АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Глазищи у нее стали на пол-лица. Боясь пошевелиться, тихо попросила:
- Не надо, пожалуйста... Больно же, ужас...
- Будет еще больнее, когда возьмусь за второй. Ну что, до десяти считать, или одеваться будешь?
- Как же я оденусь, болит...
- Раз, - сказал Мазур громко.
- Но больно же руку в рукав...
- Два, - произнес он еще громче. - Три. Четыре...
- Не надо!
Ольга бросилась к курточке от костюма. Одевалась, в полный голос вскрикивая и охая от боли, но занятия этого уже не прекращала. Мазур с каменным лицом-хоть и обливалось кровью сердце-ухаживал за ней, как за ребенком. Завязал кроссовки на грязных ногах, помог застегнуть куртку, телогрейку, надел на голову подшлемник, завязал тесемки у подбородка. Окинул комнату быстрым взглядом - не забыли ли чего? Нет, все собрали.
Взял Ольгу за шиворот и подтолкнул к двери:
- Шагай. И запомни-считать начну при первой попытке похныкать...
Они двинулись по узкой дороге, раскисшей в сплошной кисель. Ольга тащилась впереди, временами все еще тихо всхлипывая. Мазур шел следом, широко расставляя ноги, ловя жену за локоть, когда спотыкалась. Дождь лил безостановочно.
Прошло примерно полчаса-и она уже не брела, а шагала более-менее целеустремленно. Не глядя на мужа, сказала звенящим от боли голосом:
- Нужно же лубок какой-то сделать, опухло все...
- Очухалась? - усмехнулся Мазур. - Какой там лубок, погоди-ка... Стой спокойно.
Он моментально зажал ей запястье мертвой хваткой, дернул другой рукой.
Вопль был слышен за километр. Увидев, что все в порядке, Мазур отпустил ее.
Ольга отскочила, зло глядя, - прежняя, сердитая и прекрасная:
- Ошалел?
- А ты пошевели пальчиком, - сказал Мазур, откровенно скалясь. - Нет, ты пошевели...
- Сломан же...
- Пошевели, говорю!
Она осторожно шевельнула пострадавшим мизинцем, потом уже посмелее согнула его, разогнула, удивленно глядя на Мазура, словно ребенок на фокусника, промолвила:
- Вроде и не болит...
- Ну естественно, - сказал он, осклабясь. - Я же не законченный садист, чтобы ломать пальчики любимой и желанной жене. Я его, звезда моя, всего-то вывихнул, а потом вправил... Но ведь прекрасно действует, согласись?
- Скотина ты, адмирал... - строптиво бросила прежняя Ольга. - Ой, скотина... Мазур подошел, поцеловал ее в мокрую щеку и сказал:
- А это уж с какой стороны смотреть...
Ольга оглянулась. Они стояли на неширокой дороге, утопая по щиколотку в липкой грязи, весь мир, казалось, состоял из этой просеки, мокрых деревьев по обочинам и нависшего над острыми верхушками серого неба, откуда безостановочно лило. Град Китеж давно скрылся за поворотом, словно его и не было.
- Пошли? - преспокойно спросил Мазур. Вздохнув, Ольга поежилась и двинулась вперед.
Глава 19
...А В ЭТО ВРЕМЯ БОНАПАРТ ПЕРЕХОДИЛ ГРАНИЦУ
...Нельзя сказать, что они тащились, но и безусловно не похоже на нормальную ходьбу. Каждый километр словно бы налипал на ноги пудами раскисшей грязи. По обочинам удавалось пройти не везде, очень уж густо стояли деревья, да и грязные комья, в которые превратились кроссовки, скользили по траве так, что проще было махнуть рукой, плюнуть, выматериться и дальше шлепать по размякшей колее. Дорога петляла, плавными зигзагами огибая сопки. Не сговариваясь, оба свернули, когда показался скудный малинник - и, равнодушно принимая лившуюся на головы холодную воду, набивали рты. Голод этим, конечно, не утолили. Переглянулись и двинулись дальше.
Ольгину депрессию как рукой сняло-и Мазур лишний раз убедился, что в иных обстоятельствах кнут неизмеримо лучше пряника...
Он не взялся бы прикидывать, сколько это продолжалось. Долгие часы, вот и весь сказ. Сверху безостановочно льется вода, внизу чавкает под ногами грязь. Ольга после первого, одного-единственного раза больше уже не пробовала смахивать грязь с одежды-Мазур не всегда успевал ее подхватить, и она понемногу превращалась в чучело. Впрочем, он выглядел немногим лучшепадал пару раз, но умело, на спину, поднимал вверх руки с поклажей и автоматом, не заботясь, во что превратится спина...
- А мы не заблудимся? - озабоченно спросила Ольга. - Тут и не видно, где право, где лево... Солнца-то нет.
- Ничего, - успокоил Мазур. - И без солнца, знаешь ли, есть масса указателей...
Он не врал - ив самом деле смог бы отыскать дорогу на юг. Но петляла колея так, что заслуживала самых матерных слов...
Реку они увидели еще издали - серую ленту, за которой влажно зеленели те же высокие сопки. Но молчали, пока не подошли достаточно близко.
Остановились над высоким, в рост человека, обрывом. Откос круто уходил к быстрой серой реке, из него торчали корявые, мокрые корни ближних сосен.
Река была шириной метров в двести, по ней волокло ветки, коряги, всякий мусор определенно она помаленьку выходила из берегов, вздувалась, напитанная дождями, вернее, множеством стекавших в нее ручьев грязной ливневой водички.
- Шантара? - спросила Ольга.
- Вряд ли, - задумчиво сказал Мазур, глядя на левый, противоположный берег как ему и положено по правилу Кориолиса, более высокий. - Узковата что-то для Шантары. Или Баркачуль, или Калтат.
- А что лучше?
- Да одинаково, наверное, - пожал он плечами. - Если это Калтат-придется еще переправляться через Баркачуль. А если Баркачуль-через Шантару. Ты как, вплавь одолеешь?
- Да вообще-то... - без всякого воодушевления сказала Ольга.
Мазур хмыкнул, покосился на нее. Вот именно: "Да вообще-то"... На одеждедва пуда грязи, стесняет движения, обязательно раздеваться придется, а вода даже на вид холоднющая. За себя-то он был уверен. Значит, что?
Да искать подходящую сухую корягу, такую, чтобы на ней уместились и поклажа, и Ольга, самому раздеться, иголку взять в зубы на случай, если сведет судорогой ногу-он уже не пацан, поистаскался малость - и двигать...
- Погодим с этим, - сказал он решительно. - Меня гораздо больше дорога интересует...
Действительно, дорога, по которой они вышли к реке, перпендикулярно упиралась в другую, идущую параллельно берегу, в обе стороны. Куда ни глянь, все раскисло так, что и Мазур уже не определил бы, в какую сторону уполз трактор и уехали машины геологов. Может, направо, а может, налево - колеи, словно близнецы.
- Давай-ка погодим с переправой-повторил он. - Попробуем по дороге.
Видела, что там у берега болтается?
Присмотрись.
- Доски. Струганые, парочка...
- То-то, - сказал Мазур. - Значит, цивилизация. Вот только не угадать, сверху их принесло, или так тут и валялись, а потом подвсплыли, когда вода их прихватила... Вообще-то, в таких случаях полагается идти по течению, чтобы к людям выбраться, да ведь из любых правил исключения бывают. Ну мать твою! - произнес он в сердцах. - Деревня, может, за поворотом... вот только за которым?
- Монету бросить? - бледно усмехнулась Ольга.
- Логично, - сказал он. - Но монеты нету... Ни хрена почти нету. Ладно, пойду послушаю... А ты постой тут пока, и если машина покажется, обязательно проголосуй, не забудь.
Защемил сверток меж двух близко стоявших деревьев и с автоматом на плече, хватаясь за мокрые корни, спустился к самой воде. По воде звук разносится очень далеко...
Присел на корточки над рекой, напряг слух. Чуточку косые струи дождя звонко колотили по серой воде, мир вокруг был серым и угрюмым.
Очень долго ему ничего не удалось расслышать. Но потом показалось, что из верховьев доносится тихое тарахтенье мотора. Машина? Лодка? Или галлюцинация, вызванная не поехавшей крышей, а примитивным сенсорным голодом? Но ведь тарахтит же, на пределе слышимости... Или просто верить хочется?
И все равно, пора принимать решение, не торчать же здесь до темноты...
Снова слабый звук мотора? Газанула машина на ухабе? И вновь - серая тишина...
Решившись, он резко выпрямился. Уцепившись за скользкий корень, выпрыгнул наверх. Ольга смотрела с надеждой.
- Пошли, - сказал он, легонько щелкнув ее по носу. Забрал сверток.Вопреки канонам, пойдем против течения. Что-то такое там определенно работало, вроде мотора...
- Правда? - и ее лицо озарилось такой радостью, что Мазур, честное слово, задохнулся от нежности. И сказал:
- Правда. Чухал там моторчик... Так что - процессия шагает!
- А если там... эти?
- Три патрона - это, конечно, несерьезно, - сказал он, оглядев автомат.Но пуля, как известно, дура... Побачим.
И решительно сделал первый шаг по грязи, тут же радостно ухватившей за ноги. Обернулся к Ольге, воодушевленно поспешавшей следом:
- Одного боюсь: не начали бы в нас тазиками швырять из-за первого же забора. Видок у нас...
- У нас? - она подняла брови совсем уже весело. - Я-то вполне прилично выгляжу, разве что извозилась по уши, ты на себя посмотри - Конан-варвар...
От полноты чувств он хотел было испустить звериный клич - но вовремя сдержался. Совсем не оттого, что выглядело бы несолидно. Там и в самом деле мог оказаться черт-те кто. И опасность не обязательно должна исходить от Прохора. Таежный народ давненько испортился-предположим, и при царе-батюшке встречались варнаки и живорезы, но когда семьдесят лет строят коммунизм, а потом еще десять - капитализм, нравы не просто испортятся, а придут в полный раздрай...
Сначала он увидел трос-толстенный, черный, чуть косо пересекавший реку.
К чему он прикреплен на этом берегу, Мазур из-за деревьев не видел, а вот на левом, на небольшом расстоянии от воды, чернеет определенно металлическое устройство круглой формы. Толстый плоский диск, поставленный на ребро. Вот в чем фокус - трос двойной, верхний протянулся над самой водой, а нижний смутно под поверхностью виднеется... Черт раздери, так это ж паром! Черный диск - кожух огромного шкива, блока, или чего-то в этом роде... И установлен он возле упирающейся в реку широкой дороги. Точно, паром, переправа. Значит, цивилизация близка, ему не послышалось...
От реки их отделяла редкая цепочка деревьев-и потому сразу увидели ползущий к левому берегу паром. Огромное, солидно сколоченное сооружение, где уместилось бы четыре грузовика. Сейчас, правда, там стоял лишь один ГАЗ-66 тускло-зеленого цвета с железной будкой и белой эмблемой на дверце.
Было еще слишком далеко, но у Мазура отчего-то возникло подсознательное убеждение, что эмблема из разряда армейских. Теперь уже явственно доносился мерный стукоток дизеля.
Паром ткнулся в берег. Грузовик ожил, заворчал мотором, выехал на грязную дорогу и почти сразу же скрылся за соснами на том берегу. Паром остался на месте.
- Точно, цивилизация, - сказал Мазур. - Не зря я тебе пальцы ломал... А то так и сидели бы.
- Варвар, - отозвалась Ольга отнюдь не сердитым голосом.
Следовало бы попрыгать, размахивая руками, побеситься, порадоваться. Но не тянуло что-то. Потому что рано...
Пройдя еще изрядный кусок, они увидели слева, над самым берегом высокий некрашеный забор, сделавший бы честь любому форту на Диком Западе. Над забором виднелась темно-красная железная крыша с невысокой кирпичной трубой.
Там, где забор обращен одной стороной к реке, виднеется небольшая дощатая будка с крутой односкатной крышей и окном во всю стену - из множества мелких квадратиков стекла в основательной деревянной раме. Над будкой - флагшток, с гребня крыши свешивается приспущенный красный флаг, выцветший чуточку, узкий и длинный, вроде гюйса. Вряд ли штандарт свидетельствует о политических взглядах паромщика, скорее, это сигнальный флаг, и хозяин переправы его поднимает, скажем, отправившись покакать, чтобы не надрывались зря клаксоны на том берегу. Нечто подобное Мазур уже видел в других местах.
Они свернули влево, в тайгу, подошли к дому метров на пятьдесят. Дизель работал вхолостую, совсем негромко. Больше никаких звуков с подворья не доносилось, и было оно немаленькое-соток пятнадцать. Других строений поблизости не видно. По гребню забора тянется довольно новая на вид "спираль Бруно" - еще не привязка, тут хватает зон, где такой товар можно приобрести за бутылку, а для уединенного таежного жилища предосторожность и в самом деле нелишняя...
Со двора послышался собачий лай, тут же умолк.
- Нас почуяла? - спросила Ольга.
- Вряд ли, - процедил Мазур сквозь зубы. - Ветер от дома к нам. Не в том дело...
Он не отрывал взгляда от крыши. Над ней метров на десять вздымался толстый шест с телеантенной, а гораздо ниже, на двух выкрашенных в зеленое штырях, укрепленных на противоположных концах крыши, примерно под углом сорок пять градусов наружу, растянута антенна, которая может принадлежать исключительно мощной рации, и ничему другому. Антенну почти той же формы и ориентации по сторонам света Мазур видел на заимке, над домиком возле медвежьей ямы.
Положим, и это еще ни о чем не говорит. Подобные антенны Мазур видел и раньше, в паре десятков мест, никоим образом с Прохором не связанных. Да и не обойтись без рации на таком кордоне, случись что - не дымом же сигналить...
- Думаешь? - спросила Ольга.
- Черт его знает... - сказал он. - С одной стороны - самая обычная переправа. С другой - я бы на их месте из кожи вон вылез, но посадил своих людей как раз в таких вот ключевых точках...
- Но ведь придется идти?
- Придется идти, - кивнул он. - Не взвод же у них там. Очень уж нерационально было бы... Скорее-какой-нибудь благостный старичок, который тебя, сонного, по башке треснет. А до того баньку истопит и от пуза попотчует. Ушки на макушке держи. Особенно не переигрывай, конечно. Если у тебя будет вид затравленный и замкнутый, человек непосвященный, в общем, не удивится - мы ж из тайги вышли, две недели блуждали...
- А кто мы, кстати? Вдруг там все же-самый настоящий паромщик, не ихний...
- Кто бы там ни был - мы туристы, - сказал Мазур, не особенно раздумывая.Рыбаки. Забрались порыбачить... ну, скажем, на озеро Имбат, вертолет должен был еще не скоро прилететь, а тут пожар, пришлось в тайгу драпать, отрезало нас от озера-то. Вот и началась одиссея... Ты больше помалкивай, ты будешь тем, кто и есть, - дама городская, ни названий местных не помнишь, ни тайги не знаешь, выкручиваться буду я. - Он глянул на Ольгин татуированный мизинец, улыбнулся уголком рта. - Сигнал тревоги простой: "Слушай, Катя..."
- А если там человек непосвященный, наколок наших не испугается, часом?
Еще милицию вызывать начнет...
- Все зависит от нашего обаяния, - подумав, сказал Мазур. - Постараемся произвести хорошее впечатление. Здешний народ наколками не особенно и напугаешь, всякое видали... Вообще-то, такой вот отшельник старается со всеми в мире жить, так что не станет суетиться, я думаю. Ну, увидим...
Золотишка отсыплем, ежели что. По обстановке.
- Может, мне сначала одной пойти? А через полчасика ты нагрянешь. И если я уже сижу в подполье, вся в кандалах, то с хозяином все ясно будет...
- Эк ты осмелела, боевая подруга, стоило аромату цивилизации нюхнуть и надежде обозначиться... - сказал Мазур. - Идея хорошая, но не стоит. Еще в заложницы попадешь, крутись потом... Предупреждаю сразу: даже если хозяинчеловек к нашим играм непричастный, его, глядишь, все равно обидеть придется. Если у него гражданский долг развит и начнет милицию звать на всех диапазонах. Это я к тому, чтобы тебя в решающий момент гуманизм не прошиб.
- Не хочешь же ты...
- Ну что ты, - сказал Мазур. - На крайний случай - в погреб загоню и крышку комодом привалю. А на ворота записку повешу. До скелета не усохнет - рано или поздно вызволит шоферня. Устанет ждать, пойдет по дому шукать... Ты, главное, не расслабляйся. От того, что места пошли обитаемые, нам, может, еще хуже придется... Уяснила?
- Уяснила.
- Сигнал помнишь?
- "Слушай, Катя..."
- Тогда - вперед, - сказал Мазур.
- Эй, а как автомат?
- Твоя правда, - сказал Мазур, оставшись на месте. - Что-то я одичал малость, приобвыкся, что так и надо. Автомат - это, конечно, перебор... - Он огляделся. - Вон там и положу, если не искать специально, фиг заметишь.
Прохожие по-над берегом вряд ли косяками ходят, кто заметит...
Старательно обернул оружие оленьей шкурой и запрятал в кусты у самого забора, подальше от обочины. Подумал и сверху положил завернутый в барсучьи шкуры лук - даже если начнется заварушка, он в доме только помехой будет...
Ну, а ножи пусть себе болтаются на поясе.
Собака залилась злобным лаем-почуяла чужака. Мазур с Ольгой подошли к воротам, столь же крепким и высоким, как забор. Поверху тоже тянулась запрещенная всеми конвенциями спираль. Козырек над воротами довольно широкий, примыкающая к ним полоса земли осталась сухой, и на ней четко пропечатаны следы шин - что, у него есть тачка? Совсем хорошо...
Собака надрывалась, отделенная от них лишь толстыми досками ворот, металась в стороны. Вдруг лай стал другим - несомненно, увидела вышедшего на крыльцо хозяина.
Мазур старательно погремел толстым железным кольцом калитки. К воротам протопали сапоги - судя по звукам, двор выложен досками.
- Кто? - послышался по ту сторону заплота спокойный мужской голос.
- Беженцы, - сказал Мазур. - Погорельцы. Туристы, в общем. Еле из пожара выскочили, бредем вот...
Калитка чуть приоткрылась. Мазур увидел лишь роскошные усы - рыжеватые, прокуренные, остальное скрывалось под низко нахлобученным брезентовым капюшоном. Усы и чисто выбритый подбородок, крепкий, как булыжник. "Скоблено рыло" - значит, не старовер...
- Один?
- С женой, - сказал Мазур.
Ольга придвинулась, встала плечом к плечу. Подбородок и усы повернулись в ее сторону. Голос был не особенно молодой, но и старику, похоже, не принадлежал:
- Вид у вас, конечно...
- В чем были, в том и шли, - сказал Мазур. - Неделю перли по солнышку, напрямик...
Медленно тянулись секунды. Татуированные руки Мазур не прятал - не за спину ж их закладывать?
- Документы есть какие-нибудь?
- Все было, - сказал Мазур. - Да возле Имбата и сгорело.
Собака взвизгнула - видимо, паромщик отпихнул ее ногой, чтобы не мешала лаем.
- Да мы люди мирные, папаша, - сказал Мазур, с умыслом употребив последнее словечко.
И его экспромт не подвел - хозяин хмыкнул:
- Я для твоего папаши еще годами не вышел. А вот песню помню - мы мирные люди, но наш бронепоезд...
- Ладно тебе, - сказал Мазур. - Шантарские мы. А сам я - с Камчуга.
- Похоже, - голос чуточку подобрел.
Значит, паромщик местный. Знает, что камчугские всегда так и говорили не "из Камчуга", а "с"...
- Что, на беглых зэков похожи? - ухмыльнулся Мазур. - Точно?
- Наколки у тебя, родной, многозначительные...
- Молодой был, глупый, - сказал Мазур. - Я моряк вообще-то. Военный.
- Ну? - голос определенно подобрел. - Где служил?
- Да я и сейчас служу, - ответил Мазур. - Балтийский флот, колыбель революции. Капитан-лейтенант, старпом на эсминце.
- А если якорь стоит на панере - это как?
- Ого, братишка, да ты тоже не сухопутный... - сказал Мазур обрадованно.Когда якорь выбирают, и цепь встала вертикально, но якорь от грунта еще не оторвался - это и будет панер... Рассказать, чем глаголь-гак от коффердама отличается?
- Не надо. Погоди, собаку запру. Ты понимаешь, места у нас диковатые...
Калитка захлопнулась. Слышно было, как паромщик, грозно покрикивая и матюгаясь, загоняет пса в глубь двора. Что-то громко стукнуло, словно упала доска, - вертикально, на ребро.
- Ну, заходите, - калитка распахнулась во всю ширь. Ростом хозяин был самую малость повыше Мазура, но рассмотреть его детальнее не удалось бы: на нем был длинный, до пят, брезентовый дождевик. И правый карман подозрительно отвисал-впрочем, это ни о чем еще не говорило" мало ли где рачительный таежный мужик мог раздобыть пистолет...
- Да уж, вид у вас... - повторил паромщик. - Краше в гроб кладут. Я сам, понимаешь, боцманом служил. На Тихоокеанском. Даже если ты и куковал за колючкой, моряк с моряком всегда договорится... Хотя, если допустить, что ты беглый, где бы такую женщину подхватил?
- А она ко мне на свиданку приехала, - сказал Мазур. - И в батоне напильник передала, я кандалы-то темной ноченькой и изнахратил...
- Узнаю флотского по языку, - фыркнул хозяин. Стукнула дверь. На крыльцо вышла женщина лет тридцати, в джинсах и черном свитере, довольно симпатичная, в общем, с темными волосами и бровями вразлет - крепкая, ладная, способная оправдать старую мудрость насчет коня и избы. И охнула:
- Федор, да что ж это такое? Их что, леший в бочке с грязью держал? Как вас угораздило только...
- Да вот... - с чувством сказал Мазур.
- В пожар попали, - веско растолковал Федор. - На Имбате. Я ж тебе говорил - непременно и туда дойдет... - Он затоптался. - В избу надо, да...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 [ 21 ] 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
|
|