дверном проеме, затем оттолкнул от себя Нину с неожиданной злобой, она
упала, ударившись головой об пол. Он сделал еще один шаг назад, который
почти вывел его на террасу, затем остановился как завороженный.
шумно сплюнул, будто прочищая горло.
напряженно-внимательным выражением на лице. Логика подсказывала мне, что она
ничего не сможет больше сделать, не было никакой возможности убежать от
него, - но в ее непоколебимом взгляде был вызов судьбе, и она как бы
подталкивала его убить себя. Возможно, Рамон почувствовал этот вызов. Его
рот беззвучно двигался несколько секунд, затем он медленно поднял пистолет,
направляя его на нее.
твердо, пока пистолет не уперся прямо в Зельду, и у меня не было выбора. Я
направил пистолет Валеро ему в грудь и трижды нажал на спусковой крючок.
Сила удара трех крупнокалиберных пуль отбросила его на террасу, где он
свалился беспомощной грудой и лежал там, не похожий ни на что из виденного
мной раньше. Грязь к грязи, говорят, но за короткую единицу времени Рамон
Перес превратился из человека в груду вчерашнего мусора.
Глава 10
уличил их в недостаточной воспитанности. Затем все внимательно посмотрели
друг друга и убедились, что на их здоровых упругих телах нет кровавых пятен
и ужасных черных пулевых отверстий.
что нахожусь в безопасности, пока ты здесь.
агрессивно-веселым тоном.
ошеломленным. - Черт возьми, я всегда гордился своей мгновенной реакцией,
но, когда Перес схватил мисс Фарсон, я просто растерялся.
знаменитым.
глазах Брогана, по ошибке принявшего чистую правду за браваду показной
скромности.
она, осматривая себя, - я насквозь мокрая и к тому же пропахла коньяком. -
Она медленно поднялась и, бросив взгляд на террасу, застыла. - Бедный Рик. -
На ее лице появилось неземное сострадание, когда она быстро взглянула на
меня. - У вас не было выбора, не так ли?
хорошо умею, даже сам не знаю всей силы своей ненависти.
вспомнил, как Рамон смачно сплюнул, когда упомянул имя Зельды. Как раз тогда
у меня возникло внезапное желание подойти и плюнуть в обе эти продажные
глупые физиономии лишь для того, чтобы увидеть, как они отреагируют.
Осторожное подергивание за руку привлекло мое внимание к бокалу на стойке
бара.
теперь это уже не казалось смешным.
сделать еще кое-что.
сделать раньше.
английских мальчишек, когда они сталкиваются с особенно тошнотворным напором
цивилизованных манер. - Простите! - Его голос стал холодным и отрешенным.
ни слова, пока я развязывал ему руки и ноги, но я чувствовал, что глаза,
следящие за мной, полны незаданных вопросов. Получив свободу, он встал на
ноги и осторожно потер запястья рук.
обвисли, он устало шагнул к кровати и тяжело сел:
предупреждал его, что буду стрелять, если он не бросит пистолет, но это не
подействовало.
невозмутимым любопытством.
рассчитывать, что я смогу отмыть их.
какой-то причине, в которой не совсем уверен, что вы поймете то, что я
сказал насчет ненависти.
революционеров. Был очень жаркий день, поэтому они не стали искать слишком
далеко. Они взяли первых шесть человек, которые работали в поле, и повесили
всех на перечном дереве. Мой отец, который не понял бы, что такое
революционер, даже если бы сам Хосе Перес объяснил ему, был четвертым, кого
они нашли в то утро. Я очень хорошо понимаю ненависть, senor, и еще одно,
что идет с ней рука об руку, - чувство вины.
голубого дыма.
это?
что он сделал мне два года назад. В эту ночь у меня появилась возможность
взять реванш. Ничего грубого, вы понимаете, полковник. Для такого человека,
как генерал, это было бы коварно. Рафинированная жестокость, чтобы
соответствовать особому положению его личности.
плечами.
продолжил я, боясь остановиться, если окажется, что он не понимает того, что
мне было ужасно важно втолковать ему. - Презрение должно было смениться
сомнением, высокомерие - страхом. И когда он созрел бы для этого, я ввел бы
ему в вену ужас, в постоянно увеличивающейся дозе, пока ничего не осталось
бы от человека, который когда-то имел такой важный вид! В шести футах от
земли! Затем наступил бы мой окончательный миг триумфа, когда я показал бы
ему, что сделал и как это было достигнуто умелым использованием его
собственного оружия - лжи и надувательства. Но когда этот миг наступил, это
было только несчастье. Вы понимаете меня, Валеро? - взволнованно спросил я,
схватив его за отвороты пиджака и неистово тряся. - Вы не можете объяснить
тому, кто был когда-то человеком, что происходит с человеком! Это моя вина -
мой реванш был совершенно полным. Вы можете это понять?
слабо улыбнулся мне прямо в лицо:
только опустошенность.
ответ. - Я обвинил его в убийстве, которое он не совершал, и убедил целую
группу людей в его несомненной виновности, хотя сам был уверен в обратном. Я
рассказал ему о неизбежности суда над ним и о том, что его признают виновным
и казнят в газовой камере, и превратил все в нечто такое явное и
определенное, что он согласился с этим полностью и целиком и... - Я увидел
насмешливый блеск в холодных серых глазах Валеро, когда он рассматривал меня
с вежливым терпением. - Ну и черт с этим!
о женщинах, но не теперь.
последней ступеньки, я спросил:
точно - я не вернусь в свою страну. Моя обязанность была охранять генерала,
вы понимаете.
уверен, что это можно устроить.