заслуженная неудача. Забудем все, что было, и начнем сначала.
около магазина дежурит Костыря, и в какой-то момент острое тревожное
чувство снова вернулось к ней, но сейчас голова ее была занята совсем
другими вещами, и она не обратила внимания на сигнал, который посылало
ей подсознание.
схема с самого начала была выстроена неправильно. Настя исходила из то-
го, что Даша представляет для кого-то очень серьезную опасность и поэто-
му тщательно проверяются ее контакты, причем не все, а лишь некоторые,
которые охвачены каким-то общим признаком. Например, продавцов в магази-
нах, где Даша покупает продукты, никто, судя по всему, не проверяет. Хо-
тя как знать, может быть, и их проверяют... Но если это так, то мужчину
обязательно должны были проверить, и не просто проверить, а убить, точно
так же, как убили милиционера Костю Малушкина.
какой-то дефект, из-за которого конструкция постоянно разваливается. По-
чему же они не убили этого психа? Ведь за ним пошел Удунян, Даша видела
его рядом с мужчиной в светло-коричневом плаще, значит, контакт Даши и
психа не остался незамеченным. Так почему же его не убили? Потому что он
объяснил Удуняну, что никакого отношения к Даше не имеет, а просто пы-
тался достичь оргазма, засунув руку ей между ног? Бред. Ни один человек,
даже полный псих, не признается в этом первому встречному, если его не
поймали с поличным. И потом, даже если допустить невероятное и псих во
всем признался Удуняну, это должно было автоматически означать, что Даша
- лицо случайное и никакой опасности не представляет. Более того, пого-
ворив с психом, они должны были сообразить, что записка написана именно
о нем, а не о том толстяке, который так неаккуратно обращается со своим
"дипломатом". И в этом случае они не следили бы за Дашей целых три неде-
ли. А если они все-таки за ней следят, значит, не знают, что мужчина в
светло-коричневом плаще с засунутой в карман левой рукой является сексу-
альным психопатом, и считают, что он и Даша - звенья одной цепи. Значит,
остается всего два варианта: либо они и за ним следят точно так же, как
за Дашей, в надежде что-то выяснить, либо они его убили. Но если они его
убили, то где труп? Спрятали? И если не убили, то почему?"
свидетельствовала о том, что те трое следят только за Дарьей, все ос-
тальное время тратя на шмоточные дела. Опять же получается два варианта:
либо псих жив и за ним следят какие-то другие люди, либо за ним не сле-
дят совсем. Если в этой организации так много народу, что они могут себе
позволить выделять на каждый объект по три человека, то опять-таки непо-
нятно, почему эти люди не меняются. Куда разумнее было бы не заставлять
одну и ту же троицу пасти на протяжении двадцати трех дней одного и того
же человека, а перебрасывать их с объекта на объект, чтобы снизить риск,
что их заметят и узнают. Что, руководитель этой организации не может до-
думаться до такой простой вещи? Тогда как же он руководит целой органи-
зацией, в которой одних "наружников" как минимум шесть штук?
сен. Но тогда из этого неумолимо вытекает, что не опасна и Даша. Значит,
его все-таки нет в живых. Так где же он в конце-то концов, живой ли,
мертвый ли, но где он?
чтобы подождать, когда боль хоть немного утихнет. Мысль о том, что нужно
ехать на край города, на "Щелковскую", приводила ее в ужас. Она присло-
нилась спиной и затылком к мраморной стене, крепко обхватила свою не-
объятную сумку и прикрыла глаза. Почему же не убили психа? Чтобы спря-
тать тело, нужны определенные усилия. Вот, например, тело милиционера
Малушкина они же не спрятали, хотя по уму-то надо было бы это сделать.
Значит, не было возможности, людей мало или еще какие-то причины. За
психом поехал Удунян. Один? Или их было несколько? Если один, то вряд ли
сумел бы спрятать тело так, чтобы его три недели не нашли. Такое возмож-
но только при очень благоприятном стечении обстоятельств. Например, при
наличии рядом глубокого водоема или если стоит снежная зима. Неужели
Удуняну так повезло? Или психа всетаки не убили? Вопросы, вопросы, воп-
росы...
рядом с собой Бокра в неизменном длинном сером пальто и серой шапочке с
голубой полоской.
рый ходит за Костырей и снимает видеокамерой каждый его шаг, смотрю -
мать честная! Это же сама Анастасия Павловна из магазина выходит! И вид
у нее какой-то усталый и болезненный, и ноги она еле-еле волочит, и ли-
чико бледненькое. Батюшки, думаю, уж не заболела ли моя работодательни-
ца, как хлопнется сейчас с сердечным приступом - мне же Эд Бургундский
башку отвинтит, мол, не уберег, просмотрел, допустил до беды. А потом
еще дядя Толя добавит. Так что я уж за вами следом, потихонечку, полего-
нечку, чтобы, значит, помочь, если надо будет. Так как, Анастасия Пав-
ловна?
собственные самолеты, если нужно. Хотя у меня лично нет ни кола ни дво-
ра. И машины, разумеется, тоже нет. Так что, идем?
Тут же перед ними остановился неприметного вида отечественный автомо-
биль, за рулем которого восседал веселый, круглый, как пончик, усатый
парень в шапочке с цветным помпоном. Он был полной противоположностью
Бокру: если тот состоял из одного серого цвета, то парень за рулем весь
переливался, как цветной мультфильм: краснозеленая куртка и красная ша-
почка с зеленым помпоном так бросались в глаза, что на лицо внимания уже
не обращали. А уж если добавить к этому лазурно-синий шелковый шарф,
мягко струящийся по выпуклому животику, то получался, пользуясь словами
Бокра, полный пердимонокль. "Грамотно, - подумала Настя, - если парня
переодеть, его невозможно опознать. Окажется, что его лица никто не ви-
дел или не запомнил".
даже смогла вытянуть ноги. Бокр уселся впереди, рядом с водителем. В до-
роге он молчал и только, когда машина подъехала к дому на Щелковском
шоссе, спросил:
расскажете.
уезжать, потом снова приезжать, раз уж вы все равно здесь.
что настаивать бесполезно. Он не пойдет к ней ужинать. Он точно и опре-
деленно знает свое место и не собирается сокращать дистанцию между собой
и сотрудником уголовного розыска. Да, посмеяться, пошутить, выполнить
поручение, посочувствовать, помочь... Но не сидеть за одним столом.
чему-то прием денежных переводов осуществлялся в том же окошке, что и
выплата пенсий, и очередь продвигалась медленно из-за того, что подсле-
поватые, с дрожащими руками пенсионеры долго искали, где расписываться,
по полчаса вписывали в карточку полученную сумму, а потом дотошно, по
десять раз переспрашивая, выясняли у девушки за стойкой, почему им в
этот раз заплатили не столько же, сколько в прошлом месяце.
деньги женщине, которую совсем не знает, которую видел всего несколько
раз. Но он знает, что обязан это делать. Это его долг.
ло тем стержнем, на котором сформировалась личность Владимира Вакара и
который не давал ей рассыпаться, развалиться, сломаться, как это прои-
зошло с его дочерью, с его Лизонькой. Вакар всегда знал, в чем состоит
его долг солдата. И он всегда знал, в чем состоит его долг мужа и отца.
Он должен защитить свою семью. Он должен содержать свою семью. Он должен
обеспечить своей семье если не счастье, то по крайней мере покой. Как он
будет это делать, трудно ли ему это делать, никого касаться не должно.
Важен результат.
можное и невозможное, чтобы вернуть жене и дочери душевное равновесие.
Он - муж и отец, и кто же еще обязан это сделать, если не он?
цать, и только одному из них как раз в тот день исполнилось четырнад-
цать. Собственно, отмечая его день рождения, они и напились и уселись
играть в карты со старшим братом именинника, отпетым уголовником, рабо-
тавшим в магазине рубщиком мяса. Там, в подсобке, они и играли. Проигрыш
пацанов оказался огромным, но они не обращали на него внимания, думая,
что это не всерьез. Но мясник по фамилии Орешкин, старший брат Юры Ореш-
кина, заявил, что он с ними играл как со взрослыми, драгоценное время
тратил, так что будьте любезны вернуть проигранное. Денег у ребят, ес-
тественно, не оказалось, и тогда долг был заменен "американкой" на пер-
вого же пацана в голубой куртке. Пьяные, полностью попавшие под кураж
Корнев Павел
Панов Вадим
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Ильин Андрей