- Тихо! - рыкнул доктор Данвуди. - Ребята, я здорово умею обрывать
истерики, - он поднял широкую ладонь, - так что прошу без соплей.
Глотните бренди, вы оба. Бутылка там, в столе. Я, конечно, понимаю,
что искать конкретного виновника - профессиональная черта журналистов
и полицейских, но я не уверен, что есть конкретный виновник...
- Ладно, - сказал Лесли. - Конкретного виновника нет, а убил его я.
На этом и остановимся. Пищите подробный отчет, доктор.
- Разумеется, - прогудел доктор Данвуди. - На вашем месте, Роб, я бы
немедленно позвонил в Дублин, штаб-квартиру Международной службы
безопасности. Или сначала в их лондонское региональное.
- Буду соблюдать субординацию, - сказал Лесли. - Утром позвоню
начальству в Эдинбург, и пусть все идет своим чередом... Спокойной
ночи, доктор. Ты едешь, Кон?
Савин вышел следом за сержантом, сел в машину. Полицейских там уже
не было, но радио работало, выплескивая в ночь лазурные неаполитанские
синкопы. Они курили, слушали легкую, как дым костра, неуместную здесь
музыку, над крышами повисла круглая желтая луна, светилось окно
больницы, и не существовало Времени.
- Ты видел... корабль? - тихо спросил Савин.
Лесли промолчал так, что это было красноречивее слов. Сигаретный
дым, смешиваясь с музыкой, уплывал за окно.
- Почему ты не сказал раньше, куда плавал с ней?
- А что это изменило бы? - спросил Савин. - Ты можешь ручаться, что
не стал бы стрелять? Можешь ручаться?
- Нет... - сказал Лесли после короткого молчания. - Можешь называть
меня как угодно - подонком, сволочью. Я застрелил разумное существо
неизвестно из какого измерения, верно. Но, господи... - вырвалось у
него едва ли не с мольбой. - Как ты не понимаешь - у меня служба,
нужно же как-то завершить это дело...
- Вот ты его и завершил. Глядишь, в лейтенанты произведут.
- Замолчи! Если бы ты рассказал все раньше, я пошел бы к Диане...
да, черт возьми, я бы на коленях перед ней стоял, только бы она взяла
меня туда...
- И что? - спросил Савин. - Она все равно не разрешила бы взять
кинокамеру, а привезенные оттуда монеты или кубки доказательством
служить не могут. И Геспера ты арестовать не можешь, верно?
- Не могу, - сказал Лесли. - Даже если ты напишешь заявление об
имевших место с его стороны угрозах, кто мне даст санкцию на арест? На
арест главаря шайки контрабандистов, торгующих с иномерным
пространством... Мы снова перед глухой стеной, и даже то, что я
сегодня убил...
Что ж, подумал Савин. Теперь, когда не нужно бояться за Диану, фигур
в игре осталось только две - он и Геспер. Лицом к лицу. И не нужно
никуда уезжать завтра, нужно выманить противника из укрытия, вызвать
огонь на себя...
- Поехали? - спросил он. Лесли включил мотор, и машина рванулась
вперед, в ночь.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
В дверь барабанили громко и настойчиво - это и была привидевшаяся
Савину во сне пулеметная пальба. Чертыхнувшись, он рывком встал и,
промаргиваясь, пошел к двери. Ночью он лег не раздеваясь, положив
пистолет под подушку, думал, что уже не уснет, но под утро сморило все
же.
Замок щелкнул, словно взводимый затвор.
- Мистер Савин? Вам срочная. Перед ним стояла очаровательная
почтмейстерша. Савин отпустил банальный комплимент, тут же забыл его,
расписался и получил большой синий конверт. Захлопнул дверь, вернулся
к столу и только теперь проснулся окончательно. На часах - двенадцать
с половиной. Похоже, он проспал короткий тихий дождь - крохотный газон
под окном влажно поблескивал. Диана, вспомнил он. Зверь, который не
зверь. Автоматная очередь. Он скрючился на стуле, прижался лбом к
колену, пытаясь смять, погасить вставшее перед глазами видение - на
всех парусах уплывал в туман сказочный корабль, а с ним ответы на
вопросы, касавшиеся только его, такого восхитительно бронированного,
такого, оказывается, открытого для простых человеческих чувств. А
скачка продолжалась, гремели копыта, враг был настоящим, пули
тяжелыми, цель не оправдывала средств, но, безусловно, оправдывала
усилия...
Он разорвал конверт, вытряхнул бланк фототелеграммы. Размашистый
знакомый почерк Рауля:
<Приезжай немедленно, жду в Монгеруэлле, кое-что прояснилось>.
Подписи не было.
Савин поднялся. Восторга он не чувствовал - отгорело. Он спустился
вниз, пробегая мимо конторки, ловко повесил на ходу ключ, выскочил на
крыльцо. Поежился, запахнул куртку. Обрывки серых облаков плыли над
городком. Он шагнул к <гарольду>.
- Мистер Савин! Эй!
К нему вприпрыжку бежал второй, законспирированный полицейский агент
- плащ расстегнут, шляпа едва держится на затылке. Четверо горожан,
стоявшие на углу, проводили его внимательными взглядами. Савин,
посмотрев на них, подумал, что впервые видит на улице такое скопление
местных жителей...
- Мистер Савин! - полицейский подбежал и схватил его за рукав,
словно боялся, что Савин задаст стрекача. - Я стучал, вы не открыли, я
думал, вы ушли... Роб...
Он захлебывался словами...
Сержант уголовной полиции Робин Лесли (двадцать пять лет, холост, в
политических партиях не состоял) застрелился на восходе солнца -
точнее не смог определить время рыбак, живший рядом с участком и
услышавший выстрел.
Рауль подождет, думал Савин, размашисто шагая рядом с агентом, - тот
был низенький, задыхался, семенил. Подождет Рауль, главное решается
здесь...
Улочки были безлюдны, но там и сям вдруг едва заметно приподнимались
занавески, и Савин чуял настороженные взгляды. Теперь и он верил - они
все знают что-то о тех странностях, что происходят в городке, но
молчат, притворяясь друг перед другом, что жизнь течет в русле
извечной тривиальности. Он был зол на них, но не решался тут же
осудить, пригвоздить и заклеймить - на них давили века фанатических
страхов и заброшенной отдалённости. Все еще давили. Вряд ли они
способны, дай им полную волю, отправить на костер Диану и выгнать
камнями из города его, чужака, - это они оставили позади, но и от
страха перед Неизвестным так и не избавились. Нет, не мог он их
судить, права не имел, он всего лишь боялся меньше...
Немощеные улочки, старинные до-ма... Савин внимательно слушал
агента. Восстановить происшедшее оказалось не так уж и трудно. После
того, как они вернулись в городок, Лесли пошел в участок. Сварил себе
кофе, выпил немного виски, много курил, писал письма. Когда взошло
солнце, сел за стол и выстрелил себе в висок из служебного пистолета
марки <Кинг>, калибра 8,0.
Он не должен был поступать так, думал Савин, но он решил, что именно
так должен поступить, он не сбежал от трудностей, он просто не мог
жить с тем, что сделал...
Они подошли к участку. У дома стоял полицейский микроавтобус,
полицейский в форме курил, сидя боком на сиденье, другой, в штатском,
нахмуренный и злой, писал что-то, примостив папку на колене. Доктор
Данвуди сидел на крыльце и прихлебывал кофе из широкогорлого,
разрисованного пингвинами термоса. И никого больше, только тишина.
Агент мягко подтолкнул Савина к двери. Никто не сделал попытки
воспрепятствовать, значит, так и нужно было, и Савину на секунду
показалось, что это неправда, что смерти нет, сейчас все расхохочутся,
распахнется дверь и выйдет Роб Лесли, веселый и совершенно живой.
Но он не вышел, потому что вокруг была реальность и ушедшие навсегда
возвращаются лишь в сказках. <Я был несправедлив к нему>, - подумал
Савин, но агент уже открыл перед ним дверь.
Лесли сидел за столом, уронив голову на руки. Пистолет из руки у
него уже вынули. Агент молча показал три письма в запечатанных
конвертах с грифом полицейского управления - один был адресован в
Эдинбург, начальству, второй тоже в Эдинбург, женщине, на третьем было
написано просто: <К. Савину, здесь>.
Савин рванул конверт, оторвав большой кусок, запустил туда пальцы и
вытащил узкий, сложенный вдвое листок. Агент деликатно приблизился, но
Савин невежливо отодвинул его локтем.
<Прости, не могу иначе. Передаю эстафету>.
И ничего больше, только это.
Савин щелкнул зажигалкой. Клочки бумаги неярко горели в большой
глиняной пепельнице, и на щеке Лесли шевелилась тень его спутавшихся
волос. Посапывал за спиной агент, слышно было, как в машине трещит
рация и полицейский громко отвечает далекому голосу, что они сейчас
закончат, Савин подумал: нужно сказать что-то, что-то сделать - что?
Бумага догорела, остались невесомые черные чешуйки пепла.
Он повернулся, медленно вышел на крыльцо, в прохладный шотландский
день.
- Хотите кофе? - спросил доктор Данвуди. - С ромом и по особому
рецепту.
Савин присел рядом с ним на крыльцо, без особой охоты отхлебнул
обжигающей смеси.
- Он звонил в Дублин? Или хотя бы своему начальству в Эдинбург?
- Не знаю, - сказал Савин.
- Плохо, если нет, - доктор выругался вполголоса. - Под утро какая-
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Никитин Юрий
Смит Кордвейнер
Майер Стефани