Чтение 21–й страницы книги ~Секретные поручения~

что-то в кармане. Твою мать. Он влепился лицом в стекло, сплющив большой
мясистый нос.

Прищурился.

Губы его зашевелились.

Стук-стук. На этот раз широкоскулый человек ударил по стеклу сильнее.
Гестапо наконец разглядел, чем это он колотит. Пара стальных наручников.
Господи Боже.

- Дак я... Открываю! - крикнул Гестапо как можно громче. - Открываю! Что
вы сразу мне не сказали, товарищи?

* * *

- Подъем, Николай. Руки по швам. Вот так. Ну!.. Стоять!

- Этих троих на коридор, в читальню. Черных тоже. Воронюк, поговори с
ними, пока труханец у них еще не прошел. Рульковский потом выйдет, осмотрит.

- Есть.

- Эй, Николай батькович!.. Стоять, я сказал!

- Подъем! Всем подъем!

Яркий свет слепил глаза. Коля Лукашко не мог сказать точно: спит он или
не спит. Он знал только, что здорово устал, будто прожил целую жизнь
грузчиком на товарной станции. Через сутки это обычно проходит, если,
конечно, снова не закурить... А потом в блоке объявились эти мужики. Как они
сюда попали - Коля не знал. Не помнил. Может, он сам им открыл, может, они
взломали дверь. Откуда им известно его имя?

- Еще раз попробуешь упасть - я сделаю вот так, - сказал кто-то большой,
наклонившись к самому его лицу. И наступил своим башмаком на голую ступню
Коли Лукашко.

Коля ударил головой в пахнущий свиной кожей живот. Живот оказался
твердым, как скала. Колю подняли, щелкнули по ушам, поставили вертикально.

- Рульковский, осмотри его. Быстренько.

Из блока цепочкой выходили на коридор Чума, Соломон и Джо. К черной
заднице Соломона прилипли розовые женские трусики, резинки глубоко врезались
в ляжки; свои трусы он давно сгноил, теперь одалживает у проституток.
Соломон и Джо громко возмущаются на своем родном суахили.

- Так, Николай. Я буду отдавать команды, ты будешь выполнять их быстро и
без суеты. Это в твоих интересах. Договорились?.. Ну-ка открой рот и покажи
язык.

Коля широко открыл рот и высунул язык как можно дальше. Мужчина в очках
без оправы положил свою руку ему на подбородок и отвел вниз, будто собрался
выломать челюсть напрочь. Рука сильно пахла хлоркой. "Врач", - подумал Коля.

- Посмотри на меня.

В зрачок уперся луч крохотного фонарика.

- Так... Теперь подними руки.

Мягкая желтая бумажка скользнула от подмышек к паху. Бумажка потемнела от
пота или грязи, врач рассмотрел ее на свет, покачал головой и спрятал в
карман.

- Вытяни руки вперед, разожми кулаки.

Руки дрожали.

- Разверни ко мне тыльной стороной.

Холодные пальцы пробежались по венам на локтевых сгибах, потом - по венам
на ступнях ног. Сильно надавили несколько раз.

- Стяни трусы до колен.

Врач заставил Колю поднять член вверх и заглянул туда, словно грибник,
который ищет подосиновик под веточкой. Надавил большим пальцем. Коля
вскрикнул.

- Тихо.

Коле пришлось еще несколько раз повернуться вокруг оси, пока врач, задрав
очки на высокий лоб, стучал пальцами по правому подреберью, щупал и
растягивал кожу на спине, лопатках, животе, ягодицах. Наверное, искал
какието таинственные письмена. Шифровки.

- Что это? - он показал на царапину под коленкой.

- Упал, - сказал Коля Лукашко.

- Брешешь.

Коля ничего не ответил и отвернулся. Все это время третий Посетитель -
высокий, скуластый, лицо как обитый угол дома - шарил по комнате, выдвигая
из-под кроватей чемоданы, вытряхивая их содержимое на пол, сбрасывая книги с
полок, переворачивая тумбочки, из которых сыпалась шелуха от семечек и
хлебные крошки. Нашел на полу влажное полотенце, понюхал. Улыбнулся.

- Глянь, Владимир Иванович.

Он сунул полотенце под нос врачу. Тот потянул носом, серьезно посмотрел
на Колю Лукашко.

- Ты - придурок чертов, понятно тебе? - сказал Рульковский.

- Я ничего не знаю, - сказал Коля. - А вы кто такие?

- Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, кто может поднять тебя среди
ночи. Вину-то чувствуешь, - утвердительно сказал скуластый. - Но я тебе
поясню на всякий случай: уголовный розыск, отдел по борьбе с наркобизнесом.

Огромные руки скуластого, два мощных зажима-манипулятора, сдавили плечи
Лукашко. Острый орлиный нос, а за ним широкие лемеха-скулы; если он саданет
сейчас, Коля развалится, как комок глины под плугом.

- Где "дурь", Николай?

- Нет у меня никакой "дури"!..

- Не звезди. Ты курил сегодня с дружками, вся комната провонялась.

- Я ничего не знаю! Нет у меня ничего!

Плечи сдавило так, что, Кажется, пальцы скуластого должны коснуться друг
друга через кожу Лукашко. А потом Рульковский увидел что-то. Пустой
полиэтиленовый пакет, в каких обычно продают сахар, - лежит себе на
подоконнике, почти на самом виду. Рульковский все сразу понял, взял пакет,
провел пальцем по внутренней поверхности. Попробовал на язык. Присел на
корточки рядом со скуластым.

- Опоздали, - сказал он тихо. - Позвони Агеев вчера, мы бы этим щенкам
полную жопу огурцов натолкали бы.

Скуластый велел Коле Лукашко встать на кровать коленями и повернуться к
стене, а сам подошел к врачу.

- Дай-ка сюда.

Он взял пакет у Рульковского, встряхнул, постучал пальцами по стенкам.
Внутри слабо колыхнулась коричневая пыль, будто оставленная когда-то ночной
бабочкой.

- Сколько нужно по минимуму? - спросил Рульковский.

- Две сотых хотя бы, - сказал скуластый. - Да и то, это же по первому
разу... Себе дороже.

- Сколько здесь?

- Полсотни не наберется. Ладно, а у тебя что?

- Мышечный тремор, потливость, вены и язык чистые. Без хроматографии я,
сам понимаешь, никуда... Единственное, что могу сказать: парни зарядились
вчера вечером, и это был только гашиш, без сочетаний.

- Так и тянет сунуть щенкам "шмеля"... Да ладно, подождем... Эти
наркушечные дела - они как грипп, правда, Рульковский? Если здесь - то и
там. Нужно только вычислить, кто громче всех кашляет.

Коля Лукашко осторожно повернул голову, чтобы услышать, о чем они
шепчутся, но скуластый тут же крикнул:

- Эй! Стоять смирно, кому сказал!

Настроение у него, видно, было не очень. Скуластый выдернул шнур из
электрочайника и врезал несколько раз по Колькиным пяткам, из-за чего Колька
чуть не обмочился.

- Это чтобы помнил, когда в следующий раз покурить захочется.

Затем человек по фамилии Воронюк приводил по одному Соломона, Джо и Чуму;
врач Рульковский осматривал их, а потом каждого ставили в шестьсот двадцать
первую позицию и лупили шнуром по пяткам.

- Из-за вас, полудурков, нормальным людям выспаться некогда!..

Глава четвертая

ПО ЛИНИИ КОНТРРАЗВЕДКИ

У входа в здание аэровокзала полно милиции и ОМОНа. Здесь же роятся
какие-то пэтэушники в футболках и бермудских шортах, похожие на
насекомых-трупоедов; они пьют пиво, курят и беспрерывно плюют, будто у них
последняя стадия заражения "циклоном". Из магнитол цыкает хип-хоп.
Пэтэушников не меньше двух сотен. А может, и больше.

- Кто такие?.. - спросил Сергей, осторожно подруливая к автостоянке.

- Фенсы "пургеновские", - сказала Светлана. - Ничего, пробьемся.

Рядом с автомобильной стоянкой, в кустиках, стоит обычный школьный стол,
за столом сидит парень, у него в руках кусок поролона, несколько тюбиков
зубной пасты и трафарет с кривой готической надписью "Purgeans". И табличка:
"ПОДХОДИТЬ ПО ОДНОМУ!"

Кое-кто из пэтэушников заруливает сюда время от времени, стягивает с себя
футболку, бросает рядом скомканную трехрублевку: ну давай, сделай красиво.
Парень выдавливает полтюбика на поролон и в две секунды набивает надпись.
Иногда он в спешке забывает подложить фанеру внутрь футболки и на обратной
стороне отпечатывается "snaegruP". Девчонки тоже подходят, становятся
кружком, чтобы милиционеры не видели - и по очереди раздеваются до пояса.
Это фенессы, объяснила Светка. Им тоже хочется помориновый "Purgeans" на
грудь. Все тощие, лопатки торчат. Без лифчиков. Но парню, который набивает
надписи, плевать на их пупырышки.

- По одному, уроды!! - пароходным басом орет он примерно каждые пять
минут, изображает бешеный ажиотаж.

Сергей запер машину, включил сигнализацию. До прибытия самолета
оставалось пятнадцать минут.

- Там, на втором этаже, есть безалкогольное пиво, - сказал он. - Такая
параша. Хочешь попробовать?