Чтение 21–й страницы книги ~Рассудок маньяка~

кабинете Сыркина, отвечая на вопросы Дронго. Или все-таки Носов, всегда
оказывающийся в нужном месте? Или Сулахметова, ненависть которой к молодым
женщинам могла быть не спонтанной, а вполне осознанной. И наконец, последняя
фамилия - Краснолуцкая. Уборщица, которая, очевидно, отвечала за душевые.
Она работала и в тот вечер. Тогда Ольга сказала, что в кабине лифта на полу
была вода. Может, эта самая Краснолуцкая убила Хохлову, а затем помыла руки
в душевой или вообще приняла душ. Ведь после работы никто в душевую не
заходил. И она решила, что во второй раз далеко не стоит ходить, можно убить
прямо в душевой. Но мотивы, мотивы? Зачем уборщице убивать молодых женщин? И
вообще, почему кто-то начал такую безумную охоту?

- О чем вы задумались? - спросил Климов.

- Об этих людях, - показал на список Дронго. - Среди них вполне мог
оказаться убийца. Каждый из них милейший человек, но кто знает, что на самом
деле творится в их душах и каковы истинные мотивы совершенных преступлений.

Внезапно открылась дверь из приемной, и в кабинет вошла рассерженная
Елена Витальевна. Она холодно взглянула на Левитина, развалившегося в кресле
Архипова, и тот быстро принял более сдержанную позу.

- Мало того, что вы устроили из института полигон для своих проверок, -
чеканя каждое слово, сказала Моисеева, - вы еще позволяете себе входить в
кабинет Сергея Алексеевича, пользуясь его отсутствием. Вам не - кажется, что
это переходит всякие границы?

- Мы выполняем свою работу, - примирительно сказал Климов.

- А мы свою, - отрезала она, - и будьте любезны выйти из этого кабинета.
Вы можете проводить свои беседы в кабинете Михаила Михайловича или в
приемной.

На Дронго она вообще не смотрела. Когда Елена Витальевна повернулась,
чтобы выйти из кабинета, Климов остановил ее:

- Подождите, - сказал он. - А где были вы в момент совершения
преступления?

Она повернулась к нему, смерила его с головы до ног презрительным
взглядом и ледяным тоном переспросила:

- Вы спрашиваете меня?

- Да, - не смущаясь подтвердил Климов. - Нам нужно знать, где вы были в
момент совершения преступления?

- Мы разговаривали у лифта с Сергеем Алексеевичем, - ответила Моисеева, -
вот этот ваш сотрудник может все подтвердить. Он меня видел.

- Да, - сказал Дронго, - но Потом я ушел в кабинет к Сыркину и уже не мог
вас видеть.

- А я быстренько сбегала вниз, чтобы зарезать несчастную девушку? - с
презрением спросила Моисеева. - Вы это хотите сказать?

- Напрасно вы так обижаетесь. Мы ведь обязаны все выяснить, - заметил
Климов, - мы можем уйти в другой кабинет, если хотите. Но мы обязаны все
выяснить.

- Потом я вернулась в свой кабинет и там работала, - сказала она
спокойнее.

- Одна?

- Да, одна. У нас не такая профессия, чтобы работать стадно. Мы работаем
в основном головой, если вы изволили заметить. У вас есть еще вопросы?

- Нет, - Климов поднялся, - мы перейдем в кабинет Сыркина. Только мы
просим всех не уходить с работы, пока мы не закончим расследования.

- То есть вы хотите сказать, что арестовываете весь коллектив?

- Мы просим не уходить никого с работы, - повысил голос Климов. - Неужели
вы не понимаете, что здесь произошло? Или вы совсем бесчувственный человек?

- Не кричите, - тихо попросила Моисеева, выходя из кабинета.

- Пойдемте в другую комнату, - предложил Климов, - она права, мы не
должны были сюда входить. Учитывая, что самого Архипова нет, нам лучше
перейти в другой кабинет.

Они поднялись, чтобы выйти, когда на пороге появился Сыркин. Он был явно
расстроен.

- Женщинам плохо, - сообщил он, - у многих истерика. Все боятся, что
убийца может зарезать еще кого-нибудь. Я пытался их успокоить. Но они
требуют, чтобы их отпустили домой. Всем очень плохо, - повторил он.

- Нет, - жестко отрезал Левитин, - мы не отпустим никого, пока не
поговорим с каждым. С каждым из семидесяти трех оставшихся.

- Это в основном женщины, - вздохнул Михаил Михайлович. - Может, мы
соберем их в конференц-зале и поставим там двоих ваших людей для охраны? Так
они будут чувствовать себя увереннее.

- Да, так будет лучше, - согласился Климов.

- У меня не так много людей, - разозлился Левитин, - нас всего четверо,
вместе со мной и водителем.

- Вот пусть водитель и сидит с женщинами, - попросил Сыркин, - все-таки
они будут чувствовать себя лучше. И вообще я попрошу наших мужчин тоже
перейти в конференц-зал на втором этаже.

- Вы вызвали к нам сотрудников технического отдела?

- Вызвал всех четверых. Они ждут в приемной.

- Тогда начнем работу, - посмотрел на часы Климов, - и скажите, чтобы не
закрывали буфет. Возможно, нам придется сидеть здесь до полуночи. Или
больше.

- А как наши женщины будут добираться домой? - возразил Сыркин. - Многие
из них живут довольно далеко, а по московским улицам лучше по ночам не
ходить.

- Давайте сначала отпустим женщин, - предложил Дронго, - им ведь
действительно трудно будет добираться.

- Семьдесят три человека, - напомнил Сыркин, - если на каждого по десять
минут, то это будет семьсот тридцать минут. Примерно двенадцать часов. То
есть до самого утра.

- Значит, будем сидеть до утра, - упрямо заявил Левитин.

- Но это нереально, - возразил Дронго, - и нерационально. В общей
сутолоке мы все равно ничего не найдем.

- Не считайте себя вторым следователем, - оскорбился на слово "мы"
полковник Левитин.

- Значит, нужно проверить только женщин из нашего списка и отпустить всех
остальных, - подвел итог Климов, видя, что полковник снова пытается затеять
скандал. - Иначе женщинам придется здесь ночевать. С Моисеевой мы уже, так
сказать, поговорили. Значит, остались только три женщины. Поговорим с ними и
отправим по домам. Идемте, Михаил Михайлович, мы устроимся в вашем кабинете.
Глава 12

В кабинете Сыркина они начали готовиться к долгой работе. Климов вызвал
из прокуратуры еще двоих сотрудников, чтобы они вели опрос тех сотрудников
института, которые оставались в здании. По предложению Михаила Михайловича
всех пригласили в конференц-зал. Левитин послал машину с оперативниками ФСБ
за успевшими уйти тремя сотрудниками института.

Первой вызвали Сулахметову. Она вошла в кабинет не просто расстроенная, а
с покрасневшими от слез глазами. Конечно, подобное убийство по своему
эмоциональному воздействию на женщин было сродни сильному шоку. И в таком
состоянии наверняка находилась не только она. У Раисы Асафовны спутались и
безжизненно повисли волосы, потекли ресницы. Войдя в комнату, она несколько
раз всхлипнула, прежде чем сесть на стул. Сыркин достал бутылку минеральной
воды и налил ей в стакан. Следователь включил магнитофон, и допрос начался.

- Вы извините, что мы вас задерживаем, - негромко произнес Климов, - вы
ответите всего на несколько вопросов, и мы сразу же вас отпустим. Скажите,
где вы находились в момент, когда стало известно, что произошло убийство?

- У себя в отделе, - тяжело вздохнула Сулахметова.

- Кто-нибудь, кроме вас, был в этот момент в отделе?

- Да, еще несколько человек.

- И до этого вы все время сидели в комнате, никуда не отлучались?

- Нет, - удивилась Сулахметова, - вот этот товарищ меня вызывал в коридор
вместе с Михаилом Михайловичем. Мы там разговаривали, - показала она на
Дронго. Левитин зло сверкнул глазами.

- И больше вы не выходили? - уточнил Климов.

- Выходила еще один раз. Мне нужно было зайти к Елене Витальевне, но ее
не было на месте. И я вернулась обратно в отдел.

- Когда это было?

- Примерно в шесть, может, чуть позже.

- То есть вы выходили из своей комнаты в момент возможного совершения
убийства?

- Не знаю. Я не знаю, когда случилось... когда это произошло. Но я
поднялась на четвертый этаж к Моисеевой и, узнав, что ее нет, вернулась к
себе в отдел.

- А где она была? - резко спросил, вмешавшись в разговор, Левитин. Он еще
не забыл, как их выставили из кабинета Архипова.

- Сказали, что у директора, - вздохнула Сулахметова, - но я туда уже не
пошла.

- Вы кого-нибудь видели в коридоре?

- На четвертом этаже только Фортакова. Он, кажется, шел к Михаилу
Михайловичу. Больше никого.

- Вы хорошо знали погибшую?

- Знала, - снова тяжело вздохнула Сулахметова, - она была хорошим
человеком. Всем она так нравилась.

- А вам лично?

- И мне нравилась. Хорошая девочка была. Господи, какое горе, какое горе,
- запричитала Сулахметова.

- Как вы думаете, у нее были враги в институте?

- Нет, - простодушно ответила, Раиса Асафовна. - Какие враги? У нас такие
хорошие люди работают. У нее не было врагов. Она только недавно пришла к
нам. Год, полтора, не больше...

Климов оглянулся на Левитина, словно спрашивая, не хочет ли тот задать
какой-нибудь вопрос. Полковник понял, что настал его черед.

- Вы больше никуда не заходили? - грозно спросил он. - Может, вы еще