Чтение 21–й страницы книги ~Маникюр для покойника~

три желания исполняются один раз или во время болезни каждый день?

Я погасила улыбку:

- Пожалуй, каждый день, но это при условии, что ребенку совсем плохо.

- Он почти труп, - подпрыгнул Кирюшка. - А на какую сумму может
рассчитывать инвалид?

- Пятьдесят рублей. Мальчишка пригорюнился.

- Ты уже все книги прочитал? - удивилась я. Кирик покачал головой:

- Хотел пазл.

- Что?

- Такую картинку собирать из кусочков, но они дорогие. Слушай, Лампочка,
а можно объединить сегодняшние и завтрашние желания? Сегодня принеси мне
пазл, большой, с машиной, а завтра ничего.

- Подумаю, - пообещала я.

Мальчик с ужасающим топотом понесся к себе.

Я набрала номер телефона Соколова и услышала глухое:

- Алло.

- Юрий Николаевич? Вас беспокоит знакомая Кости Катукова, вы давали ему
на сохранение деньги...

- Ну, - настороженно донеслось из мембраны, - Костя погиб...

- Так вот, хочу вернуть вам доллары.

- Просто не верится, - обрадовался мужик, - подъезжайте ко мне, жду с
нетерпением.

- Козловский, восемь?

- Точно.

Окрыленная успехом, я вытащила куртку и крикнула:

- Вернусь часа через два!

- Про пазл не забудь, - напомнил "умирающий".

В квартиру к Катукову я вошла как к себе, подняла подоконник, вытащила
зеленые банкноты и тщательно пересчитала. Их оказалось ровно сто, не слишком
большая пачка, но и не маленькая. В прошлой жизни в моем элегантном кошельке
из змеиной кожи лежала кредитная карточка, подразумевавшая наличие больших
денег, но они были безличны. Расплачиваясь в магазине, я вытаскивала
пластиковый прямоугольник и никогда "живые" доллары. В случае утраты такую
карточку легко заблокировать, и чужой человек не воспользуется вашими
накоплениями. Сейчас же перед моими глазами предстала кучка зеленых
листочков. Везти крупную сумму просто в кармане не хотелось. Недолго думая,
я стащила пуловер и распределила богатство в лифчике, потом поглядела в
зеркало. Бесстрастное стекло отразило полногрудую даму с довольно тощей
шеей. Посчитав приготовления законченными, я поехала в Козловский переулок.

Юрий Николаевич изъяснялся по телефону приятным тенорком, и я ожидала
увидеть невысокого худощавого мужчину, но на пороге возник просто гигант.
Рост около двух метров, шея, как у нашей Рейчел задница, лопатообразные руки
и сильно выпирающий вперед живот любителя пива.

- Вы от Катукова?

От страха я пискнула, словно мышь, попавшая в капкан:

- Ага.

- Идите в гостиную, - велел слонопотам.

Я почувствовала себя неуютно, но повиновалась. В большой захламленной
комнате хозяин сел возле концертного рояля и зажег настольную лампу. В этом
был свой резон. Серая, хмурая погода превратила утро в вечер. Свет упал на
лицо толстяка, и я чуть не упала. Передо мной сидел известный, почти
гениальный пианист Юра Соколов. Когда-то мы вместе учились в консерватории,
правда, Юрка был на три года старше и уже тогда подавал огромные надежды.
Тучен он был точно так же, постоянно сидел на диете, но вес потерять не мог.
Наверное, и сейчас мучится, потому что на небольшом столике стояло несколько
баночек с лекарствами, и среди них яркая упаковка дорогих и популярных
витаминов "Витаформ". Сразу нахлынули неприятные воспоминания.

Несколько лет тому назад, польстившись на рекламу, я заказала по телефону
в телемагазине "Витаформ". Заказ доставили поздно вечером, после ужина,
часов в одиннадцать. Наташа уже легла, и Михаил, чертыхаясь, сам открыл
дверь. Через пару минут он влетел в спальню и накинулся на меня чуть ли не с
кулаками:

- Можно ли быть такой дурой и покупать любой товар, показанный с экрана.

Глядя на его красное от злости лицо, я безумно удивилась. Мой
интеллигентный, слегка занудливый, крайне спокойный и очень богатый муж
взбесился! И из-за чего? Чем ему так не понравилась баночка стоимостью около
десяти долларов? Да когда я в марте заказала брильянтовое колечко за
пятьсот, он только улыбнулся и вымолвил:

- Теперь к нему нужны сережки.

Вообще это был первый и единственный раз, когда супруг выразил
недовольство мной, да еще разорался и затопал ногами. Несчастная баночка
полетела в помойку.

На следующий день муж явился около десяти вечера и подал упаковку с яркой
голографической наклейкой. Я повертела коробочку - фирма "Ирвинс Нечурлз",
препарат "Продление жизни". Сверху красовалась цена. Я почувствовала, что
ничего не понимаю. Этот комплекс витаминов стоил около семидесяти долларов,
намного дороже выброшенного вчера с воплем "Витаформа".

- Извини, - покаянно произнес муж, - сам не знаю, какая вчера муха меня
укусила.

- Бывает, - великодушно простила я провинившегося.

- Дорогая, у тебя чудный характер! - умилился муж. - Но пей лучше эти
витамины, "Витаформ" не бери никогда.

- Почему?

- Они мне не нравятся, - последовал ответ.

Я промолчала. В конце концов, мой супруг - существо без недостатков, ну
должны же у него быть хоть какие-нибудь отрицательные качества.

Я покорно стала принимать "Продление жизни", а вид яркой упаковки
"Витаформа" вызывает до сих пор неприятные воспоминания.

- Вы явились, будто ангел надежды, - пропел Юра и близоруко прищурился.

Я слегка успокоилась. Еще в консерватории ему велели носить очки, но Юрка
капризничал и заявлял, будто оправа мешает играть, подпрыгивает на носу и
отвлекает в самый неподходящий момент. Большей глупости нельзя было и
придумать, я перебирать струны могла, сидя даже в каске, а Юрасик жутко
кривлялся...

То ему было холодно в классе, то жарко, то било солнце, и преподаватели
покорно задергивали шторы. Они стойко терпели все капризы Соколова, считая
его гением. Впрочем, и сейчас, говорят, Юрий Николаевич доводит почти до
обморока организаторов концерта, требуя за кулисами минеральной воды
"Ессентуки К9 17" без газа. Бедный администратор чайной ложечкой выгоняет из
напитка пузырьки... Но предел всему - стул. Юра отказывается даже
приближаться к роялю, если около того не стоит вполне определенное сидалище
- коричневого дерева с темно-зеленой подушкой. Если сиденье красное,
бордовое, желтое - ни за что даже на сцену не выйдет, только темно-зеленое,
и баста!

Причем требований к самому инструменту он не предъявляет никаких и
одинаково гениально играет на антикварном "Бехштейне" и жутком фортепьяно
"Красный Октябрь". Ему без разницы, какой рояль под руками. К слову сказать,
какая-нибудь дребезжащая "Лира" моментально преображается, как только Юра
приближается к клавиатуре, откуда только в рассохшемся "гробу" брался мощный
и чистый звук! Так что к роялям у него претензий нет, но стул - это святое.

Мне же было важно, что он по прежнему из кокетства не носит очки, значит,
не должен меня узнать. Так и вышло.

- Как вас зовут, удивительная женщина?

- Евлампия, - ответила я и попросила:

- Отвернитесь на минутку.

Пианист отошел к окну, я вытащила доллары и положила на журнальный
столик.

- Посчитайте, пожалуйста. Юра замахал руками:

- Что вы, я абсолютно уверен, что все на месте.

- Все-таки проверьте.

Соколов пошелестел бумажками. Когда начал выравнивать стопку, я принялась
излагать придуманную по дороге историю:

- Не могли бы вы мне помочь, Юрий Николаевич...

- Для вас, дорогая, что угодно.

- Мы с Котей работали вместе, я была у него на посылках, но хорошо знала,
где Катуков хранит вещи, взятые у людей. После его смерти хотела сама
заняться этим бизнесом, но не знакома ни с кем из клиентов. К тому же сейчас
у меня на руках парочка весьма ценных вещей, и их следует отдать
владельцам... Может, вы знаете, кто из ваших приятелей обращался к Косте?

- Как же вы про меня узнали? - изумился Юрка.

- А в долларах лежала записка, - выкрутилась я. Пианист удрученно покачал
головой:

- Увы! Нас познакомила Яна Михайловна.

- Яна?!

- Ну да, она близкая подруга моей жены, вот и посоветовала Костю.
Изумительный оказался человек! Думаю, вам будет трудно его заменить.

- Почему?

- Понимаете, он мог абсолютно все: что ни попроси - сделает. Причем
совершенно молча, только цену назовет. Я его в свое время Филимоновой Галине
порекомендовал. У Галочки сын балбес, попал в тюрьму, она, бедняжка, все
глаза выплакала, адвокаты только деньги тянули, а суд все откладывался и
откладывался... Ну и попросили Костика присоветовать какого-нибудь хорошего
юриста, и он враз дело уладил, парень получил условный срок. Больше никого и
не знаю, кто к нему обращался. Понимаете, Костя обделывал деликатнейшие
дела, не всякий захочет афишировать свое знакомство с ним!

Я вздохнула: что же здесь, больше ничего не узнаю!

Юра протянул мне три бумажки.

- Возьмите.

- Не надо.

- Почему? Столько Костя брал за хранение. Вы честный человек, вернули