Чтение 21–й страницы книги ~Улыбка 45-го калибра~

Через пять минут я поняла, что должность лаборантки - это просто
красивое название должности уборщицы. Я была обязана драить в большом
эмалированном рукомойнике пробирки, банки и еще какие-то изогнутые
штучки, вытирать столы, собирать грязь с пола. А еще Орест Львович велел
мне вымыть окно. Но тут уж я вскипела:

- Вот это нет! Извините, боюсь высоты.

- Нет так нет, - мигом согласился Орест, - можете начинать.

В этот момент появилась санитарка с неким круглым предметом и
сообщила:

- Из второй патологии.

Орест Львович встал, откинул крышку, и я поняла, что это то ли
контейнер, то ли термос, внутри которого стоят стаканчики вроде
пробирок, только закрытые крышечками.

- Что это? - полюбопытствовала я, глядя, как заведующий аккуратно
переставляет принесенное из контейнера в холодильник.

- Наш институт, - размеренным голосом человека, привыкшего выступать
перед аудиторией, забитой студентами, завел Орест Львович, - занимается
самыми разными проблемами. Видели, что с другой стороны расположен
роддом?

Я кивнула.

- Так вот, одно из направлений исследований - это различные
патологии, встречающиеся у беременных. Сейчас нам принесли анализы
крови, ну да вам это не интересно. Запомните, если доставят такой
контейнер, а нас с Региной в лаборатории не будет, следует немедленно
открыть его и поместить пробирки в холодильник. Будьте очень
внимательны. Посмотрите сюда. Какого цвета эта крышка?

Он, наверное, считает, что плохо одетая тетка, с радостью моющая за
копейки грязную лабораторную посуду, - полная идиотка. Что ж, мне это
только на руку.

- Красная, - пробубнила я, - красная крышечка, яркая такая, прямо
пожар.

- Молодец, - похвалил Орест, - теперь запоминай, Если верх красный,
мигом открываешь и переносишь содержимое в холодильник. Делать это надо
быстро, чтобы материал не испортился. Мы с Региной можем отойти на
час-другой, твое дело проследить, ясно?

Я кивнула. Куда ясней. Сами смоются по каким-то левым делам, а
несчастная лаборантка должна сидеть в душном помещении и мыть всякие
склянки.

- А теперь особое внимание, - зудел Орест, подняв вверх указательный
палец, покрытый желтыми пятнами, - полнейшее внимание к тому, что я
сейчас сообщу.

Я постаралась придать лицу приличествующее выражение, но получилось
плохо. Из горла рвался смех.

- Очень прошу внимания, - вещал Орест. Господи, вот несчастье быть
замужем за таким занудой.

- Часто, - сообщил начальник, - сюда приносят контейнер с синей
крышкой. Его категорически запрещается трогать даже пальцем. Поняла?
Вскрыть термос с синей верхушкой имею право только я. В нем находится
крайне ядовитое летучее и страшно дорогое вещество, уникальное!
Уникальное! Уникальное!

Ну заладил, как испорченная пластинка. Давно уловила суть. Красная и
синяя крышки, это и дураку ясно, ничего сложного.

Но остановить начальника было невозможно. Подобное случается иногда с
преподавателями. Кое-кто из моих коллег - преподавателей иностранных
языков мог бесконечно повторять одно и то же. Издержки профессии.
Психиатрам кажется, будто все вокруг ненормальные, врачам повсюду
мерещатся больные, милиционерам - преступники, а учителя считают, что их
окружают тупоголовые двоечники. Сейчас Орест скажет: "Повтори".

- А теперь повторите, - не разочаровал меня начальник.

В очередной раз проглотив смешок, я покорно сообщила:

- С красной крышкой - открыть, с синей - не трогать.

- Вот-вот. Имей в виду, мало того, что отравишься и попадешь в
больницу, можешь даже ослепнуть, настолько ядовито их содержание. Да еще
потом могут заставить оплатить стоимость испорченного вещества. С твоей
зарплатой всю оставшуюся жизнь в долгах будешь. Усвоила?

Я кивнула и отправилась мыть пробирки. Надеюсь, скоро сюда явится эта
Регина и мне удастся разговорить девушку. Пусть посплетничает немного о
своем начальстве. Заодно узнаю, чем занимается таинственный Яков.

Но время шло, девушка не появлялась. Более того, около пяти Орест
встал и сообщил:

- Вернусь в полседьмого.

В дверях он обернулся и погрозил мне желтым пальцем.

- Помни, если синяя крышка, ни-ни!

Мне захотелось стукнуть зануду, но я кивнула:

- Не волнуйтесь, ближе чем на километр не подойду. Благосклонно
улыбнувшись, начальство убежало. Я села на белую табуретку, вытащила
сигареты и пригорюнилась: "Как же мне теперь действовать? Думала попасть
в большой коллектив, где полным-полно дам раннепенсионного возраста. Как
известно, целый день работать скучно, вот они и перемывают косточки друг
другу. Проведя пару дней в такой компании, можно узнать все и обо всех.
А что получилось? Сижу одна-одинешенька возле раковины, заваленной
всякой дрянью. Ничего не узнала.

Наверное, нужно проситься в другой отдел!

Не успела я принять решение, как дверь распахнулась и появилась
крохотная медсестричка. Она протянула мне контейнер и сказала:

- Для Ореста Львовича. Я кивнула.

- Хорошо.

"Крошечка Хаврошечка" развернулась и убежала. Так, крышка на
контейнере ярко-синяя, следовательно, нужно поместить содержимое в
холодильник.

Недрогнувшей рукой я открыла защелки, откинула крышку и увидела, что
внутри стоит одна широкая емкость. Вытащив ее наружу, поставила на
лабораторный стол.

Внутри, в прозрачной жидкости плавало нечто непонятное. Я
пригляделась и заорала от ужаса. Боже, это младенец, вернее, эмбрион.
Сам маленький, но с большой головой, со сложенными крохотными ручками и
поджатыми ножками. Из живота нерожденного ребенка торчала какая-то
нитка, довольно длинная и толстая.

Чувствуя, что сейчас потеряю сознание, я рухнула на табурет. О боже!
Чем они тут занимаются, в этой лаборатории?

В ту же секунду лязгнула дверь и появился Орест.

- Так, - возмущенно воскликнул он, - я же строго-настрого приказал не
трогать контейнер с синей крышкой!

- Извините, - прошептала я сухими губами, - перепутала. Простите,
бога ради, какая жуть!

- Еще хорошо, - забубнил Орест, - что в нем оказалось не то ядовитое
вещество, о котором я предупреждал, а эмбрион собаки.

- Собаки? - подскочила я. - Как это собаки? Орест Львович пожал
плечами:

- Мы же научно-исследовательское учреждение, ставим опыты. Одна из
научных тем лаборатории звучит так - "Влияние отравляющих веществ на
зародыш собаки".

Я только хлопала глазами.

- Да что с вами? - недоумевал начальник. - Так испугались? Во-первых,
сами виноваты, не следовало открывать контейнер, а во-вторых, данный
материал совершенно безопасен. Да успокойтесь, наконец, право слово, вы
слишком уж нервная.

- Мне показалось, что там человек!

- Где, в банке?

Я кивнула. Орест улыбнулся.

- Нет, конечно.

- Но у него голова!

Начальник с жалостью посмотрел на меня.

- А вы встречали в своей жизни безголовых животных?

Действительно, он прав.

- Но у него руки!

- Это лапки. Передние более мелкие, чем задние. Согласен, первый раз
можно и перепутать. Мне так сразу понятно, что я вижу в контейнере.
Видите хвостик?

Орест коснулся пальцем банки.

- Крохотный такой, только намек.

Я вздрогнула, ничего не вижу и видеть не желаю. Хорошо, что это
собака, хотя тоже ужасно. Я вспомнила щенков Черри и Юноны. Нет, ученые
все-таки слишком жестоки.

- Ну все? Успокоились? Но меня подташнивало.

- Простите, где у вас дамский туалет?

- В конце коридора, у окна, последняя дверь.

На подкашивающихся ногах я добралась до довольно просторного туалета,
зашла в кабинку. Только бы не упасть в обморок. Нет, я совершенно не
приспособлена для роли исследователя.

Раздался звук шагов, плеск воды, потом характерная музыка: у кого-то
из женщин, зашедших после меня в санузел, зазвенел мобильный.

- Да, - проговорил странно знакомый голос, - слушаю.

Воцарилось молчание, затем женщина со знакомым голосом произнесла:

- Он сдох. Я в себя не могу прийти от счастья. Господи, столько
мечтать о его смерти и наконец дождаться. Это ему, вору и негодяю, за
Ирочку, за тебя, Жаннуся, за нас всех. И ведь придется идти на похороны,
делать скорбный вид.

Как же, директор института... Меня совсем некстати сделали
председателем комиссии по похоронам.