыть, а потом, когда они спустились еще ниже и услышали плеск текущей где-то неподалеку воды, в темных переходах возле берега Морийского Рва, - а они добрались и до него,

- Дори заметил слабо светящуюся спину Глубинного Стража в непроглядной воде, и Фолко угостил чудовище стрелой, после чего то тотчас исчезло во мраке; в переходах возле Рва, о котором говорил Гэндальф, что его дно находится вне света и знания, они поняли, почему великий маг не хотел омрачать яркий день рассказом о пережитом в этих тоннелях. Они не прошли дальше, когда попытались пробиться на запад от Рва. На их глазах с ужасающим грохотом обрушились своды и стена в коридоре перед ними, появилось нечто, сперва напомнившее им об Огнистом Черве, но они тут же поняли, что это не Червь; темно-багровое пламя озарило своды, раскаленный комок проплыл от одной стены к другой, раздалось шипение, и существо скрылось в одном из ответвлений... Гномы долго не могли заставить себя высунуться из укрытий.

Они вновь поднялись наверх и наконец наткнулись на еще один проплавленный тоннель, обрадовавшись ему, точно это был Главный Тракт Мории. Он шел с востока на запад, как и первый, и, как и в первом, с запада тянуло сухим, горячим воздухом. Оставив позади загадки Подморийских Путей, - что-то подсказывало гномам, что разгадка кроется не там, - они вновь зашагали по скользкому полу на запад.

И вновь все повторялось. Вновь приходилось пересиливать себя при каждом движении, из потрескавшихся губ сочилась кровь, в лицо бил горячий ветер. Им попадались и разветвления, но все эти таинственные тоннели вели в одном направлении - на запад, чуть уклоняясь к северу.

- Точно черви к приманке, все к одному ползут, - мрачно заметил вернувшийся с разведки в ближайшем коридоре Дори, и слова его надолго запали в память хоббиту.

- Все! - объявил Торин, проверив фляги с водой. - Дальше нам идти нельзя, надо возвращаться!

- Погоди, - вдруг остановил его Хорнбори. - Что-то мне не по себе как-то. Миля-другая дела не решит - давайте пройдем еще немного.

Фолко, ни на миг не забывавший свое видение в Замковом Зале, насторожился. Звенящая тишина повисла над ними; в сердце хоббита до предела напряглась невидимая струна - рядом, совсем близко от них, залегало нечто, перед чьей силой ничтожны были и мощь древних магов, и сила эльфов-воителей.

Нехотя, ворча и кряхтя, гномы влезли в лямки. Однако пройти им удалось совсем немного. Они не сделали и ста шагов, как вдруг ноги отказались им повиноваться: словно таран, неосязаемая сила мрака ударила в их души. Фолко понял, что Кольцо смягчило и ослабило напор этой силы, но полностью отразить его не смогло. Они остановились, расширившимися глазами глядя в темноту перед собой. Горячий встречный поток внезапно утих; Хорнбори медленно, очень медленно оторвал ногу от пола, и в тот же миг вся скала вокруг них заходила ходуном, раздался тяжкий грохот, спереди покатились камни рухнувшей стены, и мрак пополз им навстречу.

Ничего ужаснее этого не было в жизни хоббита. Он оцепенел, не в силах ни двинуться, ни крикнуть: точно завороженный, он глядел на приближающееся нечто и отчетливо понимал, что это - конец, от которого спасения нет и быть не может. Просвета не было; все чувства умерли. В надвигавшемся не было ненависти - и от этого становилось еще страшнее. Остановившиеся зрачки хоббита остекленели.

И тут словно молния внезапно пробила несокрушимую каменную кровлю, вспыхнув во мраке подземелья ослепительной зарницей. Это Хорнбори, шатаясь, шагнул-таки вперед - и Кольцо сияло, словно маленькое солнце, на его правой руке. Оно лучилось и сверкало, Хорнбори шагал навстречу мраку, и остальные словно сбросили с себя тяжкие путы неведомого заклятья. Все задрожало внутри у хоббита - он верил, что Тьма отступит и на сей раз, что они вырвутся из этих смертельных объятий!

Мрак и в самом деле остановился, словно в нерешительности. Накатывавшийся до этого сплошной волной черноты, - в свете факелов было видно, как чуть отблескивающие своды исчезали под его живыми волнами, - он вздыбился, точно налетел на незримую преграду; по черной стене прошла рябь. А потом высоко поднявшийся гребень черного вала обрушился вниз, прямо на стоявшего с высоко поднятой головой несгибаемого Хорнбори; раздался глухой и страшный не то лязг, не то хруст. Гном исчез под поглотившей его Тьмой, и в ту же секунду непереносимая боль заставила хоббита рухнуть на пол в ужасных корчах; но он успел заметить, теряя сознание, что страшная волна откатывается, оставляя на полу распростертое тело Хорнбори...

Падая, он словно бы случайно схватился за кинжал на груди, и, наверное, это дало ему силы увидеть, как упали вокруг него все его товарищи и что лишь один Торин, рыча, ползет к неподвижно лежащему Хорнбори, нагибается над ним, что-то беззвучно кричит, а потом отчаянным движением срывает Кольцо с бессильно откинутой руки и сует его куда-то за пазуху... На этом все оборвалось.

Приходил он в себя долго и мучительно. Когда кровавый туман жутких видений наконец отпустил его, хоббит увидел, что лежит в хорошо знакомом Сто Одиннадцатом Зале, а вокруг него толпятся друзья. У его изголовья, возле подсунутого ему под затылок свернутого плаща, сидел Малыш, только что снявший повязку с рассеченного лба хоббита.

- Что случилось? Что с нами? - выдавил из себя Фолко, но Малыш отвернулся. - Где Хорнбори?

Гномы молча расступились, и хоббит увидел серое каменное надгробие посреди зала, накрытое красной гранитной плитой. Все скорбно молчали, и Фолко почувствовал, что у него защипало в носу и на глаза навернулись слезы.

- Когда ты упал, Торин подполз к нему, - Бран кивнул в сторону могилы, избегая называть погибшего друга по имени, - и дотащил его до нас. - Он тяжело вздохнул. - Не помню, как мы унесли оттуда ноги - сроду такого со мной не было. Нет, зря-таки морийцев мы втихую трусами называли. Ничего тут не сделаешь, друг Фолко, сила у подземных страшенная. Даже доспех - мифрильный доспех на нем - и то был пробит! Пора уходить, братья. - Бран заговорил громче, обращаясь уже ко всем: - Нам нечего здесь делать. Что же до меня, то пора кончать и расходиться по своим горам. Мория для нас потеряна.

- Это еще как сказать! - вскинулся Дори. - Нужно драться, и мы должны понять как. Пусть погибнут сотни - они расчистят дорогу десяткам тысяч!

Ответом ему было мрачное молчание остальных, даже Глоин и Двалин стояли, понуро уставясь в пол. Все гномы казались подавленными, потрясенными и растерянными; не отозвался на горячую речь Дори даже Торин.

- У нас на исходе припасы, - глухо проговорил он. - Пора идти наверх, там все решим. Да и Рогволд заждался...

Переход оказался нелегким - орков, казалось, стало еще больше. Дважды их небольшой отряд прорывался сквозь ряды врагов, сражаясь с такой яростью, что никто не смог остановить их. Они несли с собой немало мифрила, а их новая броня оказалась поистине непробиваемой. Она спасла жизнь и хоббиту, когда здоровенный орк пырнул его своим кривым ятаганом прямо в грудь. Четыре дня шли они наверх и наконец оказались перед Воротами.

6. ВОЛЧИЙ КАМЕНЬ

Торин замотал голову хоббита черной тряпкой, оставив лишь узкие щелочки для глаз; то же сделали и прочие гномы. Грани толкнул створки Ворот, те бесшумно разошлись в стороны, и в проем брызнул ослепительный солнечный свет - уже спускался вечер, длинные закатные лучи били прямо в лица вышедшим на поверхность гномам, и, если бы не повязки, они бы непременно ослепли. На груде камней возле входа в подземелья сидели двое Следопытов с луками в руках - Гердинь и Ресвальд. Сперва они не могли вымолвить ни слова и только изумленно таращились на появившихся товарищей, словно на выходцев из-за Гремящих Морей, а потом бросились к ним. На радостные крики к Воротам тотчас сбежались остальные. Однако гномы не спешили присоединиться к их ликующим возгласам; они сбрасывали с плеч мешки и плюхались где стояли, словно ласковый солнечный свет в один миг рассек незримые путы, удерживавшие их силы и волю годными для немедленного действия и боя. Гномы вяло отвечали на нескончаемые вопросы Следопытов; те сперва недоуменно переглядывались, но потом, наверное, решили, что их друзья просто выбились из сил, и повели их в лагерь, где уже вспарывались тугие тюки и затевался большой праздничный ужин.

Фолко в первый же миг побывал в объятиях Рогволда, потом и остальные не преминули хлопнуть его по плечу или потрепать по голове. Гномы потащились в лагерь, медленно, тяжело, точно через силу; хоббит чувствовал, что и у него осталось лишь одно желание - поскорее уснуть, постараться хоть на время забыть пережитую боль и, быть может, увидеть во сне Хорнбори. Гномы похоронили его, когда хоббит лежал в беспамятстве, и он не смог попрощаться с другом. Внезапно навалившаяся горечь утраты заставила его застонать. Хорнбори! Спасший всех и погибший сам, он должен был занять достойное место в Чертоге Ожидания, подле самого Великого Дьюрина...

Трещали дрова в костре, ясная и теплая июльская ночь висела над Туманными Горами, доносились птичьи голоса, и по границе дрожащего багряного круга, отбрасываемого костром, сидели рядом люди и гномы. Опустели поднятые в суровом молчании за Хорнбори рога, терпкое золотое вино юга обожгло горло хоббиту: на другой стороне костра поднялся старый ловчий.

- Так что же вы увидели там, друзья? Нашли ли вы то, что искали?

- Нашли, - угрюмо глядя в землю, ответил Торин. - Мы нашли и видели все, что способен был увидеть Смертный. А подошедший ближе всех к Силе Гор там и остался... Пиши Наместнику, Рогволд! Пиши, что Пожиратели Гор двинулись на запад. Это все, что мы можем сказать.

Торин уронил голову на грудь и умолк. Рядом с ним застыли изваяниями гномы, их бессильно брошенные руки казались лишенными жизни. Гномы молчали, глядя в землю, тревожно переглядывались люди - праздника не получалось.

- Что же ты не спросишь, что было у нас здесь, наверху? - нарушил молчание Рогволд.

Торин взглянул на него.

- Трижды из Ворот на нас находил ужас, - заговорил старый сотник. - Мы с трудом выдержали, невозможно было не поддаться ему, и тот, кто сопротивлялся, бывало, падал без чувств. Видели далекие дымы на юге, словно кто-то подает сигналы. На севере видели зарево пожара.

- Давайте лучше спать, - вдруг зевнул Малыш. - Ночь пройдет, утро присоветует...

Озадаченные люди разошлись, тяжелый сон смежил веки вырвавшихся из лап Тьмы гномов, и лишь двое часовых бодрствовали в опустевшем лагере.

Солнце миновало зенит, день пошел на убыль, когда измотанные гномы начали наконец просыпаться. Казалось, все их силы остались там, в черноте морийских тоннелей, - так пусты и холодны стали их взоры. Нехотя они потянулись за позвавшим их куда-то Торином, медленно и без желания проглотив приготовленный для них встревоженными людьми поздний завтрак. Следопыты, удивленно поглядывая на гномов, оставили их на время в покое.

Торин привел своих соплеменников в небольшой овраг за лагерем. Они уселись кто где; хоббит обвел друзей взглядом - гномы сидели, как и вчера, вялые и безразличные - прежними оставались лишь жгучие глаза Дори, да Малыш как-то по-особенному невозмутимо привалился спиной к молодому грабу. Хоббитом постепенно тоже овладело глухое и беспросветное равнодушие; он по-прежнему был там, внизу, где осталась погребенной дерзкая мечта морийцев и Дори о возрождении королевства Первого Гнома. Земные дела казались хоббиту мелкими и несущественными, и он начинал понимать друзей - что им было делать дальше?

Этот же вопрос задал гномам и поднявшийся Торин.

- Чего же тратить время! - сжал кулаки Дори. - Пожиратели Гор уходят из-под Мории. У нас есть Кольцо, помогавшее преодолевать внушаемый ими страх. Нужно собирать ополчение! Мы очистим древнее царство от засевшей там нечисти! А эти, подземные... да пусть роют себе куда хотят! Так что нам надо разделиться, отправить гонцов в Эребор и в Железные Холмы, а также в Эриадор и в Лунные Горы - по всем нашим поселениям!

Горячий Дори вскочил на ноги, по обыкновению рубя перед собой рукою воздух. Ему никто не ответил. Молчание затягивалось, и тогда заговорил Бран - старый и бывалый гном, которого никто бы не смог упрекнуть в трусости.

- До самого Чертога Ожидания мне хватит теперь того, чего я натерпелся в Мории, - глухо сказал он. - Что ты сделаешь против этой Силы, Дори! Да, я знаю, ты не отступишь и падешь с доблестью - но что до этого тем, кого ты поведешь за собой и кто разделит твою участь? И кто пойдет за тобой? Я, по крайней мере, второй раз не решусь...

Дори скрипнул зубами и заговорил со сдерживаемой страстью:

- Если мы все будем говорить так, славу и силу нашего племени ждет позорный конец! Мы ни разу не схлестнулись с Пожирателями по-настоящему, а этому надо учиться, как говорил Грани. Не знаю, почему он молчит теперь! Может, на этих Пожирателей можно обрушить свод, может, устроить подкоп, может, пустить воду! Но нужно что-то делать.

Бран лишь махнул рукой и сел, не выказывая ни малейшего желания спорить с неистовым товарищем. Вместо него заговорил Балин:

- Откуда ты знаешь, Дори, что все подземные враги ушли из-под Копей? Откуда ты знаешь, не вернутся ли они? - Гном цедил слова медленно и равнодушно, словно по обязанности. - Откуда тебе известен предел их Силы? Мы ведь ничего так и не узнали ни об их природе, ни о намерениях, ни тем более об их уязвимых местах! Мы оказались опрокинуты после первого же столкновения, не успев ни понять, ни даже разглядеть что-либо! Ты надеешься на Кольцо, но скольких может оно защитить? - Балин пожал плечами. - Что же до меня, то, думаю, нам всем пора в Аннуминас. Там еще вдоволь славного железа, хорошей работы и доброго пива. Идти вниз, - он вздрогнул, - у меня сил нет.

- Думаешь, они есть у меня? - тяжело взглянул на Балина Дори.

- Будет вам, - вдруг проронил Малыш. - Мы не удостоились внимания Пожирателей, они равнодушны к нам. И кто знает, заметили ли они вообще Хорнбори, да не треснет никогда плита над его ложем! Смотрите!

Он поднял согнутую в локте левую руку. По коричневому рукаву полз зеленоватый блестящий жучок. Малыш дунул, и легкого жителя травяной страны тотчас же унесло. Маленький Гном оглядел товарищей.

- Но разве я желал ему зла? - докончил Малыш. - Я мог и не заметить его, и даже то, что я поднял руку, ни о чем не говорит. Все могло быть просто случайно.

- Красно говоришь, - усмехнулся Грани, его губы дрожали и кривились. - А вот у меня все поджилки трясутся, едва я все это вспомню! Не место нам там, братья, не место! Что уж говорить - после драки кулаками не машут. Пусть тот, кто сильнее меня, пробует... А я в Аннуминас с Балином лучше подамся.

- И почему ты так упорно поминаешь Кольцо, Дори? - глядя в сторону, произнес робкой скороговоркой Вьярд. - Разве оно у тебя? Разве ты подполз к его погибшему хранителю? И вообще почему молчит Торин? Кольцо сейчас у него, от него все и зависит.

Торин тяжело вздохнул и бросил на замершего перед ним Дори почти виноватый взгляд. Еще раз вздохнул, провел рукой по топорищу и промолвил тихо, еле слышно:

- Я не пойду снова в Морию, Дори. Они сильнее нас, и что-то подсказывает мне, что судьба нашего племени на сей раз решится не в подземельях, а здесь, на поверхности.

При первых же словах Торина Дори страшно побледнел и пошатнулся; первый раз Фолко видел неистового гнома в таком отчаянии.

- Ты не пойдешь... - почти простонал он сквозь зубы. - Проклятье на твою голову, на весь твой род до двенадцатого колена!

Дори отвел прижатые было к лицу ладони, в глазах стояли злые слезы, и вдруг сквозь них полыхнуло пламя его несдержимого гнева, свистнул рассекший воздух топор.

- Один на один, трус, один на один! - крикнул он Торину. - Отдай Кольцо, предатель, отдай!

И Дори прыгнул вперед. Никто не ожидал от него такого проворства, но кто же мог представить, что Малыш окажется еще быстрее? Маленький Гном повис на плечах Дори, обхватив его руками и ногами; Дори не удержался и рухнул на траву; не теряя времени, Малыш вывернул оружие из его сразу ослабшей руки. Дори лежал уткнувшись лицом в траву и не сопротивлялся, плечи его вдруг предательски вздрогнули.

Торин не отскочил, не схватился за топор, даже не шелохнулся, оставшись сидеть как сидел.

- Оставь его, Малыш, - приказал он другу.

Тот заворчал, однако слез с лежащего Дори, по-прежнему не поднимавшего лица.

- Послушай меня, Дори, - мягко заговорил Торин. - Наши дороги расходятся - мне пришла пора понять, что же происходит на поверхности, ты решил бороться за глубины. Но разве мы должны расстаться врагами? Скажите, тангары, - обратился он к остальным, - что вы хотите делать дальше? В Морию никто, кроме Дори, идти не хочет. Куда же вы теперь направитесь?

- Мы - в Аннуминас, - бросил Балин.

- Кто еще? Строи, Скидульф, Вьярд, Бран...

- Мы вернемся к Голубой Луне, - мрачно отрезал Грани.

С ним, как всегда, оказались Гимли и Трор. Глоин, Двалин и Дори упорно молчали. Дори с трудом приподнялся, снизу вверх глядя на Торина.

- Что станете делать вы, братья? - спросил тот морийцев.

Двалин вздохнул и развел руками.

- Отправимся к Одинокой Горе.

- Хорошо! Дори, ты с ними? - Торин шагнул вперед и сунул руку за пазуху. - Я еще не знаю, куда направлюсь, но скорее всего Кольцо Трора будет нужнее вам, а не мне. Дори! Возьми его.

Потрясенные гномы окаменели. Дори только глядел на Торина широко раскрытыми глазами. Тот шагнул к нему, протягивая на ладони блестящий золотой ободок. Дори вздрогнул и как-то растерянно и беспомощно оглянулся на морийцев.

- Бери, Дори, - глухо молвил Глоин. - Клянусь Морийскими Молотами, ты заслужил. Мы с Двалином пойдем с тобой и за тобой, поверь!

Дори дрожащими руками принял Кольцо из легко разжавшейся ладони Торина и медленно надел его себе на палец. Постепенно его плечи распрямились, глаза блеснули новым огнем; он склонился перед Торином в низком, почтительном поклоне.

- Не знаю, заслужил ли я его, - тихо молвил он, разгибаясь. - Но клянусь вечным огнем Горна и священной бородой Дьюрина, принимаю его лишь для того, чтобы помочь возрождению Мории. Клянусь! - Он сжал кулаки, его голос дрогнул. - Теперь мы сможем отправиться в Эребор и привести оттуда не тринадцать, а тринадцать сотен тангаров! И тогда увидим, чья возьмет!

- Что ж, тогда нам нечего больше искать здесь, - подытожил Торин. - Людям тоже пора домой... Мы выступаем сегодня же!

- А куда же направишь свой путь ты сам? - вдруг спросил Торина Вьярд.

- Долго рассказывать, - усмехнулся Торин. - Да и не к чему. Я собираюсь лезть в дела людей, Вьярд, а ведь здесь это мало кто одобряет. Впрочем, совсем забыл. Малыш! Я не слышал твоего решения...

- У меня давно все решено, - безмятежно отозвался грызший былинку Маленький Гном. - Куда вы с Фолко, туда и я. Мне в Аннуминасе делать нечего. Может, вам сгожусь...

Вечером того же дня, когда улеглась суматоха со сборами, Торин, Фолко и старый ловчий сидели на камнях неподалеку от Ворот Мории, любуясь великолепным летним закатом. Торин рассказывал потрясение молчащему человеку об их подземных приключениях.

- ...Но самое главное, Рогволд, - это слова пленного орка. Появился новый хозяин, тот, кто собирает под свою руку остатки служивших предателю Саруману. Он болтал что-то о последнем бое с эльфами, о том, что на него поднимутся все его сородичи. Не забудь, расскажи об этом Наместнику, убеди его, чтобы тот не мешкал! Буря должна разразиться, и, чтобы встретить ее, нужно иметь под руками достаточно войск. Пусть Наместник отправит гонцов в Лунные Горы, пусть они не жалеют золота и слов о старой дружбе и старом союзе между Соединенным Королевством и тангарами Запада, пусть любой ценой он добьется того, чтобы хирд был наготове, чтобы наши отряды могли в любой день выступить к Столице. Хирд доберется до Аннуминаса за семь дней, помни это! Семь дней, не меньше.

- Неужели война? - прошептал Рогволд, в волнении кусая губы.

- Кто ж знает? - пожал плечами гном. - Хотел бы я ошибиться! Но этот хозяин... Я знаю, что он - человек, больше, увы, ничего...

Они помолчали, затем Рогволд осторожно спросил:

- А все-таки куда ж ты сам, с Фолко и Малышом?

- Фолко я еще не спрашивал, - ответил гном. - Сейчас вот и узнаем.

Хоббит поежился. Куда теперь? Перед ним лежали необъятные просторы; так хотелось увидеть побольше! Но... сказать кому, насколько же ему надоело спать кое-как, подобно бездомной собаке! Он уже забыл, когда последний раз ему доводилось есть нормальный обед - то есть с шестью переменами и на добрых фарфоровых тарелках, а не из этих жестяных мисок! Родные, Милисента, дядюшка... А впрочем, чего он считает? Дело не окончено, поиск продолжается, и ему нужно идти вместе с друзьями.

- Я с тобой, - твердо ответил он.

- И вновь я скажу - славно! - радостно улыбнулся Торин. - А теперь послушай меня. Я долго думал над словами орка, и ничего иного у меня не выходит. Полагаю, что "хозяин", кем бы он ни был, обязан был добраться до Исенгарда, раз уж речь зашла о Сарумановом наследстве! Он либо уже прибрал его к рукам, либо готовится прибрать. Я собираюсь туда, друг хоббит. И может статься, это путешествие окажется поопаснее Пожирателей Гор! Это будет, впрочем, не такой уж большой крюк - до Исенгарда отсюда две недели ходу. Через полтора месяца мы будем уже в Тарбаде, Рогволд. Оттуда пошлем тебе весточку. Кстати, не забудь черкнуть пару слов на нашей подорожной - она пригодится нам на роханских рубежах.

Они прощались наутро - девять гномов уходили на запад со Следопытами; Дори, Глоин и Двалин намеревались перебраться через Багровые Ворота в Приречные Земли и далее в Эриадор; Малыш, Фолко и Торин направлялись на юг. Перед расставанием гномы и Фолко сошлись в тесный круг.

- Вот и окончился путь нашего отряда, - заговорил Торин. - Но мы не должны терять друг друга из вида. Дори! Как я смогу узнать о тебе и ваших делах?

- Мы доберемся до Эсгарота и оттуда напишем в Аннуминас, в "Рог Арахорна", - ответил Дори, изо всех сил старавшийся казаться спокойным. - Но раньше ноября не ждите вестей от нас! Пока еще обоз перевалит через Туманные Горы... Ну а потом - вы знаете, где искать нас.

Они замолчали. В горле у хоббита встал комок - впервые он расставался с теми, с кем сражался плечом к плечу и делился дорожным хлебом. От нового, незнакомого чувства щипало в глазах. Он шмыгнул носом и, подняв голову, заметил, что стыдливо отворачиваются друг от друга и остальные.

- И будем помнить об оставшемся здесь, - со вздохом молвил Торин. - Да не потревожится никем покой его ложа...

Гномы молча склонили головы. Прощание окончилось, они стали расходиться. Фолко взобрался на спину своего пони и примотал к луке седла повод второй лошадки, навьюченной их дорожным припасом. Малыш - небывалое дело! - сам отдал столь ревностно сберегавшееся им пиво друзьям, оставив себе лишь небольшой жбан. К уже сидящим верхами Фолко и Торину подъехал Рогволд.

- Вам лучше всего будет добраться до роханских постов на Южном Тракте,

- пряча под улыбкой печаль, сказал бывший сотник. - Они покажут кратчайший путь к Сторожевому Лесу вокруг Исенгарда, но сами в него не пойдут - о нем идет дурная слава, хотя я не верю в эти бабьи сказки. Сейчас идите строго на юго-запад, не пройдет и недели, как вы окажетесь на Тракте. Оттуда до Ворот Рохана еще дней двенадцать.

- Я хотел напрямик, - возразил Торин. - Так у нас уйдет лишь две недели вместо трех.

- Я бы не рисковал пересекать сейчас Дунланд, - покачал головою Рогволд. - Кто их знает, этих горцев, дурной они народ.

- Когда по левую руку от меня будет одна лига до гор, я не побоюсь никаких дунландцев, - гордо ответил Торин.

Они разошлись в разные стороны. Захлопали ременные вожжи, лошади влегли в хомуты; тронули поводья и Фолко с Торином. Часто оборачиваясь, расходящиеся путники махали друг другу, посылая товарищам последний привет. Едва заметная тропка свернула вниз, к узкой и быстрой Сираноне, и Фолко потерял людей и гномов из виду.

Торин не последовал совету Рогволда, направившись прямо на юг вдоль неприступных скал Туманных Гор. Печальная местность с покинутыми домами и зарастающими дорогами уступила место лесистым предгорьям, долгим и крутым холмам, покрытым негустыми, прореженными многочисленными рубками лесами. По склонам холмов сбегали бравшие начало в горах чистые и быстрые речушки; над их прозрачными водами нависали густые кроны буков и грабов. После долгих недель подземных странствий глазам хоббита пришлось вновь привыкать к многоцветью мира.

Первые три дня они ехали по еще сохранившимся кое-где дорогам; на четвертый - их взор уже не встречал никаких следов человека, однако Торин бестрепетно повел их в самую глубину предгорных лесов. Они держали горы по левую руку от себя, и с таким ориентиром нечего было бояться сбиться с дороги.

Сперва хоббит опасался встречи с какой-нибудь из бродячих разбойных шаек; он крепко помнил слова Теофраста о тайных поселениях лихих людей в этих краях; однако день шел за днем, минула неделя, а они по-прежнему встречали лишь отпечатки звериных лап.

Как-то ночью хоббит ощутил было знакомое томительное удушье, неясный страх, подкативший липким комком к горлу, и понял, что Глубины исторгли на поверхность еще одно свое порождение; однако путники уже были слишком далеко, чтобы это задело их по-настоящему, хотя хоббит и проснулся в холодном поту, судорожно схватившись за оружие.

Хороши и привольны были эти дикие края; впрочем, леса вскоре кончились, отступив на девятый день перед натиском широких травяных степей. Путники выходили к границам Дунланда.

Однако выбраться из длинных лесных языков на простор степной дороги оказалось куда как непросто. Вдоль границы леса деревья были свалены и нагромождены длинными, высокими засеками, тянувшимися далеко вправо и влево. Засеки содержались в порядке - нигде не было видно гнилья, да и мох покрыл лишь самые нижние стволы.

- Кто-то отгораживается здесь, - озабоченно бросил Торин, проехав вдоль немудреного укрепления. - Пеший, конечно, перелезет... А вот как же нам?

- Кто же их делал? - спросил хоббит, торопливо оглядываясь по сторонам, точно ожидая появления из зарослей неведомых врагов.

- Мы ж не знаем, что осталось у нас за спиной, - кивнул Торин. - Наверняка какие-нибудь друзья-товарищи того Дрона, что ты, Малыш, поймал. Ладно, что гадать, надо выбираться.

Однако прошло немало времени, прежде чем им удалось соорудить намет и перевести упиравшихся пони через завал. Вскоре они въехали на лизавший подножия гор степной залив. За ним на холме виднелись рощи, но вокруг уже начиналось царство трав. Здесь широкие степи Энедвэйта карабкались вверх по пологим склонам далеко оттянувшихся на запад предгорий Туманных Гор, стесняя выше горные леса, и здесь лежала страна тех, кого хроники Средиземья именовали дунландцами, а как называли себя сами горцы, по-прежнему никто не знал. Помня предостережения Теофраста, Торин удвоил осторожность. Вскоре они миновали пограничный знак - резной деревянный столб, потемневший от дождей и ветров, покрытый изображениями оскаленных волчьих морд.

На холмах кое-где стали заметны какие-то низкие бревенчатые постройки, а возле неширокой речки в долине между двумя грядами путники увидели небольшое селение: они обошли его за добрую лигу - деревня казалась отнюдь не мирной. Десятка два молодых мужчин упражнялись за околицей в стрельбе из лука и метании копья; мало кто возился на своих огородах - люди толпились на улицах, словно что-то оживленно обсуждая; ветер доносил до притаившихся в укромном месте гномов и хоббита гул встревоженных, взбудораженных голосов. Они не могли понять ни слова, но в настроениях обитателей деревни ошибиться было невозможно.

Несколько часов спустя из деревни выехали семь всадников на коренастых рабочих лошадях, следом шли одиннадцать пеших, за которыми ползло две телеги, запряженные парой тяжеловозов. Пехота шла с длинными, смахивающими на корыто щитами; над головами были подняты короткие толстые копья. Всадники имели небольшие круглые щиты с острыми коваными шипами в центре и копья, более длинные и тонкие, чем у их пеших товарищей. Провожать отряд высыпало, наверное, все взрослое население деревушки - в ней оставалось еще немало крепких мужчин и молодых парней.

- Куда это они направляются, хотел бы я знать, - проворчал Торин, провожая небольшой отряд дунландцев отяжелевшим взглядом.

После этого они сочли за благо обойти стороной эту не показавшуюся им особенно гостеприимной землю и в тот же день продолжили путь, повернувшись спиною к горам. На третий день рубежи Дунланда остались далеко на юге, за надежно укрывавшими путников завесами дубовых рощ.

Было уже за полдень, когда почти полностью заросшая лесная дорога вывела их на широкую поляну, с которой они увидели полуразвалившийся мост над тихой речкой, на другом берегу дорога круто поднималась в гору.

- Дурная дорога какая-то, - проворчал Малыш. - Ведет тебя такая, ведет, а потом глядь - и ты уже в такой дыре, что поди знай как выбираться. Торин, откуда здесь дорога-то взялась?

- Ты кого спрашиваешь? - не поворачиваясь, бросил Торин. - Я ее торил, что ли? Мы сейчас идем как надо, завтра сворачиваем к югу, а там и Тракт недалеко.

- Помоги нам Дьюрин до Тракта целыми добраться, - не унимался Малыш. - Лесом надо было ехать! Того и гляди, налетят...

- И нос тебе откусят, - буркнул Торин.

- И тишина здесь... слишком уж тихая, - продолжал Малыш, вертя головой. Неожиданно он натянул поводья и, остановившись, принялся торопливо

надевать доспехи. Торин хмыкнул, пожал плечами и повернулся к хоббиту.

- Ты ничего не замечаешь, Фолко?

Хоббит развел руками. Торин еще раз глянул на вооружившегося с головы до ног Малыша, что-то проворчал, махнул рукой и, в свою очередь, стал натягивать кольчугу. Примеру друзей последовал и Фолко, хотя и не разделял тревоги Малыша.

Миновав старый мост, хоббит послал было своего пони вперед, когда внезапно его остановил негромкий, едва слышный оклик Малыша, задержавшегося на серых древних бревнах:

- Эге!.. Вот так штука!

Торин и Фолко поспешили к нему. Малыш сидел в седле, низко наклонившись, и пристально разглядывал что-то между копыт своей лошадки. Присмотревшись, хоббит увидел, что в этом месте подгнивший и заросший мхом край бревна разбит, выкрошились темно-коричневые кубики, словно туда сильно ударили чем-то острым - причем совсем недавно. Они молча переглянулись, и Торин словно невзначай потащил из-за пояса топор.

- Здесь кто-то проехал. Может, вчера, может, еще раньше, но по мосту прошел верховой, - заявил Малыш, разгибаясь и, в свою очередь, обнажая оружие. - Тронулись, что ж мы здесь на виду торчим...

Осторожным шагом они въехали на гору и приостановились, чуть не достигнув гребня, чтобы осмотреться и в то же время не маячить на фоне неба. Их глазам открылась заросшая высокой травой некошеная поляна; справа она обрывалась к реке, а слева тянулось мелколесье, кое-где выбросившее вперед языки молодого ольшаника. Совсем рядом с дорогой, над самым обрывом, стоял большой черный камень сажени полторы в высоту и две в ширину. Дорога спускалась круто вниз, и примерно в миле от них вдоль обочины стояли странные приземистые дома с пологими односкатными крышами. Несколько минут друзья молча разглядывали необычное поселение, казавшееся пустым и безжизненным.

- Ну что, поехали? - нарушил молчание Торин.

- Ха! А если там кто засел? - возразил осторожный Малыш.

- Не гадайте, деревня пуста, - вмешался до этого внимательно прислушивавшийся к чему-то Фолко. - Можно ехать смело.

- С чего ты взял? - удивился Малыш. - Может, они все по погребам попрятались?

- Слышишь, как птицы кричат? - прищурился Фолко; слабый ветер доносил до них голоса лесных обитателей. - Это краснозобики, я их знаю. Они такие сторожкие, что ближе, чем мы сейчас, никого к себе не подпустят. А кричат они чуть ли не в самой деревне. Людей они заметят за милю, подобраться к ним - ох как нелегко!

- Гм! - пожал плечами Торин. - Вот что значит - житель Верхов! Слушай, а что это вообще за птицы? Почему я о них раньше не слышал? Какие они из себя? Большие, нет?

- Не только большие, но и вкусные, - усмехнулся Фолко, перетягивал колчан поближе. - Вы меня тут подождите, я пойду вперед. Глядишь, дичинкой разживемся!