Чтение 21–й страницы книги ~Упраздненный ритуал~

человечество выживает именно благодаря этим чувствам, этой особой
энергетике, возникающей между людьми. Она материализуется и защищает
наше пространство от энтропии зла, которое тоже материализуется, в не
меньшей степени.

- Вы философ, Дронго, - заметил Ахмедов, - вам нужно менять
профессию.

- У меня философская профессия, - улыбнулся в ответ Дронго, - я
уменьшаю энтропию зла, пытаюсь в меру своих возможностей сузить ее
размеры. Разве это не замечательная работа?

Ответа он не услышал. В комнату вошел Фазиль Магеррамов. Вид у него
был взволнованный и несколько растрепанный. Однодолларового галстука
?под фирму? на нем уже не было. Две верхние пуговицы рубашки были
расстегнуты. В добротном костюме он смотрелся сейчас гораздо лучше, чем
раньше.

"Еще браслет снять, - подумал Дронго, - и будешь похож на нормального
мужчину?.

Глава 11

Магеррамов был явно взволнован. Только что из класса, вся в слезах,
вышла Оля. Он не скрывал своего волнения, входя сюда.

- Здравствуйте, - осторожно сказал Магеррамов, обращаясь к
присутствующим. У него была та почтительная осторожность, которая бывает
только у торговых и финансовых работников при виде сотрудников
правоохранительных органов.

- Здравствуй, Магеррамов, - майор Ахмедов почувствовал в нем свой
?контингент?. Это был не независимый бизнесмен Аббасов, и не Габышев,
работавший неизвестно на кого. Это был человек, боявшийся любого
сотрудника в форме. Магеррамов знает правила игры и будет играть по этим
правилам. Поэтому Ахмедов взял инициативу в свои руки и, показав
вошедшему на стул, разрешил сесть. Этому можно говорить ?ты?, он не
обидится.

Магеррамов осторожно сел на краешек стула. По-русски он говорил с
небольшим акцентом. Однако Ахмедов допрашивал его именно на русском.

- Ты дружил с Керимовым? - сразу спросил майор.

- Мы вместе учились, - осторожно ответил Магеррамов.

- Это я знаю, - нахмурился Ахмедов, - я хотел уточнить: как хорошо ты
его знал?

- Много лет знал. Дружили, - Фазиль почувствовал, что чем-то вызвал
недовольство сотрудника органов, и сразу попытался исправить положение.
- Мы очень дружили, - добавил он.

- До тебя нам рассказали, что Керимов вас обижал, - усмехнулся
Ахмедов, - ты хоть нам расскажи, как он тебя обижал.

- Не обижал, - приложил обе руки к сердцу Магеррамов, - совсем не
обижал. Мы очень дружили.

- С кем вы еще дружили? - неожиданно спросил Дронго. Верный своим
принципам, он никогда не обращался к незнакомым людям на ?ты?, даже если
они позволяли это делать.

- Со всеми дружили, - Магеррамов повернулся к нему. Его смущал этот
неизвестный. С одной стороны, он тоже принимает участие в допросе, а с
другой - разговаривает вежливо, обращается на ?вы?, и вообще известно,
что Раис привез его из Москвы. Он эксперт. Конечно, у него нет власти,
как у этого майора, но лучше и с ним быть поосторожнее.

- Говорят, что вы больше всех общались с Рауфом Самедовым? Это верно?
- уточнил Дронго.

- Да, да общались. Как со всеми. Наши сестры дружили, - на всякий
случай сообщил Фазиль, испугавшись, что именно его могут обвинить в
убийствах.

- И вы вместе смотрели видеомагнитофон, - напомнил Дронго, - у других
ведь не было такой дорогой игрушки.

- Смотрели, - кивнул, облизнув пересохшие губы, Магеррамов, - но
только разрешенные фильмы. Только разрешенные.

"Прошло столько лет после развала Советского Союза, уже нет диктата
партии и КГБ, а он все еще боится, - подумал Дронго. - Может, я и не
прав. Может, тот режим, так калечивший души людей, должен был рухнуть.
Рухнуть, чтобы появились другие люди, без постоянного чувства страха.
Они не будут бояться смотреть те фильмы, которые им нравятся. Может, я
не прав, когда сожалею о распаде Союза?.. Нет. Это разные вещи. Режим
кретинов, который нужно было менять, и моя собственная страна, которую
нельзя было разрывать на части. Эти два понятия не тождественны. Это
совсем разные вещи?.

- Кто еще с вами смотрел ?разрешенные фильмы?? - спросил Дронго.

- Мы все вместе собирались, - облизнул губы Магеррамов, - иногда и
мальчики, и девочки.

- Коллективное приобщение к культурным ценностям, - прокомментировал
Дронго. - Теперь я верю, что вы очень дружили.

Ахмедов недоуменно смотрел на него. Он не мог понять, о чем идет
речь. Вейдеманис усмехнулся. Парадоксальность мышления Дронго не была
для него новостью.

- Кто, по-твоему, мог убить Керимова? - спросил Ахмедов, решив, что
пора брать инициативу в свои руки. - Кто это мог сделать?

- Из наших никто, - испуганно прошептал Магеррамов, - никто не мог
его убить. Игоря все уважали. Он был такой справедливый. Всем помогал.

- Вам тоже? - спросил Дронго. Магеррамов метнул на него испуганный
взгляд.

- Мне тоже, - подтвердил он, - у меня всегда было все в порядке.

- А почему вы так неожиданно ушли из Министерства финансов?

Вопрос Дронго заставил Магеррамова вздрогнуть.

- Почему ушел? - он явно тянул время. - Я перешел на другую работу.

- На какую?

- В Министерство торговли.

- А сейчас снова вернулись в финансовые органы. Вы ведь, кажется,
работаете в банке?

- Да, - Магеррамов нервничал все больше и больше, оглядываясь по
сторонам.

Вейдеманис видел его волнение, но не понимал причины. А Дронго,
почувствовавший состояние Магеррамова, уверенно задавал следующие
вопросы.

- Странно, - громко сказал он, - обычно финансисты не любят уходить в
торговлю, считая это менее престижным. Кем вы работали в Министерстве
финансов?

Магеррамов затравленно посмотрел по сторонам. Даже Ахмедов
насторожился, чувствуя, как он нервничает.

- Я работал... Я работал в министерстве...

- Кем?

- Заместителем начальника управления, - выдохнул Магеррамов.

- И на какую должность перешли в Министерство торговли? Отвечайте, мы
вас слушаем.

- Я... Мы... Я перешел работать сотрудником планового отдела
Министерства.

- И вы хотите нас уверить, что ушли добровольно? - закончил Дронго. -
Признайтесь, Магеррамов, что у вас были неприятности.

- Проверка была, - вздохнул Фазиль, - прокуратура начала проверку
деятельности министерства. Нашего министра к тому времени сняли, и меня
тоже.

- И Керимов вам не помог? Только не лгите, Магеррамов, это ведь легко
проверить. Мы можем опросить ваших бывших коллег, уточнить в
прокуратуре, в вашей семье. Он вам помог?

- Да, - почти с отчаяньем выкрикнул Магеррамов, и сам испугался
собственной смелости, - да, он мне помог тогда. Он веем помогал.

- Всем помогал, - задумчиво повторил Дронго. Он подошел ближе,
взглянул в глаза Магеррамову, положил свои руки на его и очень тихо
спросил:

- Сколько вы ему заплатили?

Магеррамов дернулся, но Дронго крепко держал его за руки.

- Нет, - крикнул испуганный Магеррамов, решивший, что его собираются
арестовывать. - Я не убивал, честное слово! Это не я. Мы с ним вместе
учились... - он чуть не плакал. - Я дал ему десять тысяч, - выдавил
наконец Фазиль, - десять тысяч долларов.

Дронго отпустил руки Магеррамова и отошел от него. Потрясенный
Ахмедов смотрел на Дронго, ничего не понимая.

- Откуда вы узнали про деньги? - невольно спросил майор.

- Я не узнал, я догадался, - вздохнул Дронго. - Мой отец всю жизнь
работал в правоохранительных органах. О нем до сих пор ходят легенды.
Так вот, он говорил мне, что времена изменились. Больше никто не помнит
ни дружбы, ни чести, ни совести. Могут в знак уважения сделать одолжение
на сто рублей. Сто первый уже хотят наличными. Я вспомнил эти слова
отца. Видимо, Керимов помогал не только своему бывшему однокласнику и
получал за это неплохие комиссионные. Верно, Магеррамов?

- Все так живут, - пролепетал Магеррамов, уже понявший, что никто не
собирается его обвинять.

- Ты за всех не говори, - разозлился Ахмедов, - если ты жулик, это
еще не значит, что мы все такие, - добавил он по-азербайджански, чтобы
Вейдеманис не понял.

- Где вы были в момент убийства? - спросил Дронго.

- Спускался вниз, - вздохнул Магеррамов, - кто мог подумать, что все
так случится.

- Никого из своих одноклассников не видели?

- Видел. Кажется, Свету Кирсанову. Она, почему-то, поднималась
наверх. Дронго и Ахмедов переглянулись.