примирительно сказал:
скажи на милость.
Косого и шепнул ему что-то. Тот кивнул головой.
нащупывая ногой тропу.
чувствовал, что инцидент с неудавшимся обыском не прошел бесследно. Что же
шепнул старик Косому, что приказал? Виталий уже знал много, очень много.
Вот только портсигар. Косой обещал его показать. Значит, Васька его украл?
Зачем же он вывел на след Косого? Непонятно. И почему он не признался
Виталию в краже? Значит, он не был до конца откровенен? Значит, надо
опасаться удара в спину? А тут еще Люда Данилова на вокзале...
Все это потом. А сейчас надо думать о другом. Чем он мог вызвать
подозрения у старика? Пожалуй, ничем. Он вел себя правильно.
Редкие фонари желтыми бликами ломались на грязных досках. Было пустынно и
тихо.
кодле, его делам, его преступлениям". Но понимал, что нельзя это делать,
что рано. И в то же время он понимал, что план рухнет, если вся эта
компания не будет гулять у Анисьи. Что же делать? "Там будет видно", -
решил он, наконец, и сунул руку в карман. Холодная сталь опять вернула
спокойствие. "Там будет видно..."
предполагал Виталий.
притянул к себе Виталия. Они долго и чутко прислушивались. Откуда-то
доносились звуки музыки, далекие паровозные гудки, шум проносившихся
где-то автобусов, в каком-то из домов играло радио, с дальнего конца улицы
слышались звуки баяна и голоса людей. Ночной неугомонный город был полон
звуков - мирных, трудовых, веселых. И только здесь, у этого проклятого
дома, как казалось Виталию, притаилась опасность. И он, Виталий, словно
держал руку на этом гнилом нерве окраины, словно от него зависело оборвать
этот страшный нерв. А где-то там, в гостинице, в своем уютном номере
Светлана пишет, или читает, или думает, может быть, о нем, об их встрече.
И в памяти вдруг всплыли строки далекой фронтовой песни, которую Виталий
никогда не пел, он только слышал ее как-то по радио: "До тебя мне идти
далеко, а до смерти четыре шага..."
ненавидящий, лихорадочный взгляд и понял, что случилось что-то
непредвиденное и страшное.
Он нехорошо усмехался.
инстинктивно отпрянул в сторону, к окну.
встречу имел. Она сама видела, - и он мотнул головой в сторону Ниночки.
Виталия, хрипло спросил:
гормилиции! Я нарочно пошла посмотреть, куда он ее поведет. А потом и тот
пришел. А вышли порознь. Я видела!.. Сама!.. Подослали его!..
руке у него блеснул нож.
рефлексу, чем разумному расчету, Виталий нырнул навстречу Косому, ему в
ноги. И когда тот уже падал на него, Виталий заученным ударом, сам потом
удивившись разумности своего расчета, обрушил Косого вправо, головой вниз,
на угол стола.
схватить нож, выпавший из руки Косого. Высоко подняв его над головой,
Виталий уже собирался высадить плечом раму окна, но тут его обожгла мысль:
"Васька!"
произошло, когда раздался истерический крик Ниночки:
щеке, черные глаза были полны бешенства.
А она... - ему вдруг пришла новая мысль. - Она же дешевка! - он с
презрением посмотрел на Ниночку. - Она же липла ко мне всю дорогу и
плевала на тебя, Косой! Хотела, чтобы затащил ее под любой куст, паскуда!
А я чужих баб не трогаю! Понял?
Ниночку, и та залилась краской, задрожали губы, она съежилась, как от
удара, под неостывшим взглядом Косого. Да, Виталий не врал, это было
сейчас всем ясно.
кровь со щеки. - Теперь попомнишь меня... - и он грязно выругался.
Косой. А тот мутно посмотрел на Виталия и, повернувшись к Анисье, которая
испуганно жалась в своем углу, хмуро приказал:
нож.
выругался, кивнув на Ниночку, - откуда она про гостиницу взяла, а?
парни вокруг. Косой уставился в пространство, и только желваки круто
перекатывались под смуглой кожей на скулах.
Виталий. - Почем я знаю, кто еще туда заходил?
будет?" Голова горела, минутами накатывала вдруг странная слабость. И
Виталий подумал: "Что со мной? Трушу, что ли?"
почем знаем, брешет она или нет?
рыжему, в синей мятой рубашке с закатанными рукавами.
швейцаре, тот видел его и Светлану, и, конечно, видел Костю, и знает его,
и, может быть, даже поинтересовался, к кому Костя пришел. Да и выходили
они с Костей... Нет, выходили они по очереди, сначала ушел Костя... Нет,
сначала ушел он, Виталий... Да нет же... Мысли почему-то путались. Стало
трудно дышать. Что еще задумал этот Косой?
поспрошай. Кого и что видел. - И, внезапно блеснув глазами, резко бросил:
- Живо! Одна нога тут, другая там! А мы пока гостя этого того...
постережем. Живо, говорю!
его сторону, и с угрозой добавил: - Давай смирно сиди. Больше такой номер
не пройдет. - И кивнул Коту: - К окну валяй. А ты, - кивнул он другому