Став старше, она приезжала уже не столь часто...
Я призадумалась. Внезапно мне стало понятно, что новый всплеск любви к нам
у Полины совпал с получением нами богатства. До того она не была у нас года
два, правда, всегда звонила поздравить с днем рождения и Новым годом.
Но только Наташка превратилась в баронессу Макмайер, как Полина стала
проводить у нас все выходные. Один раз мне даже показалось, что ей нравится
Аркашка. Она на него так смотрела! Но потом я подумала, что ошиблась... Они
ведь были знакомы с детства, и никогда ничего похожего на влюбленность
между ними не намечалось. И потом, в тот год, когда мы совершенно
неожиданно разбогатели, Кешка уже был женат на Зайке, а у Поли имелся
Костя...
Полина ездила с нами в Париж. Воспоминания увели меня в прошлую осень. Вот
мы с ней входим в магазин "Самаритэн", где покупаем ей обновки. Причем
множественное число глагола "платить" тут не подходит. У кассы всегда
расплачивалась я. Впрочем, я же давала ей деньги и в Москве, просто
подсовывала в сумочку. Поля никогда не просила, но я знала, что с
наличностью у нее швах. Кстати, Зайка частенько дарила ей духи, косметику,
красивое белье... Мы считали Полину родственницей, ну кем-то вроде
племянницы...
Плавную цепь воспоминаний прервал звонок.
- Ты где? - рявкнула Зайка.
- На улице, недалеко от Новослободской.
- Немедленно езжай домой!
- Почему?
- Как это?! - закричала Ольга. - Забыла?! А сериал?!
- Но при чем тут я?
- При том, быстрее возвращайся, все ждут, Борис жутко ругается!
Тяжело вздохнув, я выжала сцепление и врубила первую скорость. Так и знала,
покоя теперь не будет.
Наш холл походил на кошмар. Гроб стоял у стены, и в нем опять спал Банд и.
Вся вешалка была забита куртками, дубленками и шубами, по полу тянулись
толстые черные провода. Из гостиной доносился повелительный голос Бориса:
- Так, сели, Ольга, берешь яблоко, поехали...
Я приоткрыла дверь и зажмурилась. В комнате ослепительно били прожектора.
- Кто там? - заорал режиссер.
Потом увидел меня и сменил гнев на милость:
- О, Дашенька, чудесно, очень вовремя, у нас сцена семейного обеда. Сядьте
возле Ольги...
- Делать-то что? - спросила я, покорно усевшись на стул. - Слова какие
говорить?
- Ведите себя естественно, - посоветовал Борис, - ну, улыбайтесь, шутите,
как обычно во время приятного совместного времяпрепровождения...
Я посмотрела на бледного Аркадия, потную Маню, красную Зайку и подавила
вздох. Естественно, так естественно, только, надеюсь, Манюня и Кеша не
начнут, по обыкновению, ругаться. Как правило, Аркадий с воплем: "Ты
жиртрест, промсарделька", - отнимает у сестры пятый кусок торта, который
та, совершенно не заботясь о фигуре, мирно тащит в рот. Впрочем, Манюня,
никогда не дающая себя в обиду, мигом начинает орать: "Отвяжись, глиста в
скафандре".
На этой стадии ласковой семейной беседы, как правило, вмешивается Ольга, а
я стараюсь незаметно испариться, чтобы осколки от рвущихся снарядов
случайно не попали в мою голову.
Но сегодня дети, желавшие прославиться на всю страну, вели себя невероятно.
- Так, начали! - взвизгнул Борис.
Я уставилась прямо в камеру, над которой горела красная лампочка. Надо же,
вроде ерунда, просто прибор для съемки, а как гипнотизирует! Язык прилип к
нђбу, руки словно связаны... Очевидно, Боря понял, в чем дело, потому что
сразу сказал:
- Даша, сейчас только порепетируем. Ставлю задачу: у вас мирный семейный
обед, такой, как всегда. Непринужденная беседа, вкусные блюда... Все
естественно, без натуги, легко... Не надо зажиматься, когда начну снимать,
предупрежу, ну, давайте, раньше начнем, раньше закончим. Главное -
естественность. Ну, Маша, вперед, вроде ты самая спокойная!
Манюня покраснела, тихонько кашлянула и завела:
- Дорогой Кешик, будь любезен, передай, пожалуйста, кусочек торта!
- С большим удовольствием, дорогая, - расплылся в улыбке брат, - тебе
какой? Со взбитыми сливками или клубникой?
- Я отдаю предпочтение выпечке с кремом, - ответила Маня.
- Не пойти ли нам сегодня в музей? - спросила Зайка.
- Изумительная идея, - вновь разулыбался Кеша, - а ты, мамочка, согласна?
Старательно сдерживая хохот, я кивнула.
- Курица удалась, - завела Ольга, - в меру зажаренная.
- Очень аппетитная, - сообщил Кеша, не переваривающий курицу ни в каком
виде - ни в вареном, ни в жареном, ни в пареном, - восхитительная птица.
- Кешенька, - продолжила Машка, - сделай одолжение, положи еще кусочек
тортика, вон тот, с красной розочкой!
В глазах сына загорелся нехороший огонек, но ради Ольги он сдержался и
чересчур сладким голосом, изображая из себя сахар в шоколаде, ответил:
- Конечно, моя радость! Может, сразу еще и ломтик бисквита с вареньем?
Скушай сразу два.
Маруська вздернула бровь, но тоже подавила негодующий вопль и просюсюкала.
- Очень мило с твоей стороны, прямо восторг! Ты страшно любезен.
- В Музее русского быта, - гнула свою линию Зайка, - открылась удивительная
экспозиция, посвященная костюму восемнадцатого века. В те далекие времена
одежда...
Я усиленно делала вид, что занята поглощением салата. Больше всего боялась,
что сейчас не удержусь и заржу во всю глотку, глядя на Ольгу. Заинька
сидела абсолютно прямо, словно балерина на приеме у английской королевы, на
ее устах играла самая приветливая улыбка, и к камере Ольга поворачивалась
осторожно, великолепно зная, что в профиль ее нос кажется чуть-чуть
длинноватым, зато вид в полуанфас красит ее невероятно. Аркадий перестал
резать на мелкие кусочки несчастную птичку и уставился на жену. Маня
старательно отковыривала ломтики бисквита, не забывая осторожно вытирать
рот салфеткой.
- Многие дамы тех лет, - пела Заюшка, - старательно...
- Дорогой Кешенька, - занудела Маруся, - будь другом, мне бы хотелось еще
вон того тортика...
Скатерть зашевелилась.
- Ой! - завопила Маня.
- Что случилось, мой ангел? - с самым невинным выражением на лице
поинтересовался Кеша. - Ты прикусила себе язык?
Русанов Владислав
Махров Алексей
Акунин Борис
Пехов Алексей
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк